Анна Семироль - Полшага до неба

— Я бы тебя ударила, — если бы не твое бедственное положение.

— Мужчина остается мужчиной до тех пор, пока таковым себя ощущает. Так что ударь, не стесняйся. А еще лучше не трать время попусту. Или ты специально пришла в четыре утра дать мне по лицу? Кстати, собственно напоминание о моем положении и есть пощечина. Тебе легче?

Она резко села на место, зашуршала бумажным конвертом. Маард все еще улыбался — лишь бы не выдать, что испытывает на самом деле. Интуитивно понимал, что увидит. И не ошибся.

Распечатки с инфрасканов. Фотографии. Сидящая на входе в пещеру девочка в спортивном костюме. Сине-зеленая гамма, лицо едва можно разобрать, но… Можно. В углу фотографии оттиск маркера, дата — аккурат тот день, когда Тильда появилась в его жизни. Еще фотка — уже внутри пещеры: Тиль, спящая на сумке. И следующая — испуганная девчонка, прижимающаяся к каменной стене и нависшая над ней громада дракона.

— Что это, Гор? — сухо спросила Грета.

Улыбайся. Не показывай ей, что ты чувствуешь, Игорь. Время тяни. Каждое слово — информация. Каждая секунда — время придумать версию, которая спасет Тильду.

— Маард, где эта девушка?

— Съел, — весело сказал он. — Схарчил на завтрак.

— Не смешно. Где она?

— Грета, можешь меня убить. Я не углядел за драконом. Пока я просыпался — он ее съел. Да, мне стыдно. Я проспал такое зрелище!

Она дошла до столика у стены, положила шлем, вернулась. Ага, нервничает. Еще чуть-чуть…

— У тебя проблемы. Большие. И тебе лучше сказать правду мне, а не тем, кто придут за мной. Потому что я… я думала, что все-таки мы друзья.

Пожал плечами. Зевнул.

— Да, проблема! Ты мне не дала доспать. Голова будет болеть целый день. Я буду мрачен, и дракон плохо развлечет туристов.

— Гор, где она?

— Понятия не имею, — ответил он устало. — Испугалась дракона и убежала.

Грета молча вытащила из конверта еще несколько снимков — на сей раз цветных, протянула ему. Даже так…

— Ты покраснел, — ядовито сообщила гостья. — И кем ты себя чувствуешь после такого?

— Интересный монтаж… Кто делал? — голос предательски дрогнул.

Фотографии были сделаны с очень близкого расстояния. Либо дико навороченная оптика, либо дракон настолько увлекся девочкой вчера, что не почувствовал чужого. Либо… Ему никогда не доверяли. И он просто не знал о некоторых камерах.

— Распечатывала я, — мрачно отозвалась Грета. — И мы оба прекрасно знаем, что это не монтаж. Хватит валять дурака. Гор. Зачем ты ее прячешь?

— Тебе больше нечем заняться? — холодно произнес он. — Бабское любопытство покоя не дает?

— Я тебе помочь хочу.

— Чем?

— Думала, ты поймешь. А ты ведешь себя как идиот.

Он взял у нее фотографии. Посмотрел еще раз. Вгляделся в лицо Тильды. Невероятно. На снимках она выглядела такой счастливой… И взгляд — не бессмысленный от пережитого страха и возбуждения, а спокойный, понимающий, любящий.

— Грета, давай начистоту. Кто тебе это дал? Спишь с оператором КОНов? [20] Камера оперативного наблюдения.

Она прятала глаза, крепилась, чтобы не заплакать. Маард дотянулся до ее ладони, тронул влажные холодные пальцы. Волнуется. Боится. Ясно. Чего боится — это уже дело десятое. Важен сам факт.

— Послушай. Ты меня знаешь не год и не два… Просто подумай, почему я делаю то, что делаю? И не лезь в это дело сама. Просто расскажи мне все. Хорошо?

— Гор, это идиотизм. Ты не знаешь, во что влез, — глухо сказала она.

— Ошибаешься. Знаю.

— Ее все равно найдут, Маард. И очень скоро. И тебя не…

— Если ты нам хоть немного поможешь — она уедет далеко и будет в безопасности до конца дней своих. Подумай, Грета. А вернее, просто помоги мне. Я ведь никогда тебя ни о чем не просил. Теперь прошу.

Она снова мерила шагами бокс. Что еще?

— Послушай…

— Слушаю.

Грета подошла, опустила ладонь ему на лоб, погладила.

— Я тебя не узнаю. Пять лет назад, когда ты начал работать с драконом, и то, что сейчас… Тогда ты сдал бы ее, не задумываясь. Потому что она убийца. Ты же ненавидишь убийц!

— Ненавижу! — четко проговорил он. — Поэтому помогаю девочке. Ты сейчас говоришь чужими словами. Скорее всего, словами того, кто приговорил Райнера и его дочь. Неужели ты веришь, что этот ребенок убил отца?

— А почему нет? — раздраженно воскликнула Грета. — Раз у «ребенка» хватило ума спрятаться, использовать тебя, то…

— Грета! — он повысил голос. — Включи мозг! Какое «использовать»? Кого? Она про меня даже не знает.

— Зато знаю я, — перебила она его.

— Если бы только ты, — он вздохнул. — Знает еще кто-то. Кто-то, кто сделал снимки, кто нарушил инструкции, не передав фотографии охране сразу… Кто-то, кому может быть плохо, если он попробует обидеть девочку.

— Ты мне угрожаешь? — оторопело спросила она.

Усилием поднял руку, перехватил ее за запястье, поцеловал пальцы.

— Леди, как я могу — Вам?.. — и уже серьезно и тихо: — Ты меня знаешь. Грета, ты мне очень дорога. Я тебе не враг. Помни это. И еще: ты ведь тоже знаешь, что она невиновна.

— Плевать мне на нее, Гор. За тебя страшно. Ты себя-то не сможешь защитить, не то, что ее.

Он промолчал. Хотелось думать, что она ошибается. Грета вернула ему шлем и направилась к выходу. На пороге обернулась и спросила нарочито-равнодушно:

— Слушай, мне одно любопытно: с кем она все же трахается — с тобой или с драконом?

Щелчок застежки под подбородком. Опустить щиток, нажать кнопку на подлокотнике. Несколько секунд тишины — до тоненького свиста внутри черепной коробки — и привычная темнота перед слиянием. Ответ ушел вовне, в ту реальность, о которой он предпочитал вспоминать как можно реже:

— С тем, кого любит.

И все осталось где-то в не-здесь. Постепенно всплыли звуки — сонное сопение ящера, ветер за стенами пещеры. Потом запахи — горьковатый запах листвы, еле уловимый запах цитрусов — от волос спящей под крылом Тильды.

«Мой храбрый рыжик», — подумал Маард с нежностью. Хотелось сунуть голову в теплое подкрылье и прикоснуться к Тильде, но не хотелось ни дракона будить, ни ее. Осень. Лучше спать в тепле — долго и безмятежно. И чтобы снились сны. Обязательно о море и лете. Положительно от любви глупеют. Вот только быть влюбленным дураком теплее, чем мертвым отморозком.

Задремал. Виделись отрывки далекого детства, не то пустырь, не то вскопанное поле, отсветы пламени… Хаотичный наплыв образов, хлопание крыльев, суматошно пляшущие блики. Край белого плаща, забрызганный грязью, апельсины в пыли у обочины… Тихая песня — слов не разобрать, а смысл до того прост и искренен, что спазмом сжимает горло.

Проснувшийся ящер шумно зевнул и потянулся. Маард открыл глаза. Тильда пошевелилась, и дракон заботливо приподнял крыло.