Артем Углов - Предел прочности. Книга четвертая [СИ]

Сердце внутри отзывается давно забытой щемящей болью. Хочется прикоснуться, провести пальцами по знакомым… бездна, только тупой романтики здесь и не хватало. Стряхиваю наваждение и беру девушку за руку, аккуратно сжимая тонкие пальцы.

Не знаю, с чего решил, что разбудить ее будет сложно. Юлия реагирует моментально: вздрагивает и отдергивает руку.

- Я же сказала…, - долгая пауза, взгляд карих глаз ощупывает мое лицо, - Уитакер, ты? Что ты здесь делаешь?

- Нам надо идти.

- Кому нам?

- Тебе и мне.

- Нет никаких тебя и меня. Проваливай.

- Мы уйдем вдвоем.

- Пошел прочь, Уитакер… это приказ.

- Нет.

- Ты… ты служебная собачонка, которая должна знать свое место и повиноваться, - девушка в полном негодовании пытается меня пнуть, но все что у нее получается – это лишь задрать собственное платье, засветив белую полоску нижнего белья. Движения неловкие, заторможенные: то ли спросонья, то ли сказывается выпитый алкоголь.

Перехватываю голую ногу, подтягиваю девушку к себе и визжащую поднимаю на руки.

- Ты охренел, Уитакер, что себе позволяешь.

- Я всего лишь забираю тебя домой.

Юлия хватается рукой за галстук, шепчет прямо в лицо, обдавая крепким спиртным духом:

- Думаешь, не смогу без тебя, из дома не выйду? Ошибаешься, Уитакер… Слишком много возомнил о себе. Думаешь, трахнул и все позволено… Уволю, слышишь!

- Увольняй.

Тонкие пальцы обвивают галстук, и что есть мочи тянут в сторону, так что становится трудно дышать.

- Сейчас укушу.

- Кусай.

Поудобнее перехватываю тело девушки. Чувствую, как она тянется к шее, ощущаю горячее дыхание. Влажные губы тычутся в кожу над самым воротником рубашки и… и все. Девушка без сил опускается. Ослабевает удавка на шее – тонкие пальцы больше не тянут за галстук, перехватив лацкан пиджака. Голова доверчиво прижалась к груди, согревая дыханием сердце.

- Ребята, это он! Дикарь из сто двадцать восьмой, - слышу резкий голосок Нанни, и нарастающий волной ропот. Кажется, я разбудил не только госпожу Виласко, но и ни в меру заботливых друзей.

- Слышь, мартышка, куда собрался?

- Ребзя, да он вообще обнаглел.

- Юли отпусти.

Неслось возмущенное со всех сторон. Один наиболее борзый возник на горизонте, раскинул руки, демонстрируя… Даже не стал разбираться, что он там пытался изобразить.

- Работает служба безопасности, всем разойтись, - ору во всю глотку. Но борзый то ли не впечатлился, то ли был слишком пьян, чтобы понять смысл сказанного. Не раздумывая, пинаю того по опорной ноге. Не пыром, как следовало бы, а подошвой сверху-вниз, прямо в район коленной чашечки. Так ломают ветки на костер, так ломают конечности. Парень моментально исчезает с горизонта, только дикий вой доносится снизу. А я уже иду вперед, наплевав на крики и угрозы. Вперед, только вперед.

Некогда сонный мир вдруг завертелся, забурлил кипящей на огне жидкостью. Ожил в одно мгновение, хотя до этого казалось – спал вечным сном. Краем глаза выхватываю движения, замелькали многочисленные тени на стенах и на потолке.

Вижу перекошенное от крика лицо Леженца. Он орет знакомые до боли слова, что и я секундой ранее: про «работает» и про то, что в случае угрозы жизни агент службы безопасности имеет право применить силу, вплоть до ликвидации потенциальной угрозы. Заученные на уроках юриспруденции фразы.

И странное дело – это работает, словно защитный купол окружает нас. Гости толпились, возмущенно кричали, но невидимую черту не пересекали. Только один отважился заступить Леженцу путь и тут же получил кастетом в челюсть - башка мотнулась в сторону, а тело завалилось навзничь.

На самом выходе из зала в нас полетели вещи, все что под руку подвернется. В спину неприятно ударило чем-то тяжелым, а одна из бутылок просвистела над головой, разлетевшись мелкими осколками о стену.

- Быстрее, быстрее, - подгоняет Леженец, а сам остается в тылу. Оборачиваюсь и вижу, как спортсмен закрывает за нами дверь. Блокирует створки, просовывая меж ручек подсвечник. А в них уже ломятся, стучат кулаками и ногами, поддавливая плечами. Пьяная молодежь нашла общего врага и явно оживилась: жаждет разборок, жаждет драки и крови чужаков, вторгшихся на их территорию.

- Чего завис, - орет Леженец прямо в ухо, - двигай быстрее.

Да куда уж быстрее, и так почти бегу. Опускаю быстрый взгляд вниз, на сжавшуюся комком Юлию, зажмурившую в испуге глаза. Побелевшие пальцы судорожно вцепились в грубую ткань пиджака. Только этого еще не хватало, кажется, юную госпожу охватил приступ паники. Не может быть и речи о том, чтобы опустить девушку на пол, и заставить идти своим ходом. Еще убежит невзначай, забьется в какой угол, и выковыривай ее оттуда часами. А часов у нас нет, только минуты, пока окончательно не перебудили весь дом.

На встречу вылетает тот самый парень, в узорчатых чулках, возбужденный не в меру. Заметив нас, взвизгивает по-женски, и уносится прочь, сверкая тощими ягодицами. Оно и понятно, вид у Леженца самый грозный. Вытирает нос кулаком, а кулак-то не простой: в крепкой спайке с кастетом, вкусившим первую кровь. Именно ее капли он размазал по лицу.

Продолжаю нестись вперед… только вперед. Перед глазами мелькают бесконечные двери, пятна настенных светильников, а еще спина Дмитрия, выступающего в роли ледокола. Редких прохожих отшвыривает прочь, особо не церемонясь и не рассусоливая. Периодически рявкает про «работу службы безопасности», и «разошлись, что б вас». Прямо в лучших традициях Мо, только словарный запас у нашего спортсмена скуднее будет. Но это ничего, с годами наработает.

Переступаем через порог - а вот и лестница, ведущая вниз. Поудобнее перехватываю Юлию, которая, кажется, уже и не дышит, только испуганно сопит. Как бы не навернутся со ступенек. Однако спуск проходит на удивление легко, чего нельзя сказать о ноше, тяжелеющей с каждой минутой.

Впереди большой холл, осталось миновать каких-то тридцать метров и… музыка резко обрывается. Ой, как плохо. Слышен звенящий гул в ушах: перепонки с трудом справляются с наступившей тишиной. В руках живое тепло, чувствую сколь быстро бьется чужое сердце, словно пойманная в силки птица.

Идиот, да она же перепугана насмерть. И дело не в возмущенных криках, что доносятся с верхнего этажа, и даже не в звоне бьющегося стекла - Пол Уитакер ходячий детектор опасности. Она это знает, запомнила на уровне рефлексов, выработанных в момент смертельной угрозы. Уитакер равно смерть – элементарное уравнение из двух составляющих, созревшее в голове девушки. Созревшее далеко не сразу: затуманенным выпивкой мозгам потребовалось время, чтобы это понять. Кажется, по-настоящему она испугалась, когда в нашу сторону полетели предметы, и первая бутылка разбилась о стену, осыпавшись стеклянным дождем.