Давид Муате - Проект «Новая Земля» [litres]

– Если ты знаешь что-то про Исис, – задыхаясь от волнения, выкрикнул Флинн, – скажи мне немедленно, а не то…

– Не то? Ударишь меня и кончишь свои дни в тюрьме?

– Если это поможет Исис, я на всё готов…

Орион вздохнул. В конце концов, Флинн знал низшие кварталы гораздо лучше, чем он сам. И вдвоём, возможно, у них было больше шансов… В голове Ориона начало вырисовываться нечто вроде плана. Он отвёл Флинна в сторону и рассказал ему всё, что знал.

Роботы воплощают тёмную сторону прогресса. Бесчувственное движение вперёд без оглядки на прошлое, как будто всё, что было раньше, заведомо плохо. Роботы смотрят на нас отовсюду своими пустыми глазами, в которых отражается лишь наша собственная деградация. Они следят за нами, арестовывают, отнимают рабочие места… Так что не требуйте, чтобы я испытывала к ним хоть малейшую симпатию.

– ЗДРАВСТВУЙТЕ, ДАМЫ И ГОСПОДА. Я ВАША КИБЕРСТЮАРДЕССА. ОТ ИМЕНИ NEP МЫ РАДЫ ПРИВЕТСТВОВАТЬ ВАС НА БОРТУ НАШЕГО КОРАБЛЯ. СЕЙЧАС МЫ НАПРАВЛЯЕМСЯ К ГРАВИТАЦИОННОМУ ЛИФТУ В МЕКСИКЕ. ПОЛЁТ ПРОДЛИТСЯ ДВА ЧАСА. СЛЕДУЮЩАЯ ТОЧКА МАРШРУТА – КОСМИЧЕСКИЙ КОВЧЕГ

Буря оваций последовала за этой тирадой киборга. Киборги – гнуснейшие из роботов. Они выглядят совсем как люди. Я бросаю взгляд на родителей. У них улыбки до ушей, как у всех вокруг. Зак, держа маму за руку, испуганно озирается по сторонам. Здесь так много нового для него!

Я решаю держаться в стороне. Нет никакой охоты участвовать в этих коллективных восторгах. Нахожу свободное место и начинаю смотреть на пейзажи, мелькающие за иллюминатором. Шаттл несётся по взлётной полосе. Всё быстрей и быстрей. Странное ощущение. Впервые в жизни я поднимаюсь в воздух на летательном аппарате.

«Что же, привыкай, Исис», – говорю я себе, думая о предстоящих шести годах космического путешествия.

– ДОБРЫЙ ДЕНЬ, МИСС. ХОТИТЕ ПЕРЕКУСИТЬ?

Надо мной возвышается киберстюардесса. С застывшей улыбкой она ждёт моего ответа.

– Я не разговариваю с консервными банками, – говорю я.

– ПРИ ВСЁМ МОЁМ УВАЖЕНИИ К ВАМ, Я НЕ ЯВЛЯЮСЬ КОНСЕРВНОЙ БАНКОЙ. Я АНДРОИД ПОСЛЕДНЕГО ПОКОЛЕНИЯ, ОСНАЩЁННЫЙ ВСЕМИ ВОЗМОЖНЫМИ ОПЦИЯМИ. СКАЗАВ ЭТО, ОСТАЮСЬ ПОЛНОСТЬЮ В ВАШЕМ РАСПОРЯЖЕНИИ И ЖЕЛАЮ ВАМ ПРИЯТНОГО ПУТИ. ЕСЛИ ВПОСЛЕДСТВИИ ВЫ ПОЖЕЛАЕТЕ ПОЕСТЬ, ТО НЕ КОЛЕБЛЯСЬ СФОРМУЛИРУЙТЕ ЗАПРОС.

«Не колеблясь сформулируйте запрос…» Кто вообще так выражается? Думаю, чтобы сопровождать обитателей низших кварталов, стоило выпустить что-нибудь попроще, менее напыщенное. Снова ищу глазами родителей. Они набрали кучу продуктов. Мама, поймав мой взгляд, подходит ко мне.

– Ты ничего не выбрала, дорогая? Смотри, настоящий апельсиновый сок! Хочешь попробовать?

– Нет, спасибо. Я не голодна.

Мать не настаивает. Она знает, что, когда я в таком настроении, от меня ничего не добьёшься. И, должно быть, утешается мыслью, что продлится оно недолго. Как и всегда… Но на этот раз, думаю, она ошибается. Я снова отворачиваюсь к иллюминатору.

Не проходит и минуты, как кто-то плюхается на свободное место рядом со мной. Если это опять чёртов робот…

Но нет. Это не робот. А гораздо хуже. Тот тип с хищным взглядом.

– Что? Не желаешь почавкать? – спрашивает он.

– Не желаю с тобой болтать. И видеть тебя. Но выбора, похоже, нет. Впрочем, в последнее время у меня, кажется, нет выбора ни в чём.

– Это твои предки там с мелким пацаном? – продолжает он, не обращая внимания на мои слова.

– А тебе какое дело?

– Никакого. Пытаюсь вести беседу. Больше ничего.

– Не имею привычки вести беседы с людьми, которые на меня нападали.

– Я извиняюсь.

Этого я, признаться, не ожидала. Я смотрю ему в глаза. Хуже всего, что он совершенно искренен.

– А мои предки – там, осаждают буфет. Вон те двое, кожа да кости, видишь? Мы не часто ели у себя дома. Так что их можно понять. Да и меня тоже. Я просто не смог удержаться, когда увидел пару таких шикарных ботинок – ну, на твоём дружке, блондине. Если бы я их сбыл на барахолке, я мог бы кормить всю семью как минимум неделю.

– Ну а после нейропаралитического газа это неудержимое желание прошло? – насмешливо интересуюсь я.

– Да уж, нехило меня колбасило. Два дня безостановочно кашлял. И не мог открыть глаза. Видишь, до сих пор красные. Но это часть игры. Когда нападаешь на прохожих, всегда есть вероятность, что они станут защищаться.

Я не отвечаю. Мне бы хотелось по-прежнему презирать этого типа. Но его история один в один похожа на судьбы беспризорников, которых опекает Хазар. И я отлично знаю, что они в большинстве своём вовсе не такие монстры, какими их представляют. Когда умираешь с голоду, разве это преступление – украсть, чтобы поесть?

– Меня зовут Изек. – Парень протягивает руку.

– Исис. А свою клешню можешь убрать в карман. Будь доволен тем, что я с тобой разговариваю.

Он издаёт короткий смешок.

– А ты и правда совсем не милая. Мне это нравится. Уверен, мы поладим. И не забудь, что у меня перед тобой небольшой должок. А Изек всегда платит по счетам.

– ИММАКУЛЕ-СИССИ МУКЕБА?

Кто меня называет так? Несомненно, это гнусный робот. Супер, теперь Изек знает моё настоящее имя. Я пронзаю его взглядом, пытаясь понять, не смеётся ли он. Изек поднимает обе руки вверх – в знак мира. Но я вижу в его глазах весёлый огонёк.

– Это я.

– РАЗРЕШИТЕ ВАС НА СЕКУНДОЧКУ.

Я хмурюсь.

– Я не хочу есть. Не хочу пить. Спасибо.

– РЕЧЬ ИДЁТ НЕ ОБ ЭТОМ. КОСМИЧЕСКИЙ КОВЧЕГ ОСНАЩЁН СИСТЕМОЙ БЕЗОПАСНОСТИ, РАСПОЗНАЮЩЕЙ ЛИЦА И ГОЛОСА. МЫ ДОЛЖНЫ СДЕЛАТЬ ВАШИ ЦИФРОВЫЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ, ЧТОБЫ ВО ВРЕМЯ ПОЛЁТА ВЫ МОГЛИ ИМЕТЬ ДОСТУП КО ВСЕМУ НЕОБХОДИМОМУ. ЭТО ЗАЙМЁТ НЕСКОЛЬКО МИНУТ.

Озадаченная, я поднимаюсь и иду за железным ведром к маленькой кабинке в глубине шаттла.

– ВСЕ ПАССАЖИРЫ ПРОХОДЯТ ЭТУ ПРОЦЕДУРУ НЕ ВОЛНУЙТЕСЬ, ОНА СОВЕРШЕННО БЕЗБОЛЕЗНЕННА.

Я захожу в кабину, и дверь за мной закрывается с мягким шипением. Лучше забыть о клаустрофобии… Голубоватый луч спускается с потолка и очерчивает контуры моего тела. Нечто вроде сканера, видимо. Я подскакиваю, когда машина начинает со мной говорить.

Да уж, роботы, выпущенные на заводах Паркера, ужасно болтливы. Меня просят прочитать небольшой текст из тридцати строк. Я делаю это, и дверь открывается. Снаружи уже ждёт следующий пассажир.

Прежде чем вернуться на своё место, я всё-таки иду к буфету. Настоящий апельсиновый сок. Кажется, я пила его только однажды – на мой пятый или шестой день рожденья. Украдкой наливаю себе стакан и подношу к губам. Это так вкусно, что я даже зажмуриваюсь.

И первый раз думаю, что в этом путешествии будут, возможно, не одни только неприятности.

Нейл Харрис взглянул на двух мрачных подростков.