Михаил Исаков - Телепупс

Следователь изучающе смотрел на узел моего галстука и молчал.

— Это все вопросы, какие вы хотели выяснить?

— В целом да.

— Тогда я пошел.

— Идите, — легко согласился следак и попращался кивком головы.

От разговора у меня осталось ощущение глупого и совершенно несмешного розыгрыша. Выйдя из кабинета я счел нужным посмотреть на дверную табличку. Как и должно, на ней значилось:

«Кривцов Кирилл Константинович. Следователь по особо важным делам».

— Я большое теплое солнце. Я солнце и мне хорошо.

За столом в ресторане Танька сообщила, что вечером я лечу в город трех революций. Сказала она это спокойно, без какой-либо напряженности в голосе и раздражения. Сказала и положила в рот что-то рыбное.

— Ты слышал?

— Угу. — Я отобедовал чем-то мясным.

— Вместо Шуры. Фактически его мероприятия станут твоими. Не все, но самые важные.

— Началось, одним словом, — решил я и стащил из танькиной тарелки гарнир, который она все равно не ела. — И что там в грядущем?

— Приедем в контору, заглянешь в календарный план.

Неожиданно захотелось выпить. Хотя бы вина. Выпить и забыться. Но Танька держала меня на минералке без газа и безо льда. Последний она предусмотрительно переложила к себе в бокал.

Исполняли романтичного Мендельсона. Концерт для скрипки с оркестром ля минор.

Недалеко от оркестра, за соседним столом сидели две женщины. Модель «blondy classical». Крашенные, загорелые, ярко губастые. Не узнал. Они меня тоже. Подмигнул.

— По-моему, у тебя первые признаки звездной болезни.

— Да ладно, что естественно, то не постыдно.

— Ты их здесь заваливать будешь или домой повезешь?

Блондинки были чуть за тридцать, то есть бабы в самом соку и с достаточным опытом. Черт! Было бы прикольно их… среди серебра и хрусталя… А официант стоит рядом и смотрит.

— Слушай, а давай их в прямой эфир поставим. Вызовем твоих помощников, пусть у мастера поучатся.

— Тань, все не так как тебе кажется. Может быть, они высокообразованные женщины с филологическим или философским образованием, которые увлекаются современной литературой и хорошо знают классику. Они замужем за состоятельными мужьями и могут себе позволить ездить по Европе, где посещают музеи и художественные вечера.

— Ага, и мужики жаждут с ними познакомиться, чтобы поговорить о влиянии наследия Сартра на позднее творчество Кундера.

— Для разнообразия…

Мое подмигивание все же вызвало ответную реакцию. Сначала они пошушукались и стали мило улыбаться, а потом к ним подошел официант с подносом и испортил мою философско-эротическую фантазию:

— Сырный суп, пожалуйста.

— Как сырный?! — воскликнула самая улыбчивая, заглушая мендельсонову скрипку.

Опешивший официант не нашел ничего лучшего как сказать:

— Так. Сырный.

— А сыр делают из молока? — спросила та, что больше всего мне понравилась.

— Да, — ответила улыбчивая.

— Слушай, а молоко ведь не постное?

— Нет.

— Тогда мы не можем это есть.

— Мы не заказывали, — обращаясь к официанту поддержала ее соседка.

— Мы не заказывали.

— Мы не можем это есть.

— Я пощусь.

— И я пощусь.

— Мы постимся.

Так как мы пришли в ресторан практически одновременно и делали заказ паралельно, то я слышал, что они заказали именно суп. Именно, мать его, сырный. Во всяком случае одна из них. Татьяна это тоже помнила и поэтому сложила губы в гримасу похожую на улыбку:

— Ну, что пригласим их на литературный вечер? Порассуждаем о судьбах современной художественной литературы и эпистолярного жанра.

Я к ее мироотношению адаптировался и пропускал ехидство мимо ушей, тем более, что окружающее пространство продолжало наполняться звуками хорошо поставленных женских голосов:

— Мы постимся!

— Да, мы постимся!

— Да! Да! Мы постимся! Унесите это!

— Я сделаю другой заказ!

— И я сделаю, закажу что-нибудь другое!

Каменноликий официант раскрыл меню на специальной страничке с постными блюдами. Положил на стол. Нормированная порционнная улыбка стыла вместе с супом. Вот взять бы тебя, суку, и мордой в тарелку. А потом еще и еще. Чтобы, этот гребаный сыр тебе в глотку через ноздри, в уши и зенки.

— Тань, я надолго еду в СПб?

— Максимум сутки. У нас «[Голово]ломка» на носу.

— Черт! Я совсем забыл…

— Ни черта, а ведущего на передачу искать надо.

— Тогда достань мне телефон райотдела милиции, курирующий дом Шурки. Хорошо?

Танька удивилась, не сказав ни слова, что-то записала в свой непременный блокнот и мы двинулись в контору.

В офисе перед центральным входом монтировали экспозицию фотографий «отца начальника».

Улыбающееся лицо Шуры крупным планом.

В очках.

Без очков.

Играет в теннис.

Играет в футбол.

Играет в шахматы.

Шура и девочка.

Шура и белочка.

Шура и львы (кадр из Шоу «Не ходите в Африку гулять»).

Шура и Кандидаты (Шоу 1, 2, 3… наше последнее десятое).

Шура и Президенты (Шоу 1, 2, 3… наш последний сезон еще не кончился, поэтому оставили пустое место со знаком вопроса по середине).

На огромном экране в холле демонстрировали все тоже самое, но уже в живую. Рядом ставили стол для продажи эксклюзивных маек, кепок, ручек, значков и президентских штандартиков с буквой «Ш» вместо орла.

Шура mast go on!

Шура и мы стремились в нереальное телебудущее.

— Ира! Ира, давай ты.

— Я?

— Да, да, — главный балетмейстер Большого театра широко улыбнулся и закивал лысой головой. — Это очень просто.

— Но я…

— Никаких «но». Каждый политик должен уметь правильного и грациозного выходить на подиум, сцену, трибуну.

— Я…

— Работаем! Давай, давай!

— Может лучше мальчики, — попросила девушка и слегка подтолкнула вперед одного из своих соседей.

Сосед не отказался быть первым. Мишанька. Наш фаворит. В букмекерских конторах, с которыми работает Шоу, на него больше всего ставок. Он все делал правильно и никогда не пасовал перед трудностями, демонстрируя завидное политическое чутье. Такого сильного Кандидата у нас не было уже несколько сезонов подряд и у меня сформировалось стойкое мнение о том, что Ира и еще несколько участников работают или будут работать на поддержку Мишаньки. Но что верно, то верно — фаворит. Он классно прошел по сцене: энергичный, четкий и в то же время грациозный шаг, твердый взгляд мужественного интеллектуала. Человек знает, что хочет и хочет то, что может. Молодец.

Ира пошла следом. Она приняла слова о простоте слишком буквально и привычно принялась повиливать тощим задом. Во время поворота, она должна была снять плащ и идти обратно, нежно волоча его по полу. Волочить у нее получалось.

— Ира! Ира! Все хорошо, почти хорошо, но разоблачаться надо начинать еще до того как повернулась. Вот смотри. — Балетмейстер показал. — Понятно?