Array Коллектив авторов - Классициум (сборник)

В конце концов капитан решил выспаться и, расстелив матрац, лег прямо на теплой палубе. А Холройд еще какое-то время сидел на фальшборте и прислушивался к неровному дыханию капитана. Казалось странным, что история человечества еще существует, что существует само человечество. «Неужели всё это было, было?» – думал Холройд. Объединившись, люди создали немало выдающегося, в том числе оставили в покое бассейн Амазонки. Зачем вырубать леса, если открыта дорога в космос? Талантливые инженеры Королев и фон Браун вывели людей к другим планетам. Экспансия предполагает рост, постоянный рост. Первые орбитальные корабли, первые экспедиции к Марсу и Венере, освоение спутников планет-гигантов, миграции людей на всё более осваиваемые Меркурий, Венеру, Марс, Ио, Европу и Ганимед изменили отношение людей к времени и к пространству. И только вот в таких глухих уголках Земли всё течет по-прежнему.

«Муравьи приходят и уходят».

Фонарь на носу канонерки еле светил.

Над фонарем вился бесшумный, призрачный рой мотыльков, во тьме невидимого леса мерцали, как искорки, огоньки светляков. Или то вспыхивали глаза саюба? Непостижимая беспредельность тропического леса изумляла и подавляла инженера. В Англии он привык думать, что Земля давно и безраздельно принадлежит человеку. В Англии это, впрочем, так и было: дикие звери и растения живут там исключительно по милости человека и его доброй воле; там повсюду дороги, изгороди и царит полная безопасность. Земля даже раскрашена так, чтобы показать права человека на нее. Но тут невидимый лес казался непобедимым, а человек выглядел в лучшем случае гостем. Предположим на минуту, подумал Холройд, что эти странные саюба способны накапливать знания, ну, как это делают люди с помощью книг и всяческих своих ученых записей. Мысль эта почему-то его тревожила.

На следующее утро Холройд узнал, что они находятся в сорока километрах от Бадамы, и его интерес к берегам усилился. Он подымался на палубу каждый раз, когда представлялась возможность увидеть просветы в лесных массивах. Нигде он не видел никаких признаков присутствия человека, если, конечно, не считать таким признаком развалины домов, заросших сорными травами, и потрескавшийся фасад монастыря в Можу, оставленного давным-давно; из оконного проема торчали ветки дерева, в пустых порталах болтались лианы. Утром над рекой летали желтые бабочки с полупрозрачными крыльями; многие из них садились на судно, и матросы ради развлечения их убивали. На десятки миль вокруг шла молчаливая борьба гигантских деревьев, цепких лиан, причудливых цветов, и повсюду крокодилы, черепахи, бесконечные птицы и насекомые чувствовали себя уверенно и невозмутимо, а вот человек… Человек, колонизировавший почти все планеты своей системы, распространял здесь свою власть разве что на редкие вырубки, которые всё равно не покорялись ему; сражался с сорняками, сражался с насекомыми и дикими животными, только чтобы удержаться на жалком клочке земли…

Но кто же тут был настоящим хозяином?

– Наверное, муравьи. Их тут неисчислимо, – пробормотал Холройд.

– Как три Китая вместе со всеми Индиями, – желчно уточнил Жерилло.

Мысль эта показалась Холройду совершенно новой. Понадобились тысячелетия, чтобы люди перешли от варварства к цивилизации и почувствовали себя на этом основании хозяевами будущего и властелинами земли. А почему неким существам, опирающимся на уже имеющийся опыт людей, не проделать тот же путь в другом, в более стремительном темпе? К примеру, те же муравьи… Они живут общинами, у них есть свой язык, есть, наверное, разум… Неважно, что они воспринимают окружающее не так, как мы, главное – развиваться…

[…] канонерка приблизилась к покинутой, медленно сносимой течением куберте. Большая неуклюжая лодка не производила впечатления покинутой: оба паруса были подняты и неподвижно обвисли в безветрии полдня, а впереди на носу, рядом со сложенными веслами, сидел человек в широкополой шляпе. Еще один вроде бы спал, лежа ничком на продольном мостике, какие бывают на шкафуте больших лодок. Но вскоре по ходу куберты стало ясно, что с ней происходит что-то неладное. Глянув в бинокль, капитан Жерилло обратил внимание на странно серое неподвижное лицо человека, сидевшего на палубе: оно казалось обожженным.

Капитан окликнул куберту. Никто не ответил, но открылось ее название: «Санта Роза». Потом, оказавшись в кильватере «Бенджамена Констана», куберта слегка нырнула носом, и скорчившийся на палубе человек упал. Широкополая шляпа слетела, обнажившаяся голова поразила капитана: она была густо покрыта всё теми же звездчатыми серыми пятнами.

– Вы видели? – спросил капитан инженера.

– Там что-то неладно, – откликнулся Холройд.

– Вы разглядели лицо этого несчастного?

– Лучше бы и не видеть…

Капитан Жерилло подал сигнал, и канонерка, развернувшись, на тихом ходу пошла параллельным с кубертой курсом. Капитан теперь видел всю «Санту Розу» от носа до кормы. Похоже, команда ее состояла всего из этих двух мертвецов. Судя по раскинутым рукам, с которых клочьями свисало мясо, покрытое гнусным серым налетом, трупы подверглись какому-то необычному процессу разложения. Капитан обратил внимание и на распахнутую дверь небольшой кормовой каюты. Палуба перед нею была покрыта всё теми же серыми пятнами… всё той же вездесущей в тропическом климате плесенью… Взяв бинокль, капитан долго разглядывал палубу. Пятна странной плесени вдруг разделялись… отдельные темные точки бежали по голым горячим доскам… вновь сливались в серые пятна. Если это и муравьи, подумал капитан, то какие-то слишком уж плоские… И ведут себя необычно… будто чувствуют, что за ними следят…

– Лейтенант!

Португалец оказался рядом.

– Сойдите на куберту и осмотрите ее!

– Но там полно этих…

– Разве вы не в сапогах?

Холройд снова взял бинокль.

Позже он описал мне этих «муравьев» очень подробно.

По его словам, все они отличались неопределенной величиной, будто могли распадаться на части, уменьшаться или увеличиваться. Вдруг возникал крупный муравей, бежал по палубе, неожиданно рассыпаясь на бегущую стайку сразу нескольких мелких муравьев, которые сами по себе вдруг исчезали. Да, именно исчезали, сливались с пятнами серой плесени, кое-где принимающей уже знакомые звездчатые очертания. Возможно там на скалах, подумал Холройд, тоже были такие же вот… образования… Он никак не мог определить, с чем они столкнулись. Пятна плесени не имели какого-то единого центра, но могли разрастаться и исчезать, могли мгновенно преобразовываться в муравьев или в их подобия… Холройду даже показалось… Да нет, конечно, показалось… Эти твари не могли вести себя разумно…