Михаил Исаков - Телепупс

— Пока не очень.

— Короче прикинь. — Теперь они чистили картошку на обоих экранах. — Закат или нет… Рассвет!

— Тихо ты, услышат.

Ее лицо приблизилось к его лицу и он зашептал ей на ухо:

— Рассвет. Съемка с вертолета. Лесочки, речки, поля с этой… с хлебом, моря, степи и другая всякая лабуда. Лица всех возрастов, поколений, цветов и народов.

Ирма оглянулась вокруг:

— Давай быстрее, а то войдут и идею сопрут.

— Это все символы. Российские символы, — чуть слышно криативил Миша. — Идея еще круче…

— Ну?

— Россия — охуительная страна! Время жить в России!

Светлые глаза Ирмы заняли оба экрана. Чистый девственный взгляд. Как пустота на рабочих столах после генеральной уборки.

— У нас был обыск?

— Они отключили нас от сервера компании, отрубили от интернета и назвали это изъятием, — сообщил несостоявшийся юрист, у которого опять не сошелся пасьянс.

Удивительно, но в отсутствии разбросанных по столу, полкам и подоконникам бумаг, папок и схем офис производил впечатление античного храма, уставленного обнаженными статуями. Не помогали ни включенные компьютеры, ни щедро расставленные по углам кадушечные пальмы, ни горящие телеэкраны. Биологически активные люди оживляли офис с таким же успехом как и пальмы. Статуями они все же не были, но, на мой взгляд, это было бы лучше, чем потерянно смотреть по телеку на плоды собственного труда.

— Вообще, прикольно. — Русская идея пошла в развитие. — Это годится для женщин.

— Это как? — не допер Кандидат мужчина.

Ирма опять наклонилась к Михаилу и зашептала:

— Охуительная страна — это первый вариант. Второй вариант надо сделать для мужиков. Ну, типа те же самые лесочки, поля, комбайны и рыбаки, только не мускулистые мены, а девки всех наций и видов. Блондинки, брюнетки, рыжие.

— Понял!

— Да тише ты! — испугалась Ирма и попыталась выглянуть с кухни. Михаил почти насильно удержал ее на табуретке.

— Идеология еще лучше получится… Россия — пиздатая страна. Время жить в России.

— Дурак! Не «в», а «с».

— Время жить с Россией, — повторил Михаил и наконец-то поцеловал Ирму.

У окна мелко захихикала скептическая шеф-редактор молодежного проекта «НАШ президент». Она необорачиваясь смотрела на улицу и без перерыва курила. У нее был гнусавый голос, микроскопически маленький подбородок и, несмотря на это, крепкий характер.

— Василий Иванович, давно хотела сказать… Мне всегда нравилось с вами работать… с Шурой, с Директором… с командой, то есть в команде.

— Ребята! Да не переживайте вы так! Все будет хорошо! Мы еще повоюем! Мы еще поборемся!

— Не обольщайтесь. Лучше расслабьтесь и получайте удовольствие. Столько лет впиаривали не пойми что, не пойми кому, не пойми зачем. Пора и честь знать. В крайнем случае, но только в самом крайнем, уйдем в отпуск, а из него выйдем в люди и разбежимся, пока не посадили.

— Неверно. Ой, как неверно мыслите. Мы никогда не останемся в стороне. Мы представители самой востребованной специальности. Мы занимаемся человеческим инжинирингом. Мы умеем думать ни о чем и обо всем сразу!

— Это нужно, когда все остальные думать не умеют.

— Поэтому, такие как мы, будут нужны всегда. На том стояла и стоять будет Великая Русь!

Шеф-редактор захихикала еще более гнусаво.

Говорят, рыба гниет с головы. Не знаю, не видел. Но вот офисное «уныние», знаю, поражает, в первую очередь, самых вменяемых, квалифицированных и продвинутых.

А что говорить об остальных, рядовых бойцах нашего непобедимого легиона? О всевозможных «других»? О секретаршах и клерках отделов, управлений, департаментов, цехов?

Приступы сентиментальной усталости снижают эффективность даже больше, чем панический страх за свое рабочее место. Особенно у тех, кто работает головой. В Древнем Риме за производительность боролись децимацией, на глазах всего войска отрубая трусливую башку каждого десятого легионера. Прошли времена, переменились нравы.

В современных условиях разбрасывание мозгов непозволительная роскошь. В компаниях торгующих интеллектом мозги главный капитал. Поэтому на смену талантам палача пришли таланты по устраиванию корпоративных вечеринок, совместных выездов на пикники, успокаивающий кабинетный дизайн и демократичное панибратство начальства. С последней технологией надо быть особенно осторожным. Ее умелое использование отличает хорошего руководителя от просто руководителя. Главное в этом деле — умение создать настроение. К сожалению, а может и к счастью, в больших коллективах умение создать не играет особой роли, ибо техноструктура живет по своим нечеловеческим законам. Часто бывает, что критическая масса угрюмых и унылых слишком велика для нескольких оптимистичных и веселых. Но иногда, когда хочется, когда чувствуешь, что необходимо проявить внимание, участие или даже милосердие…

Выпишите премию, отправьте в отпуск или, в конце концов, посоветуйте обратится к службе психологической помощи. На весь мир никаких сил душевных не хватит!

И, правда, чего они?!

Смешные люди. Вот если бы каждый день они ездили в автобусах, где кто-то поэтически рассказывает про «ветер северный» или каждую ночь засыпали в постели с любовницей до, а не после. Вот тогда, можно расстраиваться. А так, это все дуракаваляние и рефлексия.

Стоять. Стоять. Стоять. Стоять. Стоять…

Самогипноз не помогал. Ни хрена у меня в последнее время не стояло. К тому же, меня не покидало противоестественное благодушие. Твердая решимость легко игралась перед подчиненными, но до жути трудно давалась самому. Если честно, она совсем мне не давалась. Особенно после того, как я оказался в зале совета директоров.

Будет. Будет. Будет. Будет. Будет…

В голове тамтамы, а вокруг ожидающая тишина. Совет старейшин. Псевдошаманы. Пластиковые колдуны аттракциона «Дикий Запад». Овальный бублик из якобы мореного дуба в центре и коллекция политического антиквариата на стенах. « Кто в лесу хозяин? » — по-прежнему вопрошал косолапый, неловкий медведь над пустующим директорским столом. И галстук на шее Директора по-прежнему переливался всеми оттенками черного, но вот сам Директор…

Русь. Русь. Русь. Русь. Русь…

Мои незначительные царапины и фингал под глазом, которые еще вчера выделяли меня среди дружного начальствующего состава компании, теперь смотрелись устаревшими и потерявшими актуальность. Несуразная голова отца-командира была забинтована и он, кажется, с большим трудом мог поддерживать ее в вертикальном положении. Со стороны это выглядело так, будто бы человек надел шлем от космического скафандра и напрочь забыл обо всем остальном, потому что ни на что другое у него не хватало сил. Как человек неподготовленный, я пережил легкое замешательство в стиле «Ты ли это, друг Горацио?!»