У Мин-и - Человек с фасеточными глазами [litres]

– А без гор зачем тебе лес изучать? Лес у нас, чтобы охотиться и почитать, а не изучать. – Дахý представил, что отец говорит так своим звучным голосом.

Но тут речь шла о жизни и смерти, поэтому Дахý все-таки пошел. Ответственность для него важнее табу, пусть даже что-то сложится неблагополучно. К тому же в этот раз он пошел ради Якобсена… может быть, и ради Алисы. Дахý громко позвал Камень и Луну, чтобы одна села спереди на бак, а другая на заднее сиденье. Камень и Луна были черными тайваньскими собаками. Луна напоминала формозского медведя, на груди у нее был узор в форме полумесяца, а у Камня пасть была немного кривой, из-за того первого раза на охоте, когда он порвал пасть о клыки горного кабана. Какого бы размера зверь на него ни шел, Камень всегда стоял как вкопанный, охраняя свое место. Камень и Луна были верными помощниками Дахý в горах. Но сейчас Камень и Луна рыскали кругами, изредка поднимая головы и посматривая на небо, как будто запах преследуемой ими цели улетал в небо.

Иногда человек не знает, куда идти, и не понимает, почему он пришел именно сюда. Дахý вспомнил, как больше десяти лет назад он без колебаний взял и переехал в эти края, все ради Сяо Ми. Тогда он только окончил институт лесной экологии в престижном государственном университете, а такое редко бывало в их племени. Вернее, такого вообще никогда не случалось. «Лес? И надо в магистратуру идти? А чтобы рыбачить, в магистратуру идти надо? А чтобы трахаться, тоже магистратура есть?» Дружбаны Даху подшучивали над ним. В то время коренные жители чаще всего получали степень в области родного языка или социологии, но Дахý интересовал только лес.

Недолго думая, Дахý решил сначала отслужить в армии. Как-то раз вместе с ребятами из своей роты поехал в командировку в город Х., посидели, выпили, и всей толпой завалились «на массаж» в косметический салон, что на улице перед вокзалом. Понятное дело, им был нужен не уход за кожей, а двусмысленный «массаж-детокс с маслом», который они заметили на рекламной вывеске. Дахý, поднимаясь по темной лестнице, заметил, что у него, наверное, из-за выпивки, сердце забилось намного быстрее обычного. На втором этаже были отдельные комнаты, тусклый свет. Трое друзей разошлись по комнатам, он оказался один в своей, и минут через десять в дверь постучалась девушка:

– Можно?

Дахý вообще-то совсем не видел, как она выглядит, но кивнул.

Ребята заранее, еще за столом, рассказали Дахý, как проходит обслуживание:

– «Визажистка» сначала делает массаж с маслом, а через полчаса-час скажет, чтобы ты перевернулся. Свет притушит, и будет «усиленная терапия». Тут уж переходи к делу, не стесняйся.

Дахý лежал ничком на массажном столе, и через отверстие для дыхания смотрел на пальцы ног девушки, выглядывающие из открытых туфель на высоком каблуке. Они были идеальные, как будто старательно изваянные пальчики. Дахý заметил, что сердце у него так и бьется, все равно что у загнанного охотником замбара. Девушка умело задавала вопросы: откуда он, чем занимается. Голос у нее был очень нежный, и он почувствовал себя так, точно идет по подлеску без тропинок. Слово за слово, оказалось, что девушка тоже из Тайдуна [19], как и он сам.

Но когда настало время «усиленной терапии», Дахý занервничал, и у него все не вставал. Девушка сидела спиной к нему, как видно, очень старалась доставить ему удовольствие, но когда прозвенел звонок, Дахý так и не смог кончить, и так и не дотронулся до тела девушки. Глядя со спины, этой девушке с распущенными волосами до пояса, наверное, можно было дать только двадцать. Правда, когда речь зашла о возрасте, она без тени кокетства сказала, что ей уже двадцать восемь.

– Беби-фейс.

– Ну да, беби-фейс.

– Угу. Тебя как зовут?

– Меня зовут Сяо Ми, номер восемь. Жду тебя снова, рада буду обслужить. «Совсем как какая-нибудь телефонистка из телекоммуникационной компании», – подумал Дахý. И тут он наконец-то увидел, как она выглядит. В лиловом платье с мини-юбкой, на запястьях несколько браслетов, она была похожа на молодую девушку с улиц Тайбэя: лицо немного круглое, но не слишком плотное, и на вид очень упрямый нос. Цвет кожи был не совсем типичный для коренных жителей Тайваня, а вот глазницы – наоборот. Прежде чем уйти, Дахý все так же украдкой смотрел на ее ноги, и от этого казался еще более застенчивым, как будто даже стыдился того, что пришел сюда. «До чего красивые пальцы на ногах», – подумал Дахý.

Потом Дахý частенько приезжал в город Х. на машине один, заходил в салон, и, понурившись, говорил администратору: «Я к Сяо Ми, номер восемь». Постепенно они сблизились, иногда Сяо Ми вместе с Дахý выходила перекусить что-нибудь вечером, даже жаловалась на неприятных клиентов. Она говорила, что некоторые клиенты требовали сделать им скидку, потому что они не «выстрелили».

– Разве может сваха поручиться за рождение детей? Так ведь? – произнесла Сяо Ми по-тайваньски не совсем идеально, доставая сигарету из пачки. Может быть, из-за того, что Сяо Ми годами работала в помещении, ее кожа стала еще белее по сравнению с тем временем, когда Дахý впервые встретил ее.

Обычно Сяо Ми работала в ночную смену с восьми вечера до шести утра, а днем большей частью отсыпалась.

Дахý сначала хотел после службы в армии пойти в научный институт, чтобы исследовать тему взаимосвязи бунун и леса, но потом решил вернуться в родное селение, где работал в младшей школе учителем на замене. Через какое-то время он внезапно переехал в город Х., чтобы чаще видеться со Сяо Ми, и стал там таксистом. Каждое утро в шесть у входа в косметический салон он неизменно ждал Сяо Ми, чтобы подвезти ее домой с работы.

Сяо Ми вначале отказывалась спать с Дахý. Все старшие девушки предупреждали ее, чтобы ни в коем случае не крутила любовь с клиентами. Если не получается – пофлиртуй, но не спи с ним, «а то ни отец, ни мать тебя не признают», – так говорила Сяо Лин, взявшая шефство над Сяо Ми. Муж Сяо Лин скоропостижно скончался из-за передозировки наркотиков, и ей пришлось заняться такой работой, чтобы прокормить двоих детей. Обслуживая клиентов, она привыкла почти полностью тушить лампу, и никогда не смотрела на них.

Но время шло, и Сяо Ми все-таки не могла оставаться равнодушной к этому клиенту, который умел тихо слушать, никогда не распускал руки, почти каждый день подвозил ее после работы. Сяо Ми дала Дахý номер своего мобильника и ключи от квартиры-студии. Находилась эта квартирка неподалеку от косметического салона. Жизнь Сяо Ми все эти годы проходила между этой квартирой и «рабочим кабинетом» в салоне. Все ради того, чтобы вернуть матери отцовский долг. Бывало, когда Сяо Ми днем отсыпалась дома, Дахý покупал обед и приезжал к ней. Он тихонько присаживался рядом со сладко спящей Сяо Ми, и ему казалось, что без накладных ресниц Сяо Ми обретает почти безупречную красоту, совсем как в первый раз, когда он увидел выступающие нежные пальчики на ногах Сяо Ми сквозь отверстие для дыхания в массажном столе. Все, что он видел тогда, сводилось к этим идеальным пальчикам Сяо Ми.