Андрей Щупов - Сонник Инверсанта

— Что ж, если хотел, с него, пожалуй, и начнем объезд…

Я недоговорил. В мглистом небе над нами взорвалась звезда. Ярче десяти солнц и громче всего слышимого мною в последнее время. Грохот низринулся на сонный город, пугая людей и вышибая стекла. Машина немедленно притормозила, и мы невольно втянули головы в плечи.

— Что это?… — Первый Визирь нервно затеребил пальцами верхнюю пуговицу ворота.

— По-моему, это ваш вертолет. — Предположил я.

— Но как же… Ведь там был Мастер!.. — лицо Первого Визиря посерело.

Двое грудастых охранников, что сидели подле водителя, вопросительно оглянулись на нас. Они пребывали в явной нерешительности. Между тем, Первый Визирь безмолвствовал. Было видно, что гибель Мастера его потрясла. Таким образом, инициатива, должна была исходить от меня. Сердито поморщившись, я буркнул:

— Продолжать движение! — ничего более умного мне в голову просто не пришло.

Дернувшись, машина двинулась вперед, однако проехать мы успели лишь пару кварталов. Резко затормозил двигавшийся впереди бронетранспортер, и правительственный лимузин взвизгнул тормозами. Какие-то люди выбежали под свет фар, отчаянно замахали руками. Оба охранника поначалу встопорщились, но тут же успокоились. Я понял, что приближающиеся к нам люди им прекрасно знакомы.

— Адмирал? — глаза Первого Визиря, казалось, вот-вот выскочат из орбит. — Но откуда он здесь? Я не сообщал ему о нашем маршруте!..

Человек с седыми висками, в белом мундире, шпагой на поясе и золотыми молниями на обшлагах не мог видеть меня из-за тонированных стекол, но, видимо, он прекрасно знал, кто находится в машине, потому что, не дойдя до лимузина двух шагов, замер по стойке смирно и резким движением вскинул ко лбу два стиснутых пальца. Чуть позже дверца рядом со мной распахнулась.

— Опасность, господин Кандидат-Консул! — седовласый чиновник шагнул ближе, величественным движением сомкнул пальцы на золоченой рукояти шпаги. — Несколько минут назад нам удалось осуществить радиоперехват. На Мастера совершенно покушение. Очевидно, сработала ракета класса «Земля-Воздух». Впереди вас поджидает засада.

— Какая еще засада, о чем вы говорите! — колени Первого Визиря заметно дрожали.

— Я мог бы, разумеется, подробнейшим образом изложить все на бумаге, — чеканно и с оттенком презрения ответил Адмирал, — но боюсь, нам просто не предоставят такой возможности. Они могут начать атаку в любую минуту…

— Кто они? — фальцетом выкрикнул визирь.

— Враги существующего порядка! — сухо отрезал седовласый. Повернувшись ко мне, он все тем же чеканным тоном произнес: — Ваше Величество, будьте так любезны проследовать за мной. Машину с эскортом я предлагаю пустить прежним маршрутом. Это будет приманка. Кстати, и господин Первый Визирь получит возможность убедиться, насколько оправданы мои опасения.

— Категорически возражаю! — звенящим голосом произнес мой спутник.

— Подождите, — я успокаивающе положил ему руку на колено. — Возможно, в предложении Адмирала есть свой резон.

— Господин Кандидат-Консул, это ловушка! — губы Первого Визиря дрожали. — Я смею настаивать на первоначальном маршруте. И лучше будет, если мы поднимем по тревоге дворцовый гарнизон.

— Не суетитесь, гарнизон уже поднят! — глаза Адмирала метнули в сторону оппонента свирепую молнию. — Если вы помните, я тоже наделен означенным правом.

— Тем более! Я настаиваю на первоначальном маршруте!

— Как же вы мне надоели!.. — Адмирал Корнелиус взглянул на часы и рыкнул: — Бъель, где вы, черт возьми!..

Все произошло настолько быстро, что я не успел глазом моргнуть. Пинком распахнув изнутри дверцу, шофер выскочил на тротуар. Охранник, что сидел у окна, вскинул было автомат, но сделать ничего не успел. У людей, окруживших лимузин, в руках блеснуло оружие. Очереди распороли тишину. Били в машину практически в упор. Бронетранспортер, стоявший метрах сорока впереди, вдруг подпрыгнул и вскипел пламенем. То же самое произошло с нашим арьергардом. Начал детонировать боезапас транспорта, и за грохотом я перестал слышать выстрелы. Стрелять, между тем, продолжали — и справа и слева. С простреленной головой Первый Визирь уже лежал возле моих ног, а на тротуаре я разглядел распластанное тело бедного водителя. Такая же участь, очевидно, постигла других моих охранников. Оставалось только удивляться, что сам я еще жив.

— Вылезайте, Ваше Величество!..

Седовласый смотрел на меня стальными, не обещающими жалости глазами. Вторя дуэту суженных зрачков, третьим циклоповским глазом на меня пялился ствол его пистолета.

— И, пожалуйста, поскорее! Как видите, нам не до шуток.

Я грузно полез из машины. Неловко стукнулся макушкой о низкую притолку, чертыхнувшись, ступил на тротуар. Двое людей тут же шагнули ко мне, крепкие пальцы стиснули мои локти.

Оглядываться не имело смысла. Стрельба прекратилась, значит, все и впрямь было кончено. Только продолжало еще гудеть пламя, пожирающее бронетранспортеры. Этот жаркий очаг мы обошли стороной и тут же нырнули в темный проулок. Здесь также толпились военные, скученно стояли какие-то машины.

— Вы ответите за это, Корнелиус! — сухо проронил я. На короткий миг мы встретились с седовласым Адмиралом глазами. Что-то в моем взгляде его, должно быть, удивило, потому что, собравшись ответить, он лишь махнул рукой и, обернувшись к подбегающей фигуре, устало приказал:

— Бъель! Отвезите его на «дачу». Там уже все подготовлено.

— Вариант «Железная маска»?

— Все верно. Теперь он ваш пленник, так что смотрите в оба!

Бъель, тот самый адъютант, о котором поминал покойный Визирь, молодцевато прищелкнул каблуками. Даже в мешковатом камуфляже он смотрелся довольно изящно. Высокий, с перетянутой ремнем талией, он мог бы вызвать у меня симпатию, если бы не оставшиеся за спиной трупы. Я прошелся взглядом по его аристократической физиономии, запоминающе свел брови.

— Идите, Ваше Величество, идите! — Бъель с усмешкой подтолкнул меня. — Как говорится, карета подана…

Автор «Замогильных записок», Франсуа Рене де Шатобриан, был личностью, бесспорно, знаменитой. Полное собрание его сочинений — шеренга в тридцать один том — емкое тому подтверждение. Да и людей, знававших его, именовать рядовыми никак было нельзя, поскольку водились среди них и знаменитый Веллингтон, и Пушкин Александр Сергеевич, и Джордж Вашингтон, и мадам Рекамье, и Наполеон — тот, что из семьи Бонапартов. При этом господина Франсуа они не просто знали, но еще и уважали, общались лично, переписывались, ценили ум, прислушивались. Я же, увы, Шатобрианом не был. Не был я и Вергилием с де Голлем, не был даже Бушем младшеньким, напортачившим в свое время в политике больше всех своих предшественников. А потому — кто мог знать меня в этих краях-весях? Казалось бы, ни одна живая душа, однако выяснилось, что я крупно ошибался. Моя персона была известна очень и очень многим. Настолько многим, что подозревай я об этом раньше, притаился бы в какой-нибудь глуши, не высовываясь до поры до времени. Но я высунулся и, разумеется, получил по носу. Получил пребольно.