Аусиньш Эгерт - Дети серого ветра [СИ]

— А за рубеж? — спросил Белый. — Прибалтика, Беларусь?

— Там, ты думаешь, защита лучше будет? — горько усмехнулась Марина и взяла сито.

Выложив в него содержимое миски, пристроила сито сверху, разровняла массу, прикрыла чистым блюдцем, а на него поставила банку с водой. Затем, ополоснув терку, принялась резать яблоки на четвертинки и вычищать семечки.

— Мда. — Белый помрачнел. — Круг, похоже, замкнулся.

— Это еще не все, Георгий.

— Даже так?

— Я говорила с наместником, он сказал, что еще год назад мог бы выделить ей охрану из своих и попросить дополнить ее нашими, в смысле, полицией. Но не теперь.

Марина ожесточенно терла яблоки, байкер молча ждал. Когда яблоки кончились, Марина вытряхнула в пюре молотую корицу и с таким же ожесточением перемешивая массу, мрачно сказала:

— Если бы Асане не вперлось замуж так срочно, расклад мог быть не таким напряженным. Но все уже произошло, она заявила о бракосочетании публично и, значит, должна довольно быстро зарегистрировать брак и тут, и там. После этого Академия убирает свой контингент с ее земли, и их столица остается голой. И когда следующей весной придут ящеры, их некому будет встретить.

— Кроме Асаны? — уточнил Белый.

Марина взяла маленькую чашку и миску побольше, и по одному разбила в чашку все шесть яиц, тщательно осмотрев каждое. Вылив их по очереди в миску и всыпав туда стакан муки, она взялась за венчик. Не поднимая глаз от миски, проговорила:

— Ну и что Асана сама сможет? Она же не электростанция, да и на той работает целая смена. Какие-то маги у нее есть, но она их наверняка побережет, потому что граф тут она.

— Графиня, может? — переспросил байкер.

— Графиня, Георгий — это жена графа. А если она сама владеет и управляет землей, и защиту осуществляет тоже сама, то она граф. В Саалан, по крайней мере, заведено так.

— О как, — хмыкнул Белый. — А до свадьбы она, я так понимаю, была виконт, и поэтому…

— Вот только я тебя прошу, Георгий, не лезь ни в их брачное законодательство, ни в их мораль. Ты не хочешь этих подробностей, тебе еще за руль.

— Ну хорошо, допустим. Считаешь, ее тут некем заменить?

Марина отставила миску с тестом на стол и аккуратно сняла с сита с тертыми овощами банку с водой и блюдце. Отправив овощи в тесто, искоса глянула на собеседника:

— Сам-то как думаешь?

— Да так же… — признался он.

— То-то и оно. Соль подай, будь добр.

— Да пожалуйста, — Белый потянулся к литровому фарфоровому бочонку, служившему солонкой, и остановился на половине движения. — То есть тут спокойно тоже будет недолго? Марина, ты это хотела сказать?

— Я хотела сказать, Георгий, что спокойное место для Поли остается одно. Новый материк империи за звездами, Ддайг. И это спокойное место, чтобы ты знал, Димитри сам определяет как горячую точку в нашем с тобой понимании.

— Зашибись, братва, — светским тоном сказал байкер. — И вариантов, я так понимаю, нет?

Марина развернулась к нему от зажженной конфорки, с лязгом ставя на нее сковороду.

— А ты что думаешь, я тебя просто так выдернула? И где все? Перец сегодня приедет вообще или нет?

Отойти от шока после всех событий в столице саалан мне никто не дал: мы вернулись за двое суток до моего первого экзамена. Сдавать предстояло социологию, и по слухам, препод был не из самых приятных. Шпаргалку, одну на всю сессию, мы с Максом загнали в кольцо с голубым топазом, его я и надела на палец, отправляясь на экзамен. Вообще видок у меня был, конечно, тот еще: уставная стрижка Охотника, коричневая пиджачная пара на тонкий бежевый свитер, под брюками берцы, начищенные в зеркало, и это кольцо на пальце. Что называется, казарма не только на лице написана. Но это же не повод орать на меня! А препод разорался так, как будто я ему по меньшей мере наступила рифленой подошвой на самое ценное. Пока группа жалась к стене, слушая его вопли на весь этаж, я стояла перед входом в аудиторию под потоком его красноречия и ловила ключевые слова. «Себе позволяешь» — ну понятно. «Намеренная демонстрация» — предсказуемо. «Поблажек не будет» — можно подумать, я их просила. «Надеешься на своих покровителей из саалан» — тоже следовало ждать, но меня все же дернуло, и он, увидев реакцию, окончательно пошел вразнос. Следующим было «построила свое будущее на костях истинных патриотов», и после этого крышу мне таки сорвало.

— Во-первых, — сказала я и отошла на шаг, — я с тобой из одной посуды не пила, чтобы нам на «ты» общаться. Во-вторых, я прямо сейчас иду в деканат писать заявление о пересдаче экзамена комиссии. И тебя, истинный патриот, в ней не будет. — Развернулась и очень быстро пошла к выходу, стараясь не бежать.

Не потому что я его боялась, нет. У меня дико, до зубовного скрежета, чесались кулаки заехать ему в морду. Даже на покойного Мейрина я была меньше зла в приснопамятный день около Ускели. А дав этому «патриоту» по зубам, я бы выговором не отделалась, это сто пудов исключение. И второй раз князь за мое обучение платить не будет. Так что я чесала в деканат в зимней форменной куртке нараспашку и без шапки, не обращая внимания на то, что внешний вид у меня примерно на неделю стирки формы и чистки ботинок. Пофигу! Что меня зовут, я услышала не с первого раза. Голос был мужской, звали по имени, и что это нахрен значит, я не понимала и не хотела понимать, пока меня не схватили за куртку.

— Да подожди ты!

Я уже развернулась было дать в челюсть и вдруг увидела, что за рукав меня держит староста группы, а за ним бегут, догоняя нас, остальные.

— Заявление, — сказал он, переводя дыхание, — будет групповым. Задрал он уже своим патриотизмом.

Мы успели в деканат одновременно со звонком этого альтернативного гения, и когда он орал в трубку, что ему сорвали экзамен, староста уже писал заявление от группы. Когда препод проорался и пообещал принести жалобу на нас, мы уже заканчивали подписывать лист, чтобы вручить секретарю. Но уйти не успели. Он явился и решил продолжить выяснять со мной отношения. Вышло громко и мерзко. Я не узнала ничего нового о себе, а он про себя рассказал, наверное, больше, чем следовало. И кажется, понял это по моим глазам, потому что перешел к обсуждению Полины, а заодно и Марины Викторовны. Услышав, что мы втроем продали саалан все Сопротивление и оно с самого начала было куплено, я с трудом устояла на месте, но палец под ворот все-таки запустила: горловина свитера давила. А под воротом нашелся шнурок с клыками моего первого оборотня. Правда, рядом с ними еще висело кольцо князя, но кольца саалан тут до сих пор никто не умел узнавать. Я потянула за шнурок и, вынув его из-под свитера, положила на стол.

— Вот это, — сказала четко, стараясь справиться с дрожью, — клыки оборотня.