Сара Ведлер - Созерцатель. Вечная молодость

— Я знаю.

— Но эти трое были очень настойчивы. — Я описываю ему все, что случилось, затем объясняю мои дальнейшие действия. — Глядя на то, как они себя вели, стало ясно, что они вернутся, поэтому, находясь здесь, Пейшенс была бы в опасности. — Я смотрю на него. — До вчерашнего вечера цирк был в городе.

Безмолвное кивание головой.

— Прошлой ночью они свернули шатры и ранним утром покинули Лондон по направлению к Лиссабону. Я отдала им Пейшенс. Это был ее единственный шанс перейти границу.

Это было действительно так. Так как ей было всего шестнадцать, Пейшенс не имела разрешения на выезд, ей нельзя было покидать Лондон. Ни пешком, ни на самолете, ни на поезде. Разве только, ее сопровождал кто-то из родителей. Однако ее мать давно умерла, а отец никогда по-настоящему не хотел иметь дело со своей дочерью.

У него своя фирма, одна из самых больших в промышленности. Я не знаю, как он зарабатывает деньги, да это и не должно меня интересовать. Он очень занятой человек, редко появляется в интернате, еще реже мне или Пейшенс удается поддерживать с ним контакт, когда он этого не хочет. Цирк был единственной возможностью в короткий срок вывести мою подопечную из города.

— Мы наведем купидов на ложный след, затем я поеду вслед за ней в Лиссабон.

— Не только ты.

У меня вырывается стон. Если бы Сай был единственным надсмотрщиком, Пейшенс бы пропала. Он даже не заметил, что я, еще прошлой ночью, упаковала ее вещи и рано утром отвезла на вокзал. Я пытаюсь отогнать мысли о ней. О ее взгляде, когда она опустилась на влажную солому в разрисованном цирковом вагончике.

— Мы еще увидимся? — спросила она меня.

Надеюсь, что мне удалось ее успокоить, что она доедет целой и невредимой и что с ней будут хорошо обращаться.

— Следующее нападение купидов произойдет с наступлением темноты, — объясняю я Саю, хотя он наверняка и сам знает. — До тех пор у нас есть время разработать план.

Сай задумчиво молчит. Только сейчас я заметила, что он переоделся. Черный верх, кожаные манжеты, чтобы защитить руки, брюки на ремне и сапоги, похожие на мои. Вся одежда выглядит немного потертой, но, если не приглядываться, его можно было бы принять за промышленника, питающего слабость к военной одежде, ну или за надсмотрщика.

В какой-то момент он встаёт и подходит к окну. Снаружи распростерся окутанный туманом парк, утреннее солнце не может пробиться сквозь толщу облаков. Кажется, скоро пойдёт дождь. Темнота надвигается с востока. С той стороны, в которую держит путь Пейшенс. Я спрашиваю себя, прибыла ли она уже во Францию, миновала ли Париж и направляется ли уже в Португалию.

— Ну ладно. Что теперь? — спрашивает наконец Сай.

— Сейчас спланируем. — Я надеваю сапоги, которые всё ещё влажные от воды из пруда. Неприятное чувство, однако, у меня нет другой подходящей пары. — Ты поможешь мне, а потом будешь держаться в стороне, понятно?

— Как же так?

— Я вырастила её. Я была ей няней, и теперь она для меня как сестра.

Сай поднимает руки.

— Не беспокойся, я вовсе не хочу быть её сестрой.

Я ищу подходящие слова. Я должна как-то дать ему понять, что ему нечего делать в жизни Пейшенс. Достаточно того, что ее отец настолько не доверяет мне, что приставил к ней второго охранника. И то, что Сай постоянно вмешивается, уже переходит все границы.

— Ты… ты только все испортишь. Вчера вечером… это был просто промах. Они были слишком настойчивые, и тем самым застали меня врасплох. Вообще-то мы оба прекрасно справляемся.

— Джо, — вздыхает Сай и оборачивается ко мне.

Впервые я задаюсь вопросом, откуда он знает мое имя.

Он смотрит мне прямо в глаза. Только сейчас я по-настоящему воспринимаю его. Его волосы растрепаны, как и прошлой ночью. След тревоги на лице делает его старше и серьезнее. Мне почти жаль его.

Но только почти. Я скрещиваю руки на груди. Он подходит ближе, протягивает руку, однако же не дотрагивается до меня. Он все еще смотрит на меня и кажется, что ему стоит больших усилий произнести следующие слова:

— Я все это знаю. Я всегда был там, в парке. Просто ты никогда меня не замечала.

Я позволяю Мали, будто живой стене, бежать между мной и Саем. Ей не нужен поводок. Её никогда, и никто не мог бы отвлечь, даже самый соблазнительный аромат из самого дорогого городского ресторана. Здесь, в Хайворте, всё равно нет соблазнительных запахов.

Все покрыто налетом химических веществ, вырабатываемых промышленностью. Он окрашивает ночное небо в серый цвет и кое-как перекрывает испарения миллионов живущих здесь людей.

Я постоянно ловлю Сая на том, как он смотрит в мою сторону и открывает рот, чтобы начать разговор, однако этого не происходит. После его разоблачений я лучше буду молча зализывать свои раны, нежели разговаривать. У меня даже появляется искушение предложить ему, чтобы я пошла в одиночку на поиск купидов. Хоть мы и обдумали общий план в течение сегодняшнего дня, но мне не нужен Сай для его воплощения. Всё же я не осмеливалась сказать ему это. У отца Пейшенс были причины нанять его. Самое главное, это её безопасность, и моя уязвленная гордость ничего в этом не изменит.

Я провожу пальцами по шкуре Мали. Спокойное, гибкое тело собаки вызывает во мне чувство защищенности, несмотря на враждебное окружение, значительно отличающееся от мирного кампуса в Новом Оксфорде. Улочки рабочего поселка очень темные, многие фонари сломаны. Те, которые все еще работают, рассеивают белый холодный свет, который не увидишь в лучших районах города.

Фасады жилых башен с годами потемнели, строения без окон возвышаются вокруг нас, подобно огромным бетонным столбам, уходящим в высь. Только немногие здания, маленькие строения из обожженного кирпича, в которых живут десятники и чиновники, все еще напоминают Англию в том виде, в котором она была ранее.

Промышленники не стараются улучшить для рабочих условия, поскольку знают, что здесь люди полностью предоставлены самим себе. Единственной альтернативой проживанию в Хайворте или другом маленьком рабочем районе, это существование в Ничейных землях, но никто не хочет ехать туда.

Рабочие проживают свою жизнь без надежды на будущее. Единственным развлечением для них являются случайные прогулки к площади Пикадилли. Когда кого-то казнят, им разрешено прийти посмотреть. Они считаю это привилегией, но на самом деле это немая угроза.

— Как тихо, — наконец сказал Сай. Я поняла, что он заговорил лишь для того, чтобы нарушить молчание.

— Полагаю, большинство уже спит. — Из моего обучения я знаю, как тяжелы будни на производстве. Тяжелые и плохо оплачиваемые, поэтому каждый вкалывает как проклятый, всеми правдами и неправдами пытаясь пробиться выше. Тот, кому вода подступает к горлу, автоматически пытается забраться на другого. О тех, кого затоптали, позаботиться некому.