Вероника Рот - Инсургент

В другом конце комнаты, между мной и моей целью, стоит уже не мой двойник; это Уилл. Нет, нет. Это не может быть Уилл. Я заставляю себя дышать парами яда, отрезая доступ кислорода к мозгу. Это всего лишь галлюцинация в моделировании. Я выдыхаю, рыдая.

На мгновение замечаю двойника, пистолет дрожит в ее руках, она держит его так далеко от себя, как это возможно. Она так же слаба, как и я. Нет, не так слаба, потому что она не слепнет и не теряет воздух, но почти так же слаба, почти.

Затем снова появляется Уилл, его глаза в моделировании мертвы, волосы окружают голову желтым ореолом. Бетонные дома появляются с каждой стороны, но за ним дверь, дверь, которая отделяет меня от моих отца и брата.

Нет, нет, это дверь, которая отделяет меня от Джанин, и это моя цель.

Я должна пройти. Я должна.

Я поднимаю оружие, боль пронзает плечо, берусь за рукоятку обеими руками, чтобы пистолет не дрожал.

— Я… — я задыхаюсь, и слезы катятся по щекам, попадая в рот — чувствую вкус соли. — Мне жаль.

И я делаю то, что мой двойник не может сделать, потому что она не достаточно отчаянная.

Я стреляю.

Перевод:Екатерина Забродина

Редактура:Юлия Исаева, allacrimo, Любовь Макарова, Индиль

Я не могу снова видеть его смерть.

Закрываю глаза, когда спускаю курок, а когда открываю их, то сквозь темные пятна в глазах вижу другую Трис, лежащую на земле.

Бросаю пистолет и бегу к двери, почти спотыкаясь о ее тело. Прислоняюсь к двери, кручу ручку и проваливаюсь внутрь. Мои руки онемели, я закрываю ее, и встряхиваю руками, чтобы восстановить их чувствительность.

Следующая комната в два раза больше первой, и тоже освещена голубым, но цвет бледнее. Большой стол стоит в середине, записи на стенах, фотографии, схемы и списки.

Я глубоко дышу, мое зрение начинает проясняться, мой сердечный ритм возвращается к нормальному. Среди фотографий на стенах я узнаю свое лицо, и Тобиаса, и Маркуса, и Юрая. Длинный список, кажется, химикатов размещен на стене рядом с нашими фотографиями. Каждый из них вычеркнут красным маркером. Это, должно быть, место, где Джанин совершенствует сыворотку моделирования.

Я слышу голоса и ругаю себя. Что ты делаешь? Поспеши!

— Имя моего брата, — слышу я. — Я хочу услышать, как ты скажешь это.

Голос Тори.

Как она прошла через моделирование? Она тоже Дивергент?

— Я не убивала его, — голос Джанин.

— И ты думаешь, это снимает твою вину? Ты думаешь, что не заслуживаешь смерти?

Тори не кричит, она плачет, облекая свое горе в слова. Я начинаю идти к двери. Слишком быстро, из-за чего врезаюсь бедром в угол стола в центре комнаты и останавливаюсь, морщась.

— Причины моих действий за пределами твоего понимания, — говорит Джанин. — Я была готова принести жертву ради общего блага, это то, чего ты никогда не понимала, даже во времена учебы!

Я хромаю к двери — панели из матового стекла. Открываю ее и вхожу; вижу Джанин, прижавшуюся к стене, и Тори, стоящую в нескольких метрах от нее с поднятым пистолетом.

За ними стеклянный стол с серебряным экраном на нем — компьютером — и клавиатура. Мониторы занимают всю дальнюю стену.

Джанин смотрит на меня, но Тори не двигается ни на дюйм, она, кажется, не слышит меня. Ее лицо красное с прожилками от слез, руки трясутся.

Не уверена, что смогу самостоятельно найти видео-файл. Если Джанин здесь, то я могу заставить ее найти его для меня, но если она умрет…

— Нет! — кричу я. — Тори, не надо!

Но ее пальцы уже на спусковом крючке. Я врезаюсь в нее так сильно, как могу, выворачивая ее руки в сторону. Пистолет уходит, и я слышу крик.

Ударяюсь головой о плитку. Игнорирую россыпь звезд в собственных глазах, перекатываюсь через Тори, выхватываю пистолет и кидаю его подальше от нас.

— Почему ты не схватила его, ты идиотка!

Кулак Тори врезается мне в горло. Я задыхаюсь, и она пользуется этой возможностью, чтобы сбросить меня и поползти в сторону пистолета.

Джанин сползает по стене, кровь заливает ее ноги. Нога! Я вспоминаю и сильно ударяю по пулевому ранению в бедро Тори. Она кричит, а я вскакиваю на ноги.

Делаю шаг в сторону упавшего оружия, но Тори оказывается быстрее. Она обхватывает руками мои ноги и тянет на себя. Мои колени сталкиваются с землей, но я все еще возвышаюсь над противником и бью ее в грудь.

Она стонет, но это не мешает ей, пока я тянусь за пистолетом, впиться зубами в мою руку. Это совсем другая боль, в отличие от любого удара, который я когда-либо получала, в отличии даже от пулевого ранения. Я кричу громче, чем, как я думала, могла бы, слезы застят глаза.

Нельзя допустить, чтобы Тори застрелила Джанин; я еще не получила то, что мне нужно.

Выдергиваю руку из ее зубов, зрение слабеет; пошатываясь, бью рукой по рукоятке пистолета, поворачиваюсь и направляю его на Тори.

Моя рука. Моя рука в крови, как и подбородок Тори. Я отвожу глаза от руки, чтобы проще было не обращать внимания на боль, и встаю, направляя пистолет на нее.

— Я не думала, что ты предатель, Трис, — говорит она, звук ее голоса больше похож на рычание.

— Я не, — начинаю я, смаргиваю слезы на щеки, чтобы лучше ее видеть. — Я не могу объяснить это прямо сейчас, но… все, что я прошу у тебя, поверь мне, пожалуйста. Это важно, только она знает, где он находится…

— Это так! — говорит Джанин. — Именно на этом компьютере, Беатрис, и только я могу его найти. Если ты не поможешь мне выжить, это умрет вместе со мной.

— Она лжет, — говорит Тори. — Лжет, и если ты поверишь ей, то ты идиотка и предательница, Трис!

— Я верю ей, — отвечаю я. — Я верю ей, потому что это имеет смысл! Это самая важная из всей существующей информации, и она на этом компьютере, Тори! — я глубоко вдыхаю и понижаю голос. — Пожалуйста, выслушай меня. Я ненавижу ее так же, как и ты. У меня нет причин, чтобы защищать ее. Я говорю тебе правду. Это очень важно.

Тори молчит. Мне на мгновение кажется, что я выиграла, что убедила ее. Но потом она говорит:

— Нет ничего важнее ее смерти.

— Если это то, во что ты действительно веришь, — отвечаю я. — Я не могу тебе помочь, но и убить ее не позволю.

Тори встает на колени, вытирает кровь с подбородка и смотрит мне в глаза.

— Я лидер Бесстрашных, — говорит она. — И не тебе решать, что мне делать.

И, прежде чем я могу подумать…

Прежде, чем я могу даже подумать о стрельбе из пистолета, что держу…

Она достает длинный нож из своего сапога, прыгает и ударяет Джанин в живот.

Я кричу. Джанин выпускает ужасный булькающий звук, вскрикивает, после чего ее голос замирает. Я вижу стиснутые зубы Тори и слышу, как она шепчет имя брата: «За Джонатана», снова перевожу взгляд на нож.

Глаза Джанин стекленеют.