Артем Углов - Предел прочности. Книга четвертая [СИ]

- Земляки, - предположил Мо.

- Папаша, да вы сегодня в ударе, - Альсон изобразила книксен, что было не просто, в условиях ограниченного пространства. Мозес в ответ лишь издал звук, похожий на сдавленный сип. Кого другого давно бы послал в бездну, но только не малышку: то ли понимал, что бороться с вредной пронырой бесполезно, то ли симпатизировал ей, что само по себе удивительно, потому как Мо и симпатия вещи абсолютно несовместимые, если только речь не заходит о свиной рульке.

- Чего молчишь Воронов, давай, называй имена соотечественников. Всех, кого успел встретить в «нулевке».

И вновь кончик мела застучал по доске, на черной поверхности одна за другой появлялись фамилии: Хорхе Леши, Светлана Кормухина, Майкл Доусон.

- Хорхе можно вычеркнуть, он последние полгода в командировках.

Или год, или всю жизнь. Бывший наставник никогда из них не выбирался, проводя большую часть времени в разъездах. Мелок послушно скрипнул, ликвидируя верхнюю строчку.

- На счет Доусона тоже не уверен. Он из числа ренегатов, родился в нулевом мире.

- Не важно, - возразила Альсон. – Имеет значение только время, по которому живет его организм. Есть, что добавить?

- Нет.

- Замечательно, - мелок жирной линией обводит две последние фамилии, заключая в один общий круг.

- Кормухина… Кормухина, - забормотал Мо, - знакомая фамилия.

- Бывшая Воронова, недавно замуж вышла и стала госпожой Доусон, - охотно поясняет Лиана. И всё-то про меня знает, и всё-то ей известно.

- Вышла замуж за него? – Мо вопросительно кивнул на доску. Получив утвердительный ответ, довольно пробормотал: - живут под одной крышей, что ж будет проще. Хотя бы одна хорошая новость за сегодня.

- Подождите, что значит хорошая, - всполошился я, - вы их что, убивать собрались?

- Курсант, дурной что ли? Толку-то от убийства: мы физического носителя убьем, а не саму Тварь. Ну избавишься ты одного тела, так ваших здесь тысячами бродят. И ищи потом, кого Палач выбрал, к кому переподключился. Тут еще покумекать нужно, как лучше поступить.

- Вы кумекайте, а я все что хотела, сказала, - Лиана требовательно протянула ручки, как когда-то давно, когда была еще малышкой, и бегала за мною хвостиком. Очень давно… даже начинаю сомневаться, не привиделось ли мне это.

- Не маленькая, сама спрыгнешь.

- Маленькая! – девушка топнула ножкой, выражая недовольство.

Что мне эти концерты, я их тысячами насмотрелся, поэтому просто игнорирую. За что и получаю в ответ привычное «дурак». Как и ожидалось, Альсон без особых проблем спрыгнула с лавки и недовольная, вернулась к столу: копошиться в сумочке и вытирать белые от мела пальцы.

Следующие полчаса прошли в невыносимом гвалте. О чем-то спорили, доказывали, а больше остальных усердствовал Нагуров, обыкновенно флегматичный и непрошибаемый.

- Меня что, одного волнуют нестыковки в теории Альсон? – возмущался он. – Зачем Палачу рыскать в поисках тела, если он может сразу прыгнуть в сто двадцать восьмой мир. Там этих тел миллиарды.

- Энергия закончилась, - вмешался Леженец.

- Какая энергия?

- Как в шестой части «Скользящих в континууме», когда у «партальи» сели аккумуляторы.

- Какая парталья, какой аккумулятор?! – прокричал Саня в ответ. Разум математика, привыкший оперировать точными величинами в рамках заданных правил, не справился с возникшим хаосом и закипел. Неведомые существа, сверхспособности, Марионетки и Палачи – все это рушило основы мироздания Александра, от того и орал. – Альсон, ответь мне, почему?!

- А я откуда знаю.

- Как?! Как откуда. Ты же все это…, - Саня тыкал рукой в сторону исписанной доски, словно в обесчещенную неизвестными хулиганами девушку. Может так для него и было. Черная поверхность, веками передававшая знания, несла в себе некий сакральный смысл, и тут вдруг такое безобразие, вышедшее из-под мела одной проныры. Абсолютно алогичное, не поддающееся законам физики и математики.

- Все вопросы к Воронову. Я лишь систематизировала факты и вывела закономерности.

- Где ты здесь факты увидела?! Где?! Нет ни одного доказательства, сплошные домыслы. Или хотите, чтобы я на слово поверил? В существование Тварей, которых видел один лишь Воронов. Вы себя-то слышите со стороны?

Саня кричал еще минут пять, пока окончательно не выдохся. Только после успокоился и сел на место, обхватив голову руками. Все, наш гений от математики выдохся, перегорел и ушел в прострацию.

В ушах звенело то ли от недавнего ора, то ли от внезапно наступившей тишины. Одна Альсон издавала легкое позвякивание, копошась в дамской сумочке. Девушка всем своим видом показывала: сделала все что могла, а дальше вы как-нибудь сами.

И тут подал голос Леженец:

- Может мы выстрелим в Воронова?

- Это еще зачем? - возмутился я.

- Проверим на сверхспособности.

- Так Марионетка от пуль не защищает, она лишь предупреждает об опасности, - пришел мне на выручку Герб.

- А вдруг защитит? Никто же не пробовал.

- Да ты случаем не охренел?

- А чего ты так кипятишься, Воронов? Мы сначала в руку выстрелим, и только потом…

- Ни в кого мы стрелять не будем! - рявкнул Мо, тем самым поставив точку в намечающемся споре. – У нас здесь не научный отдел, чтобы эксперименты проводить, а Воронов не подопытный кролик.

Пальцы-сардельки вытащили из кармана очередной леденец, зашуршали оберткой - напарник нервничал не меньше прочих. Один Лановски сохранял видимость спокойствия. Именно он и пробормотал, задумчиво шевеля рыжими усищами:

- И все же почему Твари не идут в сто двадцать восьмую напрямки…

- Они не могут, для них Шестимирье – тюрьма. А я вроде билета, единственный шанс вырваться на волю, попасть домой.

Шесть пар глаз вопросительно уставились на меня. Ну да, про сны-то я им не рассказал. Кажется, пришла пора…

Неофициальное совещание, устроенное напарником, вымотало донельзя, лишив последних сил. И что самое удивительное - под конец не спорили, и даже пришли к некоему подобию конструктива. Леженец больше не нес ерунды про блокбастеры, Нагуров не требовал доказательств, а Мо угостил всех леденцами – невиданная щедрость.

Кто же знал, что история про забытую реальность, превратившуюся в сон, подействует на окружающих столь умиротворяющим образом.

- А я говорила, - самодовольно заявила Альсон, - все вписывается в рамки моей теорию.

И тут же получила от Мо очередную конфетку в подарок.

- Оранжевые маркеры… оранжевые маркеры… твой брат упоминал оранжевые маркеры, - бормотал Нагуров. - А ведь действительно оранжевые. Когда подсвечивают нейронную сеть, пытаясь вычленить необходимые участки памяти, используют разные цвета. Обыкновенно красный, в прошлом веке использовался зеленый и только в «Доме» используют оранжевый. Откуда твой брат мог это знать?