Вероника Рот - Инсургент

— Эти девушки вызвались проверить положение в городе, — отвечает Маркус. — Я сопровождал их, обеспечивая безопасность.

— Кроме того, мы не умеем водить, — говорит Кристина, улыбаясь. — Мой отец пытался научить меня несколько лет назад, но я продолжала путать педали газа и тормоза, и вы можете себе представить масштабы катастрофы! В любом случае, совершенно замечательно, что Джошуа добровольно взялся нас подвезти, потому что иначе это заняло бы у нас гораздо больше времени, а ящики были такими тяжелыми…

Бесстрашный охранник поднимает руку:

— Хорошо, я понимаю.

— Да, конечно. Извините, — Кристина хихикает. — Просто подумала, что следует объясниться, ведь вы, похоже, растерялись, что неудивительно, ведь вы столкнулись с такой…

— Действительно, — говорит охранник. — Вы намерены вернуться в город?

— Не в ближайшее время, — отвечает Маркус.

— Все в порядке. Проезжайте, — он кивает другому Бесстрашному у ворот.

Один из них вводит ряд чисел на клавиатуре, и ворота открываются. Маркус кивает охраннику, который позволяет нам проехать, и выводит машину на изношенную дорогу к штабу Дружелюбных. Фары грузовика высвечивают следы от шин, траву и снующих всюду насекомых. В темноте справа я вижу пылающих светлячков, пляшущих в ритме биения сердца.

Через несколько секунд Маркус смотрит на Кристину.

— Что это было?

— Ничто не вызывает такой ненависти у Бесстрашных, как веселая болтовня Дружелюбных, — отвечает Кристина, пожимая плечами. — Я подумала, раздражение на меня отвлечет его, и он позволит нам проехать.

Я широко улыбаюсь.

— Ты гений.

— Я знаю.

Она откидывает голову, будто хочет перебросить через плечо волосы, которых, увы, больше нет.

— Хотя, — говорит Маркус, — Джошуа не имя Отреченного.

— Какая разница. Как будто кто-то это знает.

Вижу впереди свет штаба Дружелюбных, знакомую группу деревянных зданий с парником в центре. Мы едем через яблоневый сад. Воздух пахнет теплой землей.

Я снова вспоминаю, как мама тянулась за яблоком в этом саду много лет назад, когда мы были здесь, помогая Дружелюбию с урожаем. Боль пронзает грудь, но воспоминания не подавляют меня, как это было несколько недель назад. Быть может потому, что в этот раз я здесь ради нее. Или я слишком боюсь признаться, что свыклась со своей печалью. В любом случае, что-то изменилось.

Маркус паркует грузовик за одним из спальных корпусов. В первый раз я замечаю, что ключа в замке зажигания нет.

— Как ты это сделал? — спрашиваю я его.

— Мой отец обучил меня многому, связанному с механикой и компьютерами, — отвечает он. — Знания, которые я передал собственному сыну. Ты же не думаешь, что он узнал все это сам, не так ли?

— На самом деле, да, я думала именно так.

Я толкаю дверь и выбираюсь из машины. Трава щекочет пальцы ног, по спине пробегает холодок. Кристина встает за моим правым плечом и наклоняет голову назад.

— Здесь все по-другому, — замечает она. — И можно подумать, будто там ничего не происходит, — она показывает большим пальцем в сторону города.

— Что они и делают, — отвечаю я.

— Они знают, что находится за городом, не так ли? — спрашивает она.

— Они знают столько же, сколько охранники Бесстрашных у забора, — говорит Маркус. — Что внешний мир неизвестен и потенциально опасен.

— Откуда ты знаешь, о чем они знают? — спрашиваю я.

— Потому что это то, что мы сказали им, — отвечает он и идет к теплице.

Я переглядываюсь с Кристиной. Мы бежим, чтобы догнать его.

— Что это значит?

— Когда тебе доверяют всю информацию, ты должен решить, какой ее частью следует поделиться с остальными, — говорит Маркус. — Лидеры Отреченных сказали всем то, что должны были. Теперь будем надеяться, что Джоанна не изменила своей привычке. Вечерами она любит проводить время в этих теплицах.

Он открывает дверь в теплицу. Воздух такой же плотный, как в последний раз, когда я была здесь, но теперь здесь туман. Влага охлаждает мои щеки.

— Ничего себе, — говорит Кристина.

В помещении при лунном свете трудно отличить растение из дерева от искусственной структуры. Листья бьют по лицу пока я иду по внешнему краю комнаты. А потом я вижу Джоанну, присевшую возле куста с чашей в руках. Кажется, она собирает малину. Ее волосы перекинуты за спину так, что я могу видеть ее шрам.

— Я не думала, что увижу вас здесь, мисс Приор, — говорит она.

— Это потому, что я должна быть мертва? — спрашиваю я.

— Я всегда ожидаю от тех, кто живет с оружием в руках, что они умрут с ним. Меня часто приятно удивляют, — она поправляет чашу на коленях и смотрит на меня. — Хотя я считаю, что вы вернулись, потому что вам здесь нравится.

— Нет, — возражаю я. — Мы пришли по другому вопросу.

— Все в порядке, — отвечает она, вставая. — Давайте поговорим об этом там.

Она несет миску к середине комнаты, где встречаются Дружелюбные. Мы переступаем через корни деревьев, садимся рядом с ней, и Джоанна предлагает мне малину. Я беру небольшую горсть ягод и передаю чашу Кристине.

— Джоанна, это Кристина, — говорит Маркус. — Искренняя, перешедшая в Бесстрашие.

— Добро пожаловать в штаб Дружелюбия, Кристина. — Джоанна открыто улыбается. Это странно, что два человека, родившиеся в Искренности, могут оказаться в таких разных местах: Бесстрашие и Дружелюбие.

— Скажи мне, Маркус, — говорит Джоанна. — Чем мы обязаны вашему визиту?

— Я думаю, Беатрис сама расскажет, — отвечает он. — Я просто водитель.

Она переключает свое внимание на меня, в ней не чувствуется любопытства, но по настороженности во взгляде я понимаю, что она предпочла бы разговаривать с Маркусом. Я почти уверена, Джоанна Рейес меня ненавидит.

— Кхм… — роняю я.

Не самое блестящее умозаключение. Я вытираю ладони о юбку.

— Дела приняли плохой оборот.

Я говорю, не утруждая себя красотой речи. Объясняю, что Бесстрашные объединились с Афракионерами и планируют уничтожить всех Эрудитов, лишив нас, тем самым, одной из двух основных фракций. Я говорю ей, что в штабе Эрудитов хранится важная информация, которая будет уничтожена вместе со всеми знаниями Эрудитов. Эта информация должна быть спасена. Когда я заканчиваю, то понимаю, что не объяснила ей, какое отношение к этому имеет она или ее фракция, но я не знаю, как объяснить.

— Я в замешательстве, Беатрис, — признается она. — Что именно вы хотите от нас?

— Я пришла сюда не для того, чтобы просить вас о помощи, — отвечаю я. — Я думаю, вы понимаете, что вскоре последует множество смертей. И я знаю, вы не хотите оставаться здесь, ничего не предпринимая, когда это произойдет, даже если это именно то, что сделают некоторые представители вашей фракции.

Она смотрит вниз, выражение ее лица говорит о том, что я права.