Борис Конофальский - Во сне и наяву

Она полезла на один из торчавших из земли кусков каменной кладки, чтобы пробраться поближе к стене. И вдруг её ботинок соскользнул, и девочка больно плюхнулась на бедро и на локоть и поехала на боку, по наклонной, прямо к краю, к облому, за которым начинался овраг или канава… Судорожно цепляясь за камень, сдирая кожу на пальцах, она сумела остановится на самом краю, зацепившись за край, едва не уронив вниз свою драгоценную палку, и случайно, не желая того, заглянула сверху в этот овраг, что был под ней. А там чернота, дна оврага она не увидала. Может, оттого что здесь был сумрак. А может, потому что его и не было.

Так чтобы не свалиться, аккуратно, Светлана буквально проползла по краю сломанной стены и спустилась на мягкую землю. И пошла дальше, в ту сторону, откуда доносился гул. И гул этот, чем дальше она шла, становился всё отчётливее. Вскоре девочка поняла, что напоминает ей этот звук. Это бы звук завывающего вдалеке ветра.

Обходя нагромождения из кусков разрушенных домов и стараясь держаться подальше от бездонных оврагов, девочка всё ближе подходила к полупрозрачной стене. Она уже почти разглядела её.

Стена была из тёмного стекла, стекла закопчённого, мутного, через которое почти ничего не было видно. И при этом оно не было замершим, стекло словно стекало вниз медленными потёками. Тут было очень жарко. Очень. Светлана остановилась перед стеклом и попробовала его палкой. Несильно, чтобы проверить, ткнула в него. Стекло поддалось, и кончик палки вошёл внутрь. И тут же по палке скользнул белый дымок. Ого! Она вытянула палку и убедилась, что конец у неё уже обуглился.

«Ах, да… Жук!». Девочка стала снимать рюкзак. Но прежде чем достать оттуда банку с жуком, она ещё раз вытянула бутылку с тархуном и, поглядывая по сторонам, отпила немалую часть зелёной сладкой жидкости. Теперь жук. Она взяла в руки банку. Жук не шевелился. Света испугалась: «Эй, ты там не сдох?». Она потрясла банку. Это было бы очень неприятное событие – где девочке в таком случае брать нового? Нет, слава Богу. Противное насекомое зашевелилось. Заскользило мерзкими лапками по стеклу. Светлана, убедившись, что всё в порядке, стала отвинчивать крышку. Сначала крышка поддавалась плохо, а потом вдруг пошла легко, отвернулась и упала на землю, Света не удержала её в руках. Она наклонилась, стала крышку подбирать, а в это время ловкий жук, зараза, выпрыгнул из банки ей сначала на руку, а потом, расправив крылья, в одно мгновение перелетел девочке на левую щеку, под глаз. Девочка и смахнуть его не могла, в одной руке банка, в другой крышка, а жук вдруг укусил её за кожу своими мерзкими жвалами, не так чтобы больно, но уж точно страшно. Света закричала от испуга. А сволочное насекомое, удовлетворившись местью, затрещало крыльями и полетело прочь. Забыв про испуг, она стала судорожно хватать рюкзак, кидать в него банку, крышку, хватать палку. И, не закрывая рюкзака, кинулась вслед за жуком, умоляя его не лететь далеко, так как в местном сумраке его почти не было видно. Бежала, надеясь, что перед ней не будет этих адских оврагов, которые придётся оббегать. Но всё обошлось, жук летел медленно и, не пролетев и пятидесяти метров, просто влетел в стекло стены. Исчез. Света, приметив место, добежала до него. Остановилась.

«Так, что мне нужно? Банка. Банка есть! Лю говорил, что пыль можно собрать сразу за Чертой. Далеко ходить не нужно. Крышка. Крышка есть! Страж. Я его узнаю сразу. Всё. Пошла!». Она на всякий случай проткнула «стекло» палкой. На этот раз палка не обугливалась, дым не шёл. Всё равно девочке было очень… волнительно. Но делать-то было нечего, ей и в голову не могла прийти мысль, чтобы, проделав весь этот путь, уже в шаге от цели, вдруг испугаться и уйти. Нет-нет, единственное, что девочка сделала, чтобы оттянуть задуманное, она ещё раз решила попить. Попила, закинула за спину рюкзак, взяла в одну руку палку, в другую банку и с замиранием сердца просунула в «стекло» розовый носок ботинка. И поняв, что ничего не произошло, она решилась. Набрала воздуха и как будто нырнула за стену.

Гарь. Жара. Вот что сразу почувствовала девочка, когда оказалась за стеклом. По небу неслись чёрные облака, больше похожие на негустой дым. А прямо перед ней алел закат, разбрасывая багровые оттенки на местную серость и черноту. Господи, как тут тяжело дышать. Как в бане, на самой верхней полке. Воздух раскалён так, что обжигает лёгкие. Девочка осмотрелась. Ну, насколько это было возможно, всё равно дальше тридцати метров ничего не было видно. Казалось, что чёрная пыль, или дым, пропитывали, покрывали всё вокруг. Она стояла на дороге. Это была просёлочная дорога в две колеи, с потрескавшейся от жары поверхностью. Она была утрамбована до блеска, до бетонной твёрдости, а по сторонам от дороги были неглубокие канавы и… в одной из них, в правой, лежал голый человек. Худой, иссохший. Мёртвый? Ни обуви, ни одежды. Кожа, ну… не чёрная, скорее тёмно-серая. Она видела его ягодицы, рёбра, мосластые ноги. Кажется, это был мужчина. До него было метров двадцать, не больше. Девочка сразу решила, что с той стороны пыль набирать не будет. И пошла к левой обочине, присела и замерла… Ветер, вернее непрерывные крутящиеся вихри, и нескончаемый отдалённый гул не могли перекрыть резкого хлопка во мгле, и сразу после этого резко полыхнуло пламя, полыхнуло быстрыми языками и покатилось мимо девочки валом. Точно так же быстро прогорал волной тополиный пух, собравшийся у поребриков, когда мальчишки поджигали его. Такой горящий вал вспыхнул рядом и покатился вдаль от неё и по лежащему человеку! А тот вдруг выгнулся, запрокинул голову и беззвучно заорал в небо беззубым ртом. ОН БЫЛ ЖИВ!

Девочка даже не успела подумать, что от огня нужно убегать, когда вал языков укатился вдаль. Всё это было ужасно, ужасно, нужно было скорее убираться отсюда. Светлана, косясь на корчащегося чёрного человека, уже открывала крышку с банки и бочком, бочком двигалась к обочине дороги, присела и хотела сгрести чёрной пыли, но, только притронувшись, тут же отдёрнула руку – пыль была горячей. В её рюкзаке были толстые резиновые перчатки, но она не хотела тратить время, чтобы их вытащить. Светлана стала, обжигаясь, сгребать пыль в кучку, поглядывая по сторонам. Когда кучка была собрана, она загребла её в банку и поморщилась от боли, пыль была горячей не на шутку. А пыли было мало, едва треть банки. Она стала и дальше собирать пыль, но теперь уже при помощи рукава куртки. Она уже готова была ещё часть пыли отправить в банку, как на неё налетел горячий вихрь. Раскалённая пыль полетела девочке в лицо, она едва успела закрыть глаза, но вот вздох она сделала. Горло, полость рта и даже лёгкие как огнём обожгло, от едкого привкуса гари и пыли в горле и носу её чуть не вырвало. Она стала кашлять, её буквально разрывало и выворачивало от позывов рвоты и спазмов в лёгких. Еле прокашлялась, чудом не рассыпала уже собранную пыль. Нужно было убираться отсюда. И она, отплёвываясь и ещё откашливаясь, стала снова собирать кучку пыли, чтобы зачерпнуть её своей банкой. Глаза девочки были ещё полны слёз, она почти ничего не видела, кроме… белого пятна. Света стала загребать собранную пыль и одновременно моргала глазами, вытирая их о плечо горячей куртки.