Михаил Исаков - Телепупс

— Да, вы свидетель. И очень важный. Как известно, вы были другом Николая Владимировича Величко. — Это прозвучало не как вопрос, но он смотрел на меня ожидая ответа.

— Вам правильно известно.

— Очень хорошо, — кивнул следователь. — Вы давно знакомы?

— Лет пятнадцать… Кажется.

— И как вы познакомились?

Это был чистый идиотизм. Захотелось узнать, смотрит ли он телевизор, которого в кабинете, кстати, не было, и работает ли у них служба мониторинга. Шурка разбалтывал нашу с ним историю вот уже несколько лет по черт его знает скольким каналам и газетам. Живот заурчал еще сильнее.

— Мы познакомились в Париже во время недели Prêt-á-Porter. Прекрасное время свободы и любви. Я читал книги, гулял по бульварам и знакомился с девушками. Что еще может делать в Париже начинающий стажер, который только что закончил образование в Высшей Политической школе? Счастливая молодость. Вы меня понимаете?

— Да, да, — кивнул обладатель дешевого пиджака.

— Шура тогда уже продюссировал. Он делал первый выход в свет одного политика из Киева. Показ получился провальный и я уже не помню, как того звали (и тогда не знал), но дело было не в Шурке. Восхищенный, я подошел к нему и высказал пару мыслей относительно того, как можно было бы поработать камерой и светом, чтобы вышло еще лучше. Сначала он меня послал, а потом изменил свое мнение и дал свой номер телефона, чтобы я его нашел. Это была судьба. Мы сразу друг другу понравились и набросали кучу проектов, которые могли бы совместно реализовать.

Пока я словоизвергался человек трех заглавных «К» сидел молча, уставившись в одну точку. Она была явно не на моем лице. Даже не в кабинете. Где-то в бесконечном пространстве вселенной. Точнее я ее не определял и поэтому весь свой рассказ посвятил светлоокому Президенту, глазеющему на меня со стены.

— Так. Это все очень интересно, — высказался следователь, после того как мы примерно минуту молчали. — А теперь расскажите мне как все было на самом деле.

— Вы точно хотите это знать?

— Точно.

— Как хотите. — Я решил, что раз ГБ требует, чтобы его удовлетворили, то значит надо удовлетворять. — Это было полное дерьмо. Сидел без работы и у меня кончались деньги. Подрабатывал разовыми проектами и еще официантом в «Maxim», где не брали арабов и других черных, а принципиально держали обслугу из европейцев. Особый шик так сказать. Повезло, что им нужно было иметь одного русского. В общем, труба. Бабы на такую лажу не клюют, поэтому кроме траханья я не мог им предложить ничего оригинального. У меня оставалась надежда пробиться к кому-нибудь в команду, на модной тусне для старых пердунов из Давоса, которые только и знают как говорить о проблемах мирового рынка и антитрестовской налоговой политике. Шансы, как вы понимаете, у меня были очень маленькие, если не сказать проще… Тут мне Шура и подвернулся. Он был еще тот прохиндей. Привез на показ какого-то придурка, который мечтал вскружить голову всему Парижу революционными идеями привлекательности свободного украинского рынка. Смех, да и только. Идея была провальная, о чем я решил ему сказать, для смелости и поддержания тонуса накурившись травки. В башку мне дало с такой силой, что я возлюбил весь мир как самого себя, выбрался на подиум, снял штаны и обосрался прямо на глазах у публики и в прямом эфире. Пьяный Шура, который набирался горилкой за кулисами, когда понял, что это не кошмар, выбежал и начал меня избивать. Он почти сразу поскользнулся на моем говне и упал, так что я почти не пострадал. Зрители подумали, что это часть шоу и безмолвствовали, охрана обалдела от пережитого и тоже ничего не делала. На следующий день мы с ним сбежали в Италию.

— Очень интересно.

— Правда? — Я сделал вид, что удивлен.

— Несомненно. Раз вы с ним так сблизились вы можете прояснить нам вопрос относительно точной даты рождения Николая Владимировича.

— Вы знаете… Свой первый бизнес Шурка устроил из телефона-автомата. Звонил потенциальному клиенту и представлялся как директор крупной аналитической конторы. Гнал пургу относительно того, что много наслышан и может помочь, так как знает, что есть проблемы. Большинство обалдевало от наглости и не шли на контакт, а некоторые замечали, что у них не просвечивается обратный телефон. Там на Украине все помешаны на секретности и прослушивании.

Следователь даже не засмеялся. Сидел с кислой миной и с отсутствующим взглядом. Пришлось пояснить:

— Таксофон не определяется… — Бледная улыбка в ответ. — Так что я понятия не имею сколько ему лет.

— Хорошо, но вы же знаете, что он находится в России по паспорту Западной Украины?

— Знаю. А в Европе он был по паспорту Канады.

Мое космополитичное замечание посчитали слишком космополитичным, то есть не стоящим внимания. Следователь посмотрел в бумажку, лежащую на столе и выдал мне страшную тайну:

— По канадскому паспорту ему сейчас 47 лет. Но он поддельный, то есть мы не можем основываться на данных ненастоящего документа.

— А украинский? — спросил я.

— Этот настоящий и по нему выходит, что Величко скоро будет 52.

— Так в чем же проблема? — голодные колики утратили свою громкость, но не прекратились. Я чувствовал, что мой организм пожирает сам себя. Воспоминания о бурной юности несколько притупили голод, но тупость обсуждаемых вопросов не давала забыть о нем окончательно.

— А проблема в том, что у него не было разрешения на работу на территории Российкой Федерации.

И тут я заржал во весь голос. Большего бреда я, пожалуй… Да, нет, слышал, конечно. Побывали бы вы у нас на еженедельных мозговых штурмах. В общем, гоготал я минуты три — четыре. Обижать уважаемого и наверное искренне болееющего (на всю голову) за дело чиновника не хотелось.

— Почему-то, когда мы проводим вручение наград лучшим исполнителям «МВД Awards» на День милиции никто не интересуется подданством ни исполнителей, ни организаторов. И уж тем более никому не интересно оформлена ли у них «зеленая карточка».

— Ну почему же. Мне, например, очень интересно.

— Сочувствую.

— То есть, вы не знаете, было ли у него разрешение? — продолжал занудствовать следователь.

— Знаю, что не было, — соврал я, так как не знал и не интересовался. Может, конечно, наши юристы в свое время подсуетились, но исходя из характера моего друга… — Он органически не переваривал бумажную волокиту.

— Очень жаль.

— Что жаль?

— Что он своевременно не узаконил свое пребывание в России. Наверное в таком же небрежении находится его взаимоотношения с московской милицией? Я имею в ввиду отсутсвие регистрации.

— Я большое теплое солнце.

— Что?

— Я солнце и мне хорошо. Я нахожусь высоко над миром и мир не может без меня жить. Я большое теплое солнце. Мне хорошо… Если повторять эти самозаклинания каждое утро по сорок раз подряд, то через полтора месяца действительно можно почувствовать свою солнцеподобную звездность. Некоторые пробовали, получалось.