Цезарий Збешховский - Искажение [litres]

– Да вы суеверны как гребаные старые бабы! – говорит Голя.

– Я только хотел сказать, что нам нужно как можно скорее отсюда убираться. – Я смотрю ему прямо в глаза, не отводя взгляда. – Мы не знаем, что тут случилось, а люди начинают сходить с ума. Прошу вас, поговорите с лейтенантом, чтобы он распорядился об отходе в Тригель. Возможно, мы имеем дело с оружием массового поражения.

Сержант впервые вслушивается в то, что я ему говорю, пронизывая меня взглядом и размышляя, какое решение принять. Он наверняка знает, что я прошу его покинуть Кумиш не из-за обычного страха. И, возможно, начинает понимать, сколь серьезная опасность нам грозит.

– Хорошо, Маркус, я поговорю с лейтенантом.

– Спасибо, господин сержант.

– Зан! – кричит он проходящему по улице капралу Талько. – Возьми своих людей, и проверьте большое здание на краю деревни.

– Так точно.

– Маркус, не спускай с них глаз, – бросает Голя и возвращается в дом.

Я зову парней, и мы идем следом за первым отделением. Я говорю солдатам, что сержант подумывает убраться из этой дыры, новость определенно поднимает им настроение. Они уже не упоминают ни об усталости, ни об угрозе нападения повстанцев.

Начальная школа представляет собой обширное одноэтажное здание, выкрашенное в голубой цвет, – одно из самых новых в Кумише, по крайней мере на первый взгляд. Серая железная крыша, новые окна – по местным стандартам, потребовалось немало сил и средств. Единственный диссонанс и предупреждение для нашего отряда – вырванная дверь, лежащая вместе с куском дверной рамы напротив входа.

Зан Талько и его солдаты явно колеблются, не решаясь войти внутрь. Темное нутро не вызывает желания сделать очередной шаг, и наверняка велико искушение не связываться. Баллард и сопровождающий его солдат Артур Мартинс обходят дом, заглядывая в окна. Талько, Персон и Кольберг заняли позицию у входа. Они целятся в темноту из автоматов, и от них воняет страхом. Что-то их явно напугало, да и у меня, честно говоря, по коже бегут мурашки. Меня не оставляет уверенность, что нужно отсюда бежать, и побыстрее.

Я приказываю Пуричу и Водяной Блохе обойти школу с другой стороны. Вскоре парни докладывают, что внутри видны два больших класса и какие-то помещения поменьше. Здание выглядит пустым, хотя в одном из классов царит хаос – опрокинутые столы и стулья, выбитые стекла в нескольких окнах. Баллард заявляет, что классная доска покрыта копотью; понятия не имею, как он это выяснил, но наделенный превосходным зрением Дафни подтверждает его открытие.

Я подхожу к капралу Талько и спрашиваю, что он собирается делать. Он отвечает, что сейчас они всё проверят, а потом мы быстро возвращаемся к нашим. А лучше всего, если я оставлю его в покое и заберу свое отделение, поскольку единственное, чем мы можем им помочь, – раздобыть где-нибудь холодного пива. Сукин сын не желает признаваться, что ему страшно, и изо всех сил пытается сохранить лицо.

– Зан, не сходи с ума. Что-то тут определенно не так. – Я показываю на вырванную дверь. – Не знаю, стоит ли туда входить без тщательной разведки.

– Вам и незачем, мы сами справимся. – Он продолжает строить из себя умника. – Персон и Кольберг, проверить класс справа! Баллард и Мартинс, проверьте слева! И сразу же назад.

Мне не нравится, что он посылает их туда, а еще больше то, что сам внутрь не входит. Я не хочу оспаривать приказ Голи, но сержант не осознавал ситуацию в полной мере. Он мог бы принять иное решение, если бы увидел то же, что и мы. Если бы это почувствовал.

Парни уже вошли в школу, и анализировать дальше не имеет смысла. Я приказываю своим солдатам разделиться и наблюдать за первым отделением через окна, а сам иду за Баллардом, пересекаю небольшой холл и останавливаюсь в дверях класса поменьше. Оба рядовых докладывают, что помещение чисто. Кроме опрокинутой мебели, ничего подозрительного не видно. Лишь доска закопчена и выглядит грязнее, чем запачканные стены в домах селения.

Внезапно откуда-то снаружи доносится крик. Кричит Пурич, тщетно взывая к своему богу и извергая россыпь ругательств. С трудом соображая, я выбегаю на улицу с автоматом на изготовку, изо всех сил стараясь никого не подстрелить.

– Иисус-Мария! Блядь, сука! – орет Пурич.

– Твою мать! – отзывается Ротт.

Парни столпились у окон с одной стороны здания. Только теперь я понимаю, что они заглядывают туда, куда вошли Персон и Кольберг. Мимо дверей этого класса я пробежал в спешке, даже не взглянув, – был уверен, что-то случилось перед школой. Но там я обнаружил только своих солдат, целых и невредимых, и Зана Талько, который сжимает руками шлем и, похоже, сейчас разрыдается.

– Что случилось? – Я хватаю его за китель. – Что случилось, блядь?!

– Не знаю, Маркус, – дрожащим голосом отвечает он. – Они упали.

– Шеф! – орет Дафни. – В соответствии с приказом я все время смотрел внутрь. Что-то блеснуло у доски, страшно резкий свет, – и оба упали на пол.

– Какой свет? – спрашиваю я.

– Очень яркий, голубоватый. Меня чуть не ослепило.

– Что нам делать?! – кричит Гаус.

Не дожидаясь продолжения или реакции капрала Талько, я снова врываюсь в школу. Приказав Мартинсу и Балларду съебывать на улицу, я почти вытаскиваю их за одежду, запрещая входить в класс напротив, а потом как можно осторожнее заглядываю туда сам, зовя Персона и Кольберга.

Они не отвечают и не подают признаков жизни. Оба лежат на полу между скамейками, и их немилосердно трясет. Судороги столь сильны, что солдатам нужно немедленно помочь. Дорога каждая секунда.

Вскоре мы с рядовым Роттом стоим у входной двери, обвязавшись в поясе прочными веревками. Мы связали вместе все, которые удалось найти в патрульных ранцах. Ротт настолько напуган, что даже не протестует. Вид у него полностью обреченный.

Концы обеих веревок лежат на земле, свернутые в широкие круги.

– Это последний раз, Джим. Потом можешь перейти в другое отделение, – говорю я. Он не отвечает, даже не моргает. – Зан, сообщи сержанту! – громче необходимого кричу я. – Остальным наблюдать за развитием событий. Если с нами что-то случится, тащите за веревки и попытайтесь нас оттуда вытянуть. Входить туда вам запрещено при любых обстоятельствах. Это приказ!

– Так точно, – не слишком уверенно отвечает Пурич. – А если нам не удастся вас вытащить?

– Ждите сержанта, а то этот совсем расклеился, – я показываю на Зана Талько. – Джаред, в случае чего берешь командование на себя.

– Так точно, – подтверждает Водяная Блоха.

Я смотрю в перепуганные глаза Ротта. Впервые мне его слегка жаль.

– Ладно, Джим. Надо, блядь, им помочь. – Я хлопаю его по спине.

Мы преодолеваем коридор и входим в класс. Я делаю глубокий вдох – в воздухе пахнет озоном. Все выглядит как обычно – ровно расставленные ряды столов, аккуратно задвинутые стулья и чистая доска. На учительском столе стоят в горшке фиолетовые цветы, названия которых я не знаю. На стенах фотографии ремаркских ученых. То был бы идеальный сельский класс, если бы не судорожно дергающиеся перед нами два тела.