Аусиньш Эгерт - Дети серого ветра [СИ]

— Ага, — сказала Маша, снимая со стены оголовье. — А это тебя ждут?

— Не, это про Болида спрашивать приходили, новый хозяин, — доброжелательно и равнодушно ответил Рудольф.

Маша повернулась к Унриалю и посмотрела на него с интересом.

— Так вы из резиденции наместника?

— Именно так, — ответил да Шайни.

— А Болида же вроде бы зам наместника забирал? Как он у вас оказался?

— Мы с ним подружились, — объяснил Унриаль да Шайни.

Девушка, склонив голову вбок, немного насмешливо справилась:

— С Болидом или с Дейвином да Айгитом?

— С Дейвином мы не особенно дружны, но хорошо знакомы, — уточнил да Шайни. — Я воспитанник князя, то есть наместника.

— Воспитанник? — не поверила Маша.

Ириске надоело стоять в коридоре, и она фыркнула хозяйке в ухо.

— Подождешь, — отреагировала девушка.

Кобыла в ответ положила морду ей на плечо. Девушка погладила ее по щеке и повернулась к сааланцу. В ее глазах читался недозаданный вопрос.

— Не всем же быть внелетними магами, — усмехнулся Унрио.

— А-а… — отреагировала Маша.

— Ириска — твоя лошадь? — спросил да Шайни.

— Да, моя собственная. Мы с ней выступаем в уличном цирке вообще-то, но летом. Сейчас только тренируемся. Хочешь посмотреть?

Ириска сделала странный короткий шаг вбок, и Маша ей заметила:

— Команды не было, вообще-то.

Лошадь слегка толкнула ее мордой в плечо. Маша засмеялась:

— Ну пойдем уже. — И направилась по коридору в сторону манежа.

Унриаль подумал и пошел за ними. И чуть не решил, что сделал большую ошибку, потому что Маша, седлая Ириску, обратилась к ней:

— Ну что, моя хорошая, прокатим мальчика?

Унриаль оглядел манеж. На нем уже был першерон под седлом, с которым занималась невысокая дама очень мощного сложения, и донская кобыла с черными хвостом и гривой, оседланная юной барышней, даже помладше Маши.

— С чего такие почести? — осведомилась дама на першероне, подъехав поближе.

— Новый хозяин Болида, — объяснила Маша. — Или его представитель, в общем, мерином сейчас занимается он.

Столько внимания Унриаль не получал очень давно. А настолько доброжелательного, пожалуй, в два раза дольше. К нему сбежались все — и две всадницы, и какие-то до времени незаметные девушки, тихо спорившие о своем в дальнем углу манежа, и пожилая дама с фотоаппаратом. И все спрашивали, как там Болид и как самому Унриалю нравится общаться с ним. А потом, когда он рассказал об их прогулках и совместных играх, показали гимнастику для спины мерина. Упражнения показательно выполняла та самая донская кобыла, расседланная по такому случаю, под руководством и при самом активном участии своей всадницы. А после этого Унриалю предложили все-таки покататься на Ириске. Забравшись в седло всего лишь со второй попытки, он так погрузился в ощущения, что не сразу услышал, о чем Маша его спрашивает. А вернувшись из своих ощущений, прежде всего присмотрелся к Ириске.

— Ну и как оно? — повторила девушка.

Унриаль некоторое время размышлял над ответом.

— С Болидом было иначе. Но мы с ним просто шли рядом, а когда уставали, отдыхали вместе. Мы оба выздоравливали, я и он… А Ириска другая. Мне кажется, ей со мной скучно. Маша, что будет, если ты отпустишь повод?

— В манеже — ничего особенного, — хмыкнула девушка. И действительно отпустила повод.

А потом сделала несколько шагов в сторону. Ириска осталась стоять на месте. Унриаль взял в руки повод, совершенно не зная, что делать. Осторожно шлепнув поводом по шее лошади, он сказал: «Иди». Ириска стояла, как приклеенная. Унриаль повторил маневр с поводом и сказал опять: «Иди, пожалуйста». Кобыла повернула голову и покосилась на него. Как ему показалось, довольно скептически.

— Вот это примерно и будет, — сказала Маша. И скомандовала. — Ириска, шагом!

Лошадь неторопливо пошла по кругу.

Унриаль некоторое время прислушивался к ощущениям. Потом понял, что он мешает Ириске идти, и выпрямился в седле, собрав живот и расслабив плечи.

— Ага, — сказала Маша. — Знаешь, не безнадежно.

— Что не безнадежно? — переспросил да Шайни.

— Идея сделать из тебя всадника, — усмехнулась девушка. — Ириска, ко мне!

Лошадь как будто проснулась и гораздо более бодрым шагом пошла к хозяйке. Унриаль еще подобрался в седле.

— Сам спустишься? — спросила Маша.

Унриаль подумал, уперся левой ногой в стремя, перенес ногу через седло и оказался на земле.

— Вообще молодец! — одобрила девушка. — Теперь, если хочешь, иди на скамейку и смотри, а мы поработаем.

Под Машиным руководством расседланная Ириска творила невозможные вещи: стояла на задних ногах, шла вбок и даже назад, сгибала шею к хвосту и в этом положении кружилась, становилась на колени и, наконец, станцевала вальс. А потом они вдвоем с Машей играли в классики. Когда в манеже появился недомаг в цветах Димитри и спросил Унриаля, собирается ли тот домой, да Шайни обнаружил, что проторчал в конюшне три часа вместо обещанного часа. Прощаясь, Маша сказала, что если он придет, его научат хотя бы сдвигать лошадь с места. И Унриаль пообещал прийти.

Димитри был доволен, слушая рассказ Унрио про его день, проведенный на конюшне, и тому было больше одной причины. Первая — то, что старый маркиз да Шайни порядком разозлил его, дав Полине состав для свидетелей преступлений, возбуждающий память, и тем крупно навредив женщине. Больше того, он нарушил планы Димитри на то, что она проведет в Исанисе все лето, и ее пришлось срочно возвращать в край, чтобы сразу же переместить на Ддайг. И все эти хлопоты приходились на те немногие дни, когда Эльвира наконец могла быть в Санкт-Петербурге и свободна. Причина вторая была связана с сайхами. Князю был необходим повторный опыт с потерявшим Дар человеком. Он планировал раз и навсегда убедить сайхов, что, несмотря на их превосходство в знаниях, маги Аль Ас Саалан могут больше и не стоит пытаться давить на них или вмешиваться в их дела. А третья причина обнаружилась из рассказа Унрио. Этот его контакт с девушкой из уличного цирка оказался более чем своевременным. Дистанцию между последним оплотом Сопротивления и саалан можно было сократить через эту связь. И значит, край будет достаточно спокоен, когда придется отвлечься от него на дела Ддайг и проблемы, созданные замужеством Асаны.

Магистр Академии просчитался снова. Решение для графства Сиалан было — и находилось в крае, Димитри оставалось только задействовать его. Когда Асана после летнепраздника в Исанисе представила ему своего будущего мужа, князь сперва почувствовал легкий укол в самолюбие. Ник, Никита Багриков, был очень хорошим бойцом — для смертного, разумеется. А еще он был удачливым предпринимателем. К тому же князь, едва начавший свой путь в танго, не считал себя вправе оценивать избранника подруги и вассала, но немного досадовал, видя, что Асана нашла в крае то, в чем ему самому отказал весь Новый мир. И ко всем этим чувствам примешивалось еще и осознание окончательного прекращения отношений с давней подругой, и дело было не только в ревности и собственнических наклонностях мужчин Нового мира. Он сам, отстранив Асану, не нашел времени приблизить ее снова, и теперь пенять было уже не на кого, кроме себя самого. Осталось только быть хорошим другом и помочь ей подготовиться к неизбежным сложностям будущей весны на ее земле. И конечно, найти ей замену, ведь приняв графство, исполнять вассальный долг она сможет только в сезоны, свободные от обязательств графов Сиалан перед столицей и империей. Да и само графство имело все шансы стать центром светской жизни в весенний сезон.