Игорь Полукеев - Дервиш

Глеб лёг в саркофаг, наблюдая, как медленно и бесшумно закрывается над ним его крышка. Звуки исчезли, внутри было полное безмолвие. Прозрачное стекло окрасилось светлым малиново-розовым сиянием, идущим изнутри его. Глеб услышал тихий дробный звук, словно шум двигателя приближающегося вертолёта. Он всё усиливался, ускорялся, пока не превратился в ровный гул. Затем его звук сделался тоньше, тон поднимался всё выше, превращаясь в писк, пока, наконец, не исчез совсем. Глеб лежал, но ничего не происходило. Он даже задремал, но сквозь дрёму ощутил, как внезапно заболело когда-то разорванное на тренировке сухожилие на правой ноге, о чём он давно уже забыл. Потом Глеб почувствовал лёгкое онемение и неприятную ломоту во всех мышцах. Он пошевелил пальцами рук, сжимая и разжимая кулаки, чуть согнул и разогнул ноги, вытянув их. Неожиданно пятки коснулись стеклянной стенки саркофага. «Когда это я успел сползти?» — подумал Глеб, и, почувствовав, как что-то в ладонях мешает сжать кулаки, поднял руки к глазам. Взглянув на них, он увидел, что пальцы стали немного длиннее и тоньше. Сонливость прошла, и Глеб с изумлением смотрел, как на его глазах пальцы действительно удлинились и стали тонкими и длинными, как карандаши.

— Нет! — Закричал он. — Назад!

Пальцы стали прежними, какими он привык их видеть. Глеб, волнуясь, вытер взмокший лоб, и тут же по его лицу, заливая глаза, побежали ручьи. Он почувствовал захлёстывающую его волну ужаса, но быстро взял себя в руки, перебарывая страх. Проведя по лицу ладонью, Глеб ощутил, как оно высыхает, и облегчённо вздохнул полной грудью. Тут же его грудная клетка расширилась, увеличиваясь настолько, что затрещали рёбра. Дикая боль пронзила грудь, ужас смерти сковал сознание, дыхание перехватило. Глеб приподнялся, но тотчас снова упал от пронзившей его невыносимой боли, и вдруг среди этой стремительной какофонии мыслей, среди хаоса смерти он увидел и ощутил чей-то холодный разум и стальную волю. «Это — я!» — понял Глеб. Он упёрся взглядом в малиново-розовую крышку над собой и заставил себя успокоиться. Боль тотчас ушла, неожиданно легко и быстро выровнялось дыхание. Глеб расслабился, не теряя ощущения концентрации. Он чувствовал себя эквилибристом, жонглирующим на сложенных друг на друга бочонках. Сидеть на самом верху этой шаткой, постоянно играющей пирамиды, было делом нелёгким, но теперь он почувствовал, что значит управлять телом. Глеб с радостью первооткрывателя ринулся в новые ощущения. Он совершенно ясно и чётко понял, кто есть он, и что есть его тело. Понимание жизни и смерти, и что значит быть вне их, захватило его сознание, но ощущения эквилибриста не позволяли ему, как прежде, поддаться эмоциям и улететь из реальности вслед за чувствами. Глеб отчётливо осознал ту пропасть, что разделяет его и ту жизнь, что только что открылась ему! Там было какое-то Вселенское спокойствие и доброта! И частичка того спокойствия охватила его. Теперь он знал, куда лежит его новый путь. Глеб почувствовал, что теперь он перестал бояться. Он спокойно лежал и смотрел на прозрачное стекло, сияющее плавающим малиново-розовым сиянием. Оно медленно померкло, прозрачная крышка отъехала в сторону, и Глеб с трудом поднялся на ноги, и сел на краю огромного саркофага.

Утром Глеб проснулся удивительно бодрым, и с удовольствием потянулся, лёжа на кушетке. За завтраком Дервиш был весёлым, шутил. Когда искатели закончили трапезу и сели напротив него, ожидая заданий на сегодня, он обратился к ним:

— Ваши успехи очень радуют меня! Вы очень быстро идёте.

— У нас хороший учитель! — Улыбнулась Вика.

— Сейчас не пытайтесь понять смысл происходящих вещей, это не главное. Нет никакой тайны в том, что ваши тела слабы, их ослабляют болезни, возраст, они подвержены различным циклам. Но теперь ваш источник энергии — космос. Пройдёт совсем немного времени, все идущие внутри процессы закончатся, и вы станете подобны Создателям. Отступят возраст, усталость, болезни, не будет необходимости есть и спасаться от холода и жары. Исчезнут эмоции, это детство разума, и вы сможете спокойно пропускать мысли сквозь сознание, оставляя и убирая их по желанию. Прислушивайтесь к миру, к своему внутреннему голосу, так вы будете знать, чего хотят Создатели. И ещё! Духу воина нужно тело воина!

Дервиш встал и подошёл к столу, на котором они сложили своё оружие. Взяв нож, он вернулся к искателям, и, засучив рукав, быстро провёл остриём ножа по руке. Появилась большая рана, но из неё не пролилось ни капли крови. Дервиш положил нож, и провёл по ране ладонью, сжимая края. Она исчезла без следа. Глеб обернулся к Вике, но она была спокойна, и с интересом смотрела на происходящее. Дервиш, глядя на неё, произнёс:

— Сейчас вы тоже так можете. Цирковой фокус. А вот этому вы теперь будете учиться.

Он вновь провёл ножом по руке, но никакого следа на коже не осталось. Дервиш взял нож в другую руку, но результат был тот же.

— Как ты это делаешь? — Взволнованно спросил Трутнёв.

— Можно что-то воображать, но делать свою мечту реальной — совсем другое, — ответил Дервиш, — и особенно — делать наяву, а не в иллюзорных снах. Теперь вы должны стать теми, на ком держится мир. Мой Учитель говорил мне так: ты должен стать деревом, в тени которого сможет отдохнуть усталый путник, должен стать костром, у которого он сможет обогреться.

Он отошёл, положив нож на место, и вернулся:

— Пользоваться сделанным другими несложно, теперь вам нужно научиться делать что-то самим! Для тех, кто идёт следом за вами.

— Создатель жизни! — Вспомнил Глеб. — Тот золотой бог в пещере говорил мне: «Ты будешь создавать свои дары для живущих!».

Дервиш одобрительно кивнул головой:

— Он говорил о власти разума над материей! Идите туда, — он указал на саркофаги, — ложиться не обязательно. Я включу установку, а вы пробуйте что-нибудь создать силой мысли. Вы быстро поймёте, что требуется. И помните, что я говорил — следите за чистотой мыслей, управляйте ими.

Глеб сел на край прозрачного саркофага и задумался. Неожиданно он вспомнил прозрачные перепончатые крылья оттара. «Вот!» — обрадовался он. План действий возник сам собой. Глеб лёг внутрь и закрыл глаза. «Куак-куак-куак!» — раздалось в тишине зала. Глеб открыл глаза. Огромное тело нависло над ним. Оттар хлопал огромными крыльями, сидя на краю саркофага, потом сложил их. Глеб радостно улыбнулся ему и мысленно пригласил отдохнуть. Оттар потряс головой, пару раз щёлкнул зубастым клювом, и уставился одним глазом на Глеба. Затем поморгал, поелозил сложенными крыльями, снова щёлкнул клювом, и стал смотреть вокруг, нахохлившись, как журавль. Глеб осторожно, чтобы не напугать, встал, и погладил его по огромной тёплой спине, ощущая под пальцами тонкий цыплячий пух. Оттар повернул голову и скосил на Глеба глаз. Глеб погладил клюв, потрогал острые зубы, затем взялся за крыло и попробовал его развернуть. Оттар несколько раз дёрнулся, недоверчиво глядя на Глеба, но вёл себя спокойно. Слава и Вика с изумлением следили за этой невероятной картиной, Дервиш посмеивался и качал головой. Глеб вновь лёг в саркофаг и закрыл глаза. Он расслабил мышцы, успокоил мысли и заставил тело погрузиться в сон. Немного погодя он встал, и, повернувшись назад, взглянул на себя, лежащего внутри огромной прозрачной ванны. Затем повернул голову на оттара и нырнул внутрь его. Он с наслаждением расправил крылья и с силой взмахнул ими, оторвавшись от края бассейна. Мышцы спины яростно и радостно заработали, махая лёгкими перепончатыми крылами, направляя тело в полёт по кругу под огромным куполом зала. Из груди вырвался радостный крик: «Вперёд! Вперёд!». Глеб хохотал от счастья, планируя по залу, видя под собой Вику и Славу, с восторгом машущих ему руками.