Аусиньш Эгерт - Дети серого ветра [СИ]

За размышлениями Вейен едва не пропустил второй вопрос совета — будущее Академии. Он очнулся от своих размышлений только услышав голос Эрве, приветствующего собравшихся и выражающего надежду на здравость и мудрость решений совета. Пора было подать голос и маркизу да Шайни. Участвовать в обсуждениях он не собирался: его позиция по первому вопросу была более чем слаба, а высказаться по второму, не пообещав опять поддержку Эрве, он не смог бы ни при каком повороте. Значит, заявки имело смысл делать только по процедуре обсуждения. Он и заявил — потребовал перерыва между обсуждениями двух разных вопросов. Закономерно, получил одобряющие кивки всех собравшихся и первым проследовал на выход из ратуши. Направляясь в таверну, поравнялся с да Юалем и задал ничего не значащий вопрос о мелочи, зудевшей в сознании с начала совета:

— У тебя гладкое кольцо на руке, такие здесь не носят. Ты что, женился в Новом мире?

И чуть не споткнулся, услышав:

— Знаешь, да. Мы заключили брак равных с мистрис Лейшиной.

— Со смертной? — переспросил Вейен. — Ты меня разыгрываешь?

— Ничуть, — довольно и даже с гордостью ответил да Юаль. — Я действительно уже полных две десятки дней в браке с ней, и она прибыла со мной на случай вопросов к законникам Нового мира. Сейчас в моем городском доме учит одной тамошней игре моего старшего внука.

— Кости или карты? — поинтересовался Вейен из вежливости.

— Камни, Вейен. Игра называется го.

— Даже не слышал, — хмыкнул да Шайни. — Приятной трапезы, Афье.

Он развернулся и ушел в проулок ставить портал домой. Делить наемный стол и покупной хлеб со свидетелями своего позора было невыносимо. Всем, всем без исключения было лучше, чем ему. Всем повезло больше. Даже Дью.

Дома маркизу кусок не лез в рот. Он ограничился кружкой овощного отвара и чашкой пряного чая для бодрости сознания. Вейен даже хотел не ходить на вторую часть совета, но решил поприсутствовать при решении судьбы Академии. Как бы там ни развернулось, это важный вопрос, процесс принятия решения нужно видеть своими глазами. Маркиз еще успел пробежать глазами доклад от ремесленников, работавших над чертежами из Нового мира, потом глянул на часы на своем рабочем столе, открыл портал и шагнул к ратуше. Как оказалось, очень вовремя. Он вошел в зал последним.

Спокойствие Эрве, если только оно не было маской, удивило маркиза — и как придворного, и как бывшего близкого друга магистра. С ровным лицом, даже слегка скучая, Эрве выслушал речь Дью да Гридаха, обвел взглядом собравшихся и спросил, есть ли еще мнения или содержательные заявления. И тогда поднялся с места да Юаль. И удивил маркиза еще раз. Герцог обычно жестко устанавливал правую и неправую сторону в конфликте и настаивал на соблюдении интересов пострадавших. Но в этот раз его речь была речью примирителя. Афье говорил, что ошибки неизбежны именно там, где опыт оказался чрезмерно дорогим, что известный страх пугает больше неизвестной опасности и под каждым темным берегом видится пьевра, что, с одной стороны, нормально, а с другой — обходится непростительно дорого. Закончил он предложением к Эрве подумать о работе над ошибками и с этим сел на место. Обычно после такого говорил Вейен, но в этот раз он мог только развести руками и признать, что и сам не сказал бы лучше. Вопрос Эрве о том, как именно тот собирается исправлять сделанное он, правда, не мог не задать, но бывший друг невозмутимо ответил, что отряд дознавателей Святой стражи принес из края достаточно материалов для решения всех необходимых вопросов. Вейен едва не дернулся в кресле. Чертова гордячка опять пересекла ему путь. Ему достало выдержки слегка наклонить голову, сказав лишь «очень хорошо».

Да Кехан закрыл заседание, потом все долго прощались, и Вейену пришлось тоже участвовать в этом балагане. Попав наконец домой, Вейен вызвал ремесленника и спросил, когда будет готов образец. Довольный ювелир выложил из-под брайта на стол короткую стальную трубку в деревянном ложе.

— Вот, мастер. Она немного гремит в работе, но дальность почти как в Новом мире.

— Хорошо, — кивнул Вейен. — Припас?

— На первое время вот, — ремесленник выложил рядом с оружием мешочек, глухо звякнувший при встрече со столом. — Через две пятерки дней будет в четыре раза больше. Если рассчитаешься сейчас, я пришлю с сайни, как только будет готово.

Вейен молча вынул шкатулку с монетами, отсчитал чаши. Этот свидетель останется в живых, но и показать на намерения заказчика не сможет. Мало ли зачем маркизу могла понадобиться игрушка. Посетитель, получив свое, ушел. Вейен выглянул на галерею, свистнул сайни. Тот прибежал, встал столбиком, ожидая приказа.

— Зайди, — бросил ему маркиз.

В кабинете он достал из ящика стола каменную шкатулку, открыл ее, протянул сайни лежащий внутри шейный платок.

— Найдешь этого человека на Рыбном рынке и приведешь сюда. Ступай.

Осень, запоздав в край, решила справиться по-быстренькому, и восемнадцатого октября на поля уже легло сантиметров пять снега, да и город присыпало конкретно. Уличные артисты, попытавшись было выйти отыграть, довольно быстро свернулись и разбрелись кто куда. Порядочная толпа набилась и к Унриалю с его сайни в квартиру на Правды. Сайни дружной компанией орудовали на кухне, Унриаль только зажег им плиту и показал, как регулировать и выключать газ. Люди грелись в большой комнате у электрокамина, который сайни недолюбливали из-за слишком большого сходства с живым огнем и недостаточно надежной решетки. Обсуждали закрытие сезона и перспективы на холодное время года, примерно до апреля. Унриаль слушал их и думал, думал, думал… У него перед глазами мелькали картинки прошедшего лета и видения из детства, когда он сбегал из дома на рынок посмотреть на ярмарочных бойцов, жонглеров и плясунов. В Исанисе на зимних ярмарках артистов опекали недомаги, создавая купол над выступающими, чтобы защитить их от осадков и холода. Но здесь все, кто владеет Искусством, были заняты защитой края от фауны или не менее серьезной работой. Свободен был только он, лишенный титула бывший маг Унриаль да Шайни. И кроме него, решить этот вопрос было некому. Причем люди, допустим, справятся и сами, им не привыкать, но сайни притащил сюда он, и малые друзья привыкли выходить к прохожим играть и получать свою долю приязни и восхищения. Оставить их без этого на всю зиму ему казалось бесчестным. За почти бессонную ночь он дозрел, а ранним утром позвонил Маше и попросил ее поехать с ним сделать одно дело. Удивленная девушка даже не ругаясь собралась и в полдень позвонила в его дверь. Готовый к выходу Унриаль впустил ее, предложил чай и остатки вчерашней пиццы с морепродуктами, приготовленной сайни, и пока она ела, изучал карту, размышляя, куда бы податься со своей более чем рискованной идеей. Выбор пал на Шапки. Храм Потока тамошний барон обустроил за пределами поселения, между двумя озерами и большим болотом, и это было плюсом. Кроме того, в силу удаленности баронства от основных проблемных территорий края, оно было не на слуху, и даже граф Тосненский не слишком часто упоминал местечко, разве что в связи с ежегодным подсчетом выращенного и проданного, полученного и потраченного.