Аусиньш Эгерт - Дети серого ветра [СИ]

— Как странно сложилось, — хмыкнул он. — Ради нее мне приходится делать то, что мне приписали, когда мы с ней познакомились.

Государственный совет империи продолжает работу. Продление сессии вызвано инцидентом, произошедшим в Исюрмере, городе Академии Саалан. Там было совершено покушение на убийство досточтимой Хайшен, настоятельницы монастыря Белых Магнолий. Пострадавшая жива, ей оказывают помощь врачи края. Следствие начато в тот же день.

Эта заметка значила, что Димитри в ближайшее время можно не ждать назад, да и Марина Лейшина, отправившаяся с новым мужем в Исанис на этот самый совет, еще не скоро попадет на Ддайг. Исиан улыбнулся и потянулся к коммуникатору. Позвонить он мог и по чарру, но пугать представителей исполнительной власти Ла Мунды, даже в той ее части, что называется теперь Озерным краем, не хотел. Они тут нервные, а нервный человек не склонен договариваться, он хочет контролировать и давить.

Заместитель главы управления внутренних дел Андрея Улаева Иван Рудой принял его через три дня. Был он не особенно приветлив и выглядел настороженным и недовольным. Исиан решил, раз так, перейти сразу к делу.

— Иван Кимович, так вышло, что мои личные интересы совпали с интересами вашего ведомства. Я имею в виду судьбу Полины Юрьевны Бауэр.

— Вот так вот в лоб? — хмыкнул Рудой.

— Так быстрее, — с небрежной улыбкой признался Исиан. — Вам ведь нужно показать краю, что она благополучна, верно? Настолько нужно, что вы два раза отправляли людей с ней поговорить и даже согласились терпеть Эгерта Аусиньша в этой экспедиции.

— Эгерт Аусиньш, допустим, в экспедиции присутствовал по личной просьбе наместника, — заметил Рудой.

— Которому, в общем, сложившаяся ситуация тоже не слишком удобна, — согласился Исиан.

— И вы уверены, что будете услышаны? — поинтересовался Рудой не без сарказма.

— Не уверен, — признал Исиан. — Но надеюсь, что она меня хотя бы выслушает.

— А почему должна? — с любопытством спросил Иван Кимович.

Исиан Асани пожал плечами и предположил:

— Возможно, потому, что мой интерес не политического, а человеческого характера? Частный?

— Гхм… — Рудой мрачно покосился на угол стола. — Знаете, при всем уважении к вам лично и к вашей стране, без разрешения наместника я вас к экспедиции присоединить не могу. С его письменным разрешением — пожалуйста, будем очень рады вас видеть и устроим встречу с Полиной Юрьевной. А под свою ответственность… извините, не могу. Не та обстановка.

— Хорошо, — согласился Исиан. — В таком случае до новой встречи, Иван Кимович.

— До свидания, господин Асани, — ответил Рудой.

Когда аргентинский сайх или сайхский аргентинец поднялся и вышел, подполковник долго смотрел в дверь, потом взял коммуникатор и набрал знакомый номер.

— День добрый, Батя. От меня визитер только что ушел. Тот самый. Знаешь, вот даже не соображу, что сказать: то ли прямой, как рельса, то ли просто наглый. Пустите его за звезды к Полине Бауэр по личному вопросу, вот так, без обиняков. Я его к наместнику отправил. За разрешением. Думаешь? Да? Да… Ничего себе… Да, конечно, бери Богдана, и еще троих выделю. И знаешь что… ты можешь не соглашаться, конечно, но психиатр из городской экспертизы вам будет, мне кажется, нужен. Я его в приказ впишу. Да. Да. Хорошей дороги вам.

Положив трубку, он вышел из кабинета, пришел в рабочую комнату к подчиненным и тускло сказал:

— За звездами пи… в общем, он. Хоть вы не продолбайтесь.

Оказавшись в пресс-группе, уходящей за звезды освещать скандал вокруг покушения на Хайшен, я себя чувствовала как в одежде не по росту. Ну реально, кто я, а кто эти монстры. С другой стороны, и аккредитация у меня была от «Мэш», которому до, к примеру, Фонтанки. Ру еще плыть и плыть. Если вообще доплывут. С третьей стороны, вот Инга Сааринен не побрезговала даже «Вестником викки» и оказалась в выигрыше, книгу пишет. И даже с такой аккредитацией я в одном пресс-пуле с реально крутыми дядьками и тетьками, съевшими собаку на международных скандалах. И кстати, они когда-то точно так же начинали с аккредитаций в заштатных газетах за копейки. Я посчитала стороны, подтянула самооценку на место, чтобы не сваливалась, и в свою очередь шагнула в портал, чтобы выйти в Исанисе. Оказывается, там еще даже листопад толком не начался. И только глядя на пролетающего по небу птицеящера со смешной лопаткой из перьев на длинном хвосте, я поняла, что причина, по которой мы все здесь, — то, что Хайшен лежит по ту сторону залива в госпитале с трещиной в черепе, сделанной выстрелом. И может не очнуться.

Три дня публичного суда в сааланском стиле смешались у меня в голове в полную кашу. Я бессовестно пользовалась кристаллами памяти, помечая в блокноте только порядок записей, потому что от происходящего мне было хреновато. Да что там, я почти в обмороке была. И не только я. Мужик из «Криминальных новостей», увидев двухнедельного покойника, дающего показания в суде, молча вытащил из кармана пакетик с перцем, кинул в рот две горошины и разгрыз. Да и кто мог бы спокойно глядеть на труп, покорно пишущий ответы на вопросы, оставляя под собой зловонные лужи и пятная стол и бумагу зеленоватой жижей… Из-за плеча неупокойника написанное зачитывал какой-то досточтимый. А когда Димитри публично зашипел на труп: «Я тебе, скотина, разве позволял распадаться?» — я толкнула соседа локтем и попросила себе тоже пару горошков перца. И до конца третьего дня мы с ним на двоих весь его пакет потихоньку и сгрызли. Вроде помогало. И в нос не так шибало от допрашиваемого. Не представляю, как судьи терпели эту вонь три дня, но на четвертый они решили, что труп рассказал все, и отправили его в залив. Пешком. В сопровождении трех некромантов Академии. И объявили перерыв на день, чтобы проветрить и очистить зал. Все, кто находились в ратуше, немедля рванули наружу. Толкотни в дверях не было, все были безукоризненно вежливы, но некоторые воспользовались для выхода окнами, открытыми для проветривания — светски улыбаясь и извиняясь, разумеется. В зале уже были братья в сером с ведрами песка и охапками соломы, убирать помещение в этот раз предстояло им, а не сайни.

Я вышла на площадь и достала сигарету. Рядом со мной блаженно вдыхала чистый воздух репортажница «Коммерсанта», несколькими метрами правее курил трубку мужик из «Дойче Велле», рядом с ним двое с бейджиками «Индепендент» искали по карманам мигренол для коллеги из «Юманите». Москвичи из «АиФ», сложившись домиком, возвращались из порта, видимо, отсняв путь покойника до залива и в воду. Кадры, сделанные ими, без вопросов годились только для личного архива, печатать такое, ясен ледокол Красин, никто не будет. И в сеть выложить не дадут. Поодаль такой же плотной кучкой гораздо большего размера стоял весь цвет сааланской аристократии. Я заметила макушку Эгерта, устроившегося в стратегически удачном месте, и пошла здороваться, надеясь сделать два дела сразу: и ему показаться, и на саалан посмотреть. А то лица у них в конце заседания были уж очень сложные.