Дмитрий Манасыпов - Дохлокрай

– Просто так не судьба была спросить?

– Ты ответил бы?

– А ты попробовал?

Семёныч запыхтел и не ответил. Вот так всегда, непонимание и мысли о том, что твои поступки верные да правильные. Ну-ну.

– Если все сделаем здесь, поставишь отвальную и расскажу.

Бородатый удивился:

– Ладно?

– Точно тебе говорю.

Семёныч, явно успокаиваясь, старался все же быть подальше. Не чувствовал его сканнер? Интересно, такого еще не доводилось слышать.

– Берешь тесак?

– Да. Ножны вон, вижу. Сойдет на первое время, сейчас, подожди.

Люди, верующие в Господа, бывают искренними и двуличными. Иногда двуличные даже лучше, ведь они не считают себя всегда правыми и не несут истину Слова Божьего, интерпретируя под собственные желания. Нет, на самом деле так всегда и было, достаточно вспомнить Никона со староверами, там же каждый считал правым только себя.

Если бы сейчас кто-то из служителей Церкви, знающих о Страже, мог бы увидеть, чем занимается охотник на нелюдей и сатанинских детей, могло бы случиться многое. Как минимум – Институт узнал бы о самарском филиале такой странной конторы. Как максимум, обладай служитель определенными знаниями, лежать сейчас на полу кое-кому с тесаком в руках и плакать от боли, раздирающей на сотни частей после воззвания к гневу Господню.

Ибо творить волшбу, прикрываясь правым делом, есть ересь, измена Господу и полное нарушение всех догматов с заповедями. Даже век, стоящий на дворе, не спасет и епитимья не светит, в отличие от костра, где-нибудь в заднем дворе удаленного северного монастыря.

Хорошо, что наблюдал за всем этим один единственный психокинетик-сканнер, штатный специалист Стражи, пусть и без того несколько… растерянный.

Слова, найденные давно, заученные как Отче наш, текли на сталь заметными жаркими колебаниями воздуха. Чья то была сила, он не знал. Вернее, вполне понимал, откуда и что взялось в старой книге, найденной посреди замшелых и вросших наполовину срубов, найденных в самой настоящей кержацкой тайге у Камня. В его личной борьбе с Мраком то не играло роли, важнее оказался результат. Пусть звуки, сливающиеся с вибрирующей сталью, лишь впитаются внутрь, насыщая металл необходимой защитой, не вытравятся поверх черненого полотна, пусть.

Сделав дело, он доберется к тем кузнецам, что не забыли, как нужно ковать и варить без станков, настоящих, помнящих все заветы своих предков. Там все сделают, там поверх многослойного железа, заново перекованного с добавками и серебром, ляжет травление, выступят странные руны, сливающиеся в Слова, сейчас шепчущие им над новым другом. Его оружие – его собрат, пришедший взамен так славно погибшего в последней битве. Ему достанется рукоятка, спящая в рюкзаке и дожидающаяся нового острого товарища.

Вытертая деревяшка в ладони дрогнула, когда он запечатал сказанное последними аккордами. Дрогнула вслед сильной вибрации клинка, на пару мгновений покрывшегося голубоватыми искрами, таявшими внутри него. Старая добрая сталь приняла сказанное, согласилась и была готова к его новым дракам. И славно.

– Тебе точно нужно рассказать мне все, да побольше, доктор, побольше. – Семёныч сопел, красный, прямо как рак. – Я, сука, много чего от тебя мог ждать, но это… Это!

– Это сила и знания с опытом, – он пожал плечами. – В нашем деле больше никак.

– Да? – Семёныч топтался натуральным медведем. – Ладно. Идем?

– Да. Время не останавливается, нужно закончить с этим дерьмом быстрее. У твоего Рикера не найдется обреза с серебряной картечью, случайно?

Семёныч ухмыльнулся до того кровожадно, что стало ясно – и не только картечь с обрезом, чего только у Рикера с собой нету.

У ее дома они оказались быстро. Рикер, слушающий через огромные наушники музыку, кивнул на дверь микрофургона. Внутри оказалось рабоче и неуютно. Шкафы, ящики, кое-как закрепленные кресла и странная смесь запахов. Знакомая смесь, из пороха, металла, крови, гнили и необъяснимого, всегда тянущегося шлейфом за Другими.

Семёныч достал из настенного шкафа обрезанную двустволку, нашарил там же шесть патронов с полоской, нанесенной серебрянкой. Протянул.

– Себе тоже возьми. – Он кивнул, глядя в его глаза. – Она очень голодна и зла, просто пули могут сразу не остановить. Откроем дверь, Ирина спрячется, отнорки у нее точно есть, пусть и квартирка небольшая.

– Окна на обе стороны? – Рикер снял наушники и повернулся к ним.

– На ту сторону.

На ту же? Да, именно так. Рикер кивнул и мотнул головой, мол, выметайтесь, ассасины сраные, мне нужно занять позицию. Для позиции у него оказался ВСС, с какими-то странными изменениями и уже закрепленный у небольшого лючка в борту.

– Выходите и пешком до подворотни, подхвачу у пивника, не промахнетесь, он там один.

– Хорошо.

Вот она новая жизнь страны – пустой двор. В песочнице – никого, одинокая мамашка с коляской гуляет взад-вперед, детворы не видно. Тут живут молодые и успешные, детишки подождут, само собой. Им так даже лучше, меньше лишних глаз. А мамашка? На фургоне непонятная эмблема, типа ЖилКомСтройСервис, таких обслуживающих компаний сейчас как грязи, номера ненастоящие, а фургонов белого цвета сейчас пруд пруди.

Возле двери рассыпалась по стенам уже хорошо заметная черная плесень. Жильцы, наверное, недоумевают и звонят жэкэхашникам, возмущаясь таким непотребством. Причина-то не в сырости дома, нет. Мрак, сидящей внутри стригоя, его малая частица, подарившая той жизнь, болен. А когда он болен, страдает все вокруг, даже люди с животными.

– Знаешь, что сейчас внутри?

Он посмотрел на Семёныча. Тот кивнул:

– Тлен, паутина, плесень, облезающие стены, мокрицы, пауки и многоножки. И одна страшная тварь, явно не такая же красотка, как в баре.

Все верно, так оно и будет. Как всегда.

Хороший замок, ручку вверх и закрыл. Если сам наложил наговор, то и ключ не потребуется, на самом деле. Как сейчас, например.

Серебристый звон услышали трое. Он сам, Семёныч и Ирина… ее оболочка, запертая внутри склепа, недавно бывшего вполне милым жильем. Затхлостью и разложением тянуло еще с закрытой дверью, но когда та открылась…

Разоренные братские могилы, встреченные им в Войну, на жаре, воняли лишь чуть сильнее. Мрак не дорожит рядовыми шестеренками своего механизма, если те попадают в беду. Мраку проще скинуть слабое звено, ведь то ждет ровно одна участь – уничтожение.

Тишина. Капающая вода, звонко с кухни, глухо с ванной, трубы, даже пластиковые, разъело гнилью, копившейся внутри всего три дня. Хорошо, ничего не прорвало, иначе тех, кто так или иначе вскрыл бы дверь, ждал очень страшный сюрприз.

Черная паутина оплетала коридорчик, свисала с потолка лениво покачивающимися половыми тряпками, складывалась кусками рваного ковра под ногами. Местами пол поблескивал настоящими отрядами тараканов и прочей ползучей мерзости. Крысы, притянутые стригоем из окрестных подвалов, их пустые и выпитые вместе с кишками шкурки, валялись как раскиданные вонючие носки, загнив и шевелясь под плодящимися опарышами. До вызова МЧС со стороны соседей оставалось совсем чуть-чуть, был бы дом старше, вонь заполонила бы этажи очень давно.