Артем Углов - Предел прочности. Книга четвертая [СИ]

- А в чем разница?

- Теперь ты меня разводишь? - в ответ послышался звонкий смех. Девушка откинулась назад, уперлась ладонями о землю и ткань сползла, обнажая голову. На внешность самая обыкновенная, коих тысячами можно встретить на улицах родных городов. Глаза, нос, рот – стандартный набор, без особых изысков, но это лишь с первого взгляда, а если присмотреться: есть что-то цепляющее в насмешливой улыбке, во взоре - неизменно притягательном, наполненном лукавством, что корзинка ягодами, в любопытном носике, слегка вздернутом, придающем образу воздушности. И, разумеется, цвет кожи, таинственно серебристый под светом полной луны.

«В темноте каждая баба красавицей кажется, особенно когда этой самой бабы давно не было», - вспомнилась истина, изреченная соседом и по совместительству дворовым философом Костиком.

Отворачиваюсь, пытаясь стряхнуть с себя нежданное оцепенение. Накатило чего-то, будь оно все неладно.

- Эль-Като, ты хоть с творчеством моим знаком?

- Слышал пару песен.

- Ой, врешь.

- Ну, хорошо, не пару. Может четыре или пять: друг включал на телефоне, - задумался и нерешительно добавил, - еще клипы разные видел.

- Это какие?

- Где кодлой девчонок старперов в ресторане соблазняете и один грустный про призрака, где ты… точнее главная героиня вены резала.

- Кодлой соблазняем старперов? Ну надо же, рассуждаешь, ровно моя тетя, - и снова смех вспыхнул бенгальским огоньком в ночи. – Ну-у?

- Чего ну?

- Клипы понравились? Отвечай, только честно.

Отвечать честно… Да даже мыслей не было врать. Кто она мне: родственница или подруга, чтобы чувства щадить?

«Говно это, творчество ваше», - хотелось сказать, но в последнюю секунду передумал, сменив формулировку на более нейтральную.

- Не понравилось.

- Обидно, особенно за «Красные слезы». Я в эту песню сердцем вложилась.

Тишина… стрекочут цикады, наполняя теплую ночь своим пением. Юлия молчит, молчу и я, созерцая голубую полоску подсвеченного бассейна. Интересно, она делает вид или вправду обиделась? Слышу, как шуршит плед: девушка кутается плотнее, освобождая волосы, угодившие в западню ткани.

- Ты просила быть честным. Просто у меня другие вкусы.

- Да? Странно… значительную часть моей целевой аудитории составляют мальчики пубертатного возраста. Ах, извини, я забыла, ты же у нас не мальчик, серьезный детектив - сам Эль-Като.

Нет, не обиделась, но на язык острая, зараза, под стать своей подружке: рыженькой козочке Нанни. М-да, веселая ночка предстоит…

Ночка и вправду выдалась не скучной: болтали несколько часов кряду и разошлись под самое утро, когда в небе начало светать, а пожилой садовник вышел из восточного крыла.

- Доброго дня молодой Хозяйке, и вам юноша, доброго

- Дедушка Сатти, как ваше здоровье, как нога, не беспокоит? - голос девушки звучал хрипло: устал и осип после нескольких часов бесконечной болтовни. Не было в нем привычного задора и остроты. Да и беседа наша давно перетекла в спокойное русло, укрытое клетчатым пледом. Юлия, не спрашивая, поделилась со мной одеялом: накинула сверху и придвинулась ближе, прижимаясь теплым боком. Длинные волосы защекотали шею, ноздри уловили нотки приятного аромата, едва различимого в насыщенном запахами саду.

Было очень хорошо, как в далекую пору, когда засиживались допоздна дворовой компанией. И я уже забыл, что рядом со мной вздорная самовлюбленная Юкивай. Не было заносчивой малолетней звезды, испарилась, истаяла по утру легкой дымкой, словно призрак. Осталась обыкновенная девчонка, со своими проблемами и заботами, с которой можно часами болтать о всяких пустяках и особо не парится.

- Дедушка Сатти? Ты знаешь прислугу по имени? – удивился я.

- Только тех, кто этого достоин. Дедушка Сатти служил еще моим родителям.

Предки Юлии - отдельная история. Раньше не задумывался, почему молодая девушка живет одна и почему речь постоянно заходит о тетушке, которая ни родная ни разу. Неужели не нашлось бы места для родителей в огромном особняке? Обязательно бы нашлось, только вот не было мамы с папой: погибли в автомобильной аварии, когда Юлии исполнилось двенадцать лет.

И осталась юная Кортес Виласко одна. Немногочисленная родня не спешила принимать участие в судьбе девочки: сплошные расходы, сплошные заботы, а у них самих, не сказать, чтобы денег много. Опять же финансовый кризис на дворе, который никто не видел, но который все ждут, и который обязательно наступит, через годик-другой.

Кто-то должен был решиться на смелый шаг, потому как отдавать малышку в приют при живых родственниках – несмываемое пятно позора на репутации. Тогда и нашлась забытая всеми баронесса Ляушвиц, дама одинокая, располагающая некоторым капиталом. После очередного совещания семейный совет взвалил на старческие плечи заботы по воспитанию юной племянницы. Хотя, взвалил, громко сказано: большей частью сиротой занималась прислуга и репетиторы. Последние преподавали на редкость халтурно, потому как нанимались за сущие гроши, ну и отдача была соответствующей.

- Студенты, нищие художники на подработке, скучающие домохозяйки – да я больше из книжек узнавала, чем от них, - призналась Юлия. – Представляешь, один придурок меня лапать начал, прямо посреди занятия: полез в трусики, рот попытался заткнуть. Хорошо, окно было открыто, дедушка Сатти услышал из сада, прибежал с лопатой наперевес. Ох и огрел он этого козла, мало не показалось, лицо в кровь разбил. Нашла тетушка учителя математики, сэкономила, ничего не скажешь… Оказывается, этот «учитель» уже отсидел срок за совращение малолетних и числился в базах. Тетушке было просто лень, потратить пять минут своего драгоценного времени на никому ненужные проверки, когда господин из себя весь такой благообразный, готовый работать за двадцать золотых.

Юлия злилась… Очень злилась на пожилую родственницу, которой принудительная опека была в тягость. Справедливости ради стоит отметить: одного хорошего педагога баронесса Ляушвиц таки нашла. Хотя какая в бездну заслуга, скорее дело случая, что искусству музыки юную Кортес Виласко обучал профессиональный музыкант. Некий Отто, фамилия которого осталась неназванной, много где успел поработать: играл в больших холлах, аккомпанировал известным оперным певцам, выступал на сцене с оркестром и на телевизионных шоу. Однако тяжелая наследственная болезнь внесла свои коррективы, резко оборвав толком не начавшуюся карьеру: тело пианиста частично утратило двигательные функции. Все что осталось – несколько лет жизни и бесконечная любовь к музыке, которую мужчина сумел внушить своей подопечной.

В тринадцать лет Юлия начала сочинять, в четырнадцать выложила первые композиции в сеть, в пятнадцать заключила контракт с известной звукозаписывающей компанией. Именно тогда девушка выпустила свой первый альбом, разлетевшийся по шести мирам миллионными тиражами. Критики скептически встретили успех восходящей звезды, дескать будем посмотреть дальше, а то мало ли таких бывало: выскочек, да бабочек-однодневок. Второй альбом, выпущенный спустя год, повторил успех, заняв верхние строчки всевозможных чартов. Скептиков заметно поубавилось, а из многочисленных титулов Юкивай убрали слово восходящая. Новая звезда заняла положенное место на ярком небосводе шоу-бизнеса.