Сара Ведлер - Купид. Бесконечная ночь

Я все еще чувствую себя неуютно, при мысли о том, что Ли не только нанял Сая и меня, но что его компания практически создала нас. С этим положением вещей нужно покончить.

— Ты знаешь дорогу к этой башне? — спрашиваю я.

— Она где-то на юге, — отвечает Скиннер.

— Тогда лучше всего прямо туда и отправимся.

— Джо, — он указывает на индикатор заряда. — Этого недостаточно. У нас почти не осталось электричества. Кроме того, в городском центре начнут удивляться, если дружинники не вернутся.

— Да и комбикоптер слишком заметен, — неохотно признаю я.

Скиннер кивает.

— Нам так или иначе нужно в город. Нам потребуется машина. Подвинься, я посажу эту штуковину.

Мы незаметно садим комбикоптер на заднем дворе, в одной из незаселённых частей Хайворта. Когда мы добираемся до центра Лондона, уже темно — идеальная маскировка. Наша потрепанная одежда больше не бросается в глаза, хотя кому-то может показаться странным, что на Скиннере надет капюшон. У меня, к сожалению, нет ничего, чем я могла бы прикрыться, поэтому я хотя бы распустила волосы. На службе я постоянно ношу волосы связанными, а поскольку я на службе всегда, то надеюсь, что так меня никто не узнает.

Я украдкой смотрю на Скиннера. Именно таким я и повстречала его в Париже. Казалось, что с тех пор уже прошла вечность.

«Я ваша тень», — так он сказал после того, как я прижала его к земле. Теперь же он был не только тенью.

— Дай мне знать, как только найдешь подходящую модель машины.

Скиннер кивает.

— Похоже, это будет не так просто. Но иначе было бы скучно, не правда ли?

Хотя мне сейчас не до шуток, но я не могу сдержать улыбку. Я оглядываюсь по сторонам. По крайней мере, на данный момент не видно ни одного дружинника. По вечерам, когда в центре Лондона уже практически нет рабочих, потому что в конце смены они должны вернуться в свои дома в рабочих кварталах, эта область заполняется промышленниками.

Даже здесь широкие улицы полны заведений, предназначенные исключительно для удовольствия. Рестораны с широкими террасами, где киноэкраны передают то, что происходит на кухне. Клубы, где при входе надо идентифицировать себя с помощью капли крови. И везде спа-салоны, в которых можно одновременно принять целебную ванну и посетить вечеринку при помощи цифровых очков. Я тяну Скиннера на тротуар, когда мимо проезжает ярко-розовая машина. Нам на встречу идёт молодая пара. У них у обоих идеальные тела, которые прикрыты лишь коричневыми кожаными ремнями.

Два из них перекрещиваются на груди женщины, один — укрощает ее блестящие черные волосы. Позади них идёт группа мужчин-модников, с огромными карманными часами, свисающими с их пиджаков. Из-за пенсне с драгоценными стёклами их глаза выглядят неестественно большими, и сразу же бросается в глаза, как зачарованно они смотрят вслед полуголой женщине с ремешками.

Ещё пару лет, и Пейшенс тоже стала бы одной из них.

— Посмотри-ка туда.

Скиннер указывает вправо, и я оборачиваюсь к стенам домов. Мне не приходится долго искать, чтобы понять о чём он. Повсюду между витрин магазинов и широких входов в клубы развешаны информационные панели. На них видны лица, должно быть, отснятые камерами наблюдения Дариана Джеда Ли. Белокурая женщина, мужчина с хитрым выражением на лице, молодая рыжеволосая женщина, почти девушка.

Под лицами мелкими буквами написано: «В РОЗЫСКЕ. Корпорация Ли предлагает награду в 10.000.000 AMOC за поимку этих субъектов. Корпорация Ли также предлагает вознаграждение в размере 5.000.000 AMOC за наводки об их местонахождении».

На экране возникает новое лицо. Купид, которого я лишь смутно помню, но он совершенно точно участвовал в битве в Центре Модификаций. Его фотография быстро сменяется другой: того же самого купида, но теперь он свисает с виселицы в Лондонском павильоне.

Несколько пешеходов, проходящих мимо, тоже видят фотографию и смеются.

— Говорят, этот малый долго не умирал. Эти купиды очень выносливые.

Интересно, почему вообще показывают фотографии купидов и их казнь. Видимо, Ли игнорирует запрет на съёмку и фотографирование. Если люди такие богатые, как он, то, видимо, могут делать в Лондоне всё, что пожелаешь.

— Пойдём дальше, — говорю я Скиннеру и тяну за собой, пока никто не заметил, что человек, так закутавшийся в одежду, рассматривает экран.

— Если они всё ещё на свободе, значит, мой отец жив, и он в отчаянии.

— У него ведь есть охранники. Его дружинники.

Скиннер сухо смеется.

— Ты не знаешь его. После смерти моей матери он стал законченным параноиком. Он постоянно ожидает нападения. Он не успокоится, пока все купиды и вся Ничейная Земля не будут уничтожены.

Я чувствую, как мой рот пересыхает. Не то, что мне будет не хватать купидов, если их вдруг не станет. Но теперь, когда я знаю откуда родом Сай, мне становится плохо при мысли о ненависти промышленников по отношению к Ничейной Земле. Во враждебности жителей Ничейной Земли, голодающих перед воротами города, богатые могут винить только себя.

Нам навстречу идёт группа молоденьких женщин, все выглядят одинаково. Похоже, сейчас в моде не только иметь детей-близнецов, но и самим быть близнецами. Я присматриваюсь к ним. Они носят такие же маски, которыми прикрывают лица те промышленники, что были уже в возрасте, когда начали продавать бессмертие — или те, которым есть что скрывать. Как, например, Дариан Джед Ли. Как только я вспоминаю о нем, перед моим внутренним взором тут же всплывает его гладкое, дружелюбное лицо. Его улыбка, не исчезнувшая даже тогда, когда он хотел всех нас прикончить.

Интересно, сколько Ли знает о последних нескольких неделях? Если он контролирует наши чипы, то вероятно, видел, как мало мы пользовались нашими способностями, и пришел к выводу, что мы где-то прячемся. Или он проследил за нами и приставил наблюдателей. Возможно, он просто ждал, пока наша группа разделится, прежде чем отправить один из своих вертолетов, как тогда, в Ничейную Землю. Пока мы бродим по Лондону, Ланди уже, возможно, в руинах. А Пейшенс сидит между людьми своего отца и направляется к нему, чтобы он снова мог использовать её в своих собственных целях.

Внезапно мне становиться трудно дышать, и я исчезаю в переулке. Расстёгиваю пряжки на моей куртке, чтобы освободить грудь. Я буквально вижу, как другие созерцатели, а также дети, бегут по горящему острову. Как длинные стволы винтовок следят за их перемещениями, а затем стреляют. Будто дети животные на охоте. Будто запрет на оружие никогда не существовал.

— Джо, — Скиннер, становясь передо мной, снимает капюшон. — Все в порядке?

Я закрываю глаза и пытаюсь изгнать из головы этот жуткий сценарий. Но он продолжает разъедать клетки моего мозга, обжигая и причиняя боль. Затем я медленно выдыхаю, чтобы изгнать панику из моего тела. И делаю глубокий вдох, чтобы сразу же закашлять. Я чувствую резкий запах, не менее едкий, чем страшные мысли. Я отворачиваюсь и стараюсь сдержать рвоту.