Карина Добротворская - Мужчина апреля [litres]

Протянул узкую изящную ладонь:

– Я – Саша. Вы можете воспользоваться тремя месяцами пробного периода. Ваша скидка составит тридцать процентов.

Волосы у Саши вились кольцами. Кожа была оливкового цвета. Пол подо мной качался.

– Если наши отношения не сложатся, вы поймете, что я не подхожу вам, а я пойму, что вы не подходите мне, что ж, бывает… то вам вернут депозит.

У него были пухлые губы и мягкая улыбка.

Он не сделал мне ничего плохого, этот Саша, напомнила я себе. Кашлянула в кулак:

– А где Лео?

Саша пожал плечами. Неширокими, но красиво и рельефно прорисованными.

– Он дисквалифицирован. Мне так жаль.

– За что? – изумилась я. – Где он?

– Не знаю. Вероятно, вам ответят в службе по работе с клиентами.

– Спасибо, Саша.

– Принести вам компьютер? На большом экране удобнее. – Саша был профессионально мил и услужлив. Какого черта я буду портить ему первый рабочий день?

– Вы правы. Большое спасибо.

Он похлопал меня по плечу:

– Садитесь в кресло. Так вам будет комфортнее. Принести вам воды? Чаю?

– Нет, спасибо.

Он кивнул с улыбкой.

Сайт конкубината предложил мне найти ответ среди «Часто задаваемых вопросов». Я его не нашла. Потом – заполнить форму. Я ее отправила. Все это время Саша деликатно наблюдал за мной на расстоянии. Время шло. Баллы капали. Он не возражал. В конце концов, кто знает: вдруг мы друг другу подойдем. Постоянные клиентки лучше, чем череда случайных. Мужчины ценят стабильность.

– Ничего? – сочувственно спросил.

– Какой-то бред.

– А номер телефона есть? Обычно в самом низу бывает, – посоветовал он.

Я прокрутила экран. Кивнула Саше. Он мягко улыбнулся:

– Выйду, чтобы вам не мешать? Или вы хотели бы, чтобы я был поблизости?

– Нет-нет. Ничего. Я поговорю сама. Еще раз спасибо за вашу помощь.

– Мне страшно неловко, что ситуация доставила вам неудобство.

Я выдавила улыбку. Саша ушел в кухню.

Соединилось на удивление быстро. Но не успела я порадоваться, как механический голос сказал:

– Чтобы пополнить баланс, нажмите «один». Чтобы войти в календарь, нажмите «два».

Закипая все сильнее, я дождалась «десяти» – «чтобы перевести баланс одного счета на другой», – и в конце концов робот произнес: «Или нажмите решетку и дождитесь ответа оператора».

Я нажала решетку. Вся подобралась в кресле, готовая к разговору.

Новый механический голос:

– В настоящее время все операторы заняты. Пожалуйста, оставайтесь на линии.

Как вдруг щелкнуло.

Я набрала воздуха, чтобы заговорить.

Но опять услышала механическую речь робота:

– На этой неделе мы знакомим наших клиенток с творчеством великого композитора двадцатого века Софьи Губайдуллиной.

– Да твою мать!.. Как достало все это…

В дверях мелькнуло и пропало встревоженное лицо Саши.

Я от души врезала несколько раз телефоном по мягкому подлокотнику. Все это время он булькал и свиристел какой-то сонатой. В груди моей рос тяжелый горячий шар. Мешал дышать. Кровь стучала в висках, в голове колотили стеклянные молоточки. Я ненавидела музыку этой Губайдуллиной. Покончить с шаром в груди можно было, только врезав телефоном о стену. Чтобы брызги полетели.

Я замахнулась со всей дури, когда услышала в воздухе: «Здравствуйте. Ева. Чем я могу вам помочь?» – и, тяжело дыша, вжала телефон в ухо:

– Здравствуйте, Ева.

И понимая, что совершаю ошибку, большую ошибку, что мне нипочем не доказать, будто все это в интересах дела, что это запросто может стоить увольнения мне самой, совершенно официальным голосом сообщила:

– Меня зовут Ариадна, я из Биологической безопасности.

Через час меня приняли в конкубинате.

– Спасибо, Кира, что ради меня задержались на работе. Извините, пожалуйста, за доставленное неудобство.

– Что вы! Запросам полиции – исключительный приоритет!

Большинству женщин никогда не случается попасть в это ведомство.

Мой взгляд плавал по бежевым стенам. По серой мебели. Приятно пахло хвоей из открытых окон. Эмоции улеглись. Я чувствовала усталость. Осела в ближайшее кресло.

Кира, невысокая женщина с мальчишеской фигурой, энергично прошла и села за свой стол.

– Я тоже сяду… Итак, чем мы можем вам помочь?

Я изложила дело, стараясь подать все так, будто оно целиком в профессиональной сфере. Вышло так себе.

Но Кира кивала:

– Так-так. Поняла. Свидетель. Конечно, найдем. Секундочку.

Застрекотали клавиши.

– У вас, конечно, есть его персональный номер, – сказала Кира, не отрываясь от экрана.

Я назвала.

– Так-так. – И Кира замолчала.

В окна доносился шум весенней Москвы. Шорох деревьев на ветру, звон птиц, шуршание велосипедов по мостовой.

Перед Кирой был профайл Лео. А стало быть, она увидела, что Лео и я… кх-м. Но деликатно сделала вид, что не увидела. Зато, как только я уйду, позвонит в Биологическую безопасность, прояснит ситуацию. В этом я не сомневалась. Но странное равнодушие сковало меня. Как будто все мои коллеги стали картонными фигурками, а не живыми людьми.

– Та-а-ак, – тон Киры был деловым. – Да, дисквалифицирован. Все верно.

– На каком основании?

– Жалоба клиентки.

– Могу я узнать, на что именно?

Кира поглядела на меня почти сочувственно. Она тоже понимала, что я сейчас своими руками заталкиваю свою профессиональную карьеру в унитаз. И нажимаю на слив.

Но на лице ее я заметила сочувствие.

– Ариадна, – мягко сказала она, – наша система несовершенна. Мы это сами понимаем. Мы стараемся ее улучшить. Но лучше такая система, чем никакой.

Я поняла, что вилять с ней бессмысленно. Оставалось уповать на человечность, на то, что Кира – не только винтик системы.

Голос ее был теплым.

– Мы понимаем, что главная ценность института конкубинов не физический, а эмоциональный комфорт и эмоциональное здоровье обеих сторон. Секс, каким его видят наши сотрудники – по крайней мере мы стараемся, чтобы они его так видели, – это не массаж внутренних оболочек. Это душевная близость, выраженная в физической форме.

– Да, – уронила я.

– Когда связь вынужденно прерывается, оба испытывают боль. Увы. Это так. Я понимаю, что боль толкнула вас наделать… м-м-м… э-э-э… ну, скажем, лишнего.

– Простите меня, – искренне выпалила я.

– Особенно когда связь, как ваша, длилась несколько лет. Мы допустили ошибку, не позаботившись о том, чтобы сделать этот разрыв менее чувствительным для вас. Поверьте, я обсужу это с сотрудницами, ответственными за процедуру, и мы постараемся принять меры на будущее.

Я почувствовала паузу.

– Но?

– Но, – кивнула Кира. – Лео, к сожалению, действительно утратил квалификацию.

– Меня он полностью устраивал. И если вы спросите другую его постоянную…