Сергей Тамбовский - Недостройка

Итак, геноссе занялся правкой и доводкой своих программных продуктов, кои должны были по идее фильтровать входящий от гидрофонов контент от шумов и преобразовывать его в удобопонятный вид, а я, чтобы совсем уж не бить баклуши, присоединился к железячной части нашей команды, к Андрею и ещё одному новенькому, Витьку. Которые налаживали преобразователи аналоговых входящих сигналов в понятную компьютерам цифру. Ну и вывод итоговых результатов на телевизор системы Шилялис тоже их темой был. Та еще задачка-то была с этими АЦП – я сильно в эти проблемы не влезал, делал в основном, что скажут.

Да, а собрана вся эта периферийная часть оборудования была в так называемой системе КАМАК, если в транслитерации, в оригинале же оно называлось CAMAC (Computer Automated Measurement and Control) и разработано было в Европейском центре ядерных исследований специально для научных исследований в области ядерной физики. У нас хоть и не ядерная физика тут исследовалась, а напротив гидро-, КАМАК и тут прекрасно прокатывал. В народе его называли Петей. Почему? Да потому что была у нас одна популярная книжка с описанием этого стандарта, где черным по белому было сказано «Что такое КАМАК? Это просто имя, такое же, как Петя». И ещё у нас даже была в ходу самодельная эмблема нашего института, на которой был изображён КАМАК в лучах восходящего солнца (злые языки добавляли, что солнце-то тут заходящее, а не восходящее, но кто же их будет слушать, эти языки).

Сижу, значит, допаиваю разъемы к камаковскому модулю графического вывода на телевизор – там в выходном каскаде тупо разрезались дорожки на базы четырёх выходных каскадов, три соответственно по числу цветов RGB и одна на синхронизацию, и это дело заводилось в модуль ЦДР на крейте, а уж модулем ЦДР управляла моя СМ-4, а если совсем точно, то программа, разработанная Мыльниковым. Чтобы телевизор не простаивал в то время, когда вывод графики не нужен, мы специальную заглушку придумали на корпусе, коя замыкала разорванные дорожки и позволяла спокойно просматривать телепередачи. Сейчас как раз эта заглушка там и торчала в боку Шилялиса, а на экране через помехи и полосы можно было разглядеть ведущего передачи «Прожектор перестройки».

– Итить-колотить, – сказал со своего места Петрович, уныло оптимизирующий в который раз алгоритм фильтрации, – опять ты свою шарманку завёл. Была бы хоть ритмическая гимнастика…

– Всё понял, – ответил я и переключил ящик на второй канал, их всего-то в те времена два было, в столицах правда три.

Но там было нисколько не лучше, что-то о тружениках полей и уборочной страде. Я выключил телевизор.

– Надо было видак с собой брать, – осторожно заметил Андрей, – хотя бы записи какие-то посмотрели.

Да, был в нашем отделе и видеомагнитофон, представьте себе, катушечный причём, венгерского производства – бобины были толстые и в диаметре больше обычных магнитофонных раза в два.

– Ну ты сам знаешь, какой он капризный, – отвечал Петрович, – задолбались бы ремонтировать. К тому же он в сейфе у начальника отдела лежит и выдаётся только под расписку в особо важных случаях, а наш случай вряд ли можно считать важным.

И тут в комнату зашла Оксана, без стука и с довольно взволнованным лицом. У неё и остальных местных акиновцев своя зона ответственности была и отдельная комнатушка на втором этаже, что они там делали, не знаю, доступ туда был строго ограничен.

– Антон, можно тебя на минутку? – спросила она.

– Конечно можно, – ответил я, – вот если Петрович только разрешит…

– Разрешаю, – быстро ответил тот, – только недолго, тут ещё работы много.

Вышли на природу, она отошла в сторонку к чахлой рощице из каменных берёз и там уже сказала мне:

– Мне замполит проходу не даёт, ты не можешь с этим что-то сделать? Тогда в Паратуньке у тебя это хорошо получилось.

– Ну ё-моё, Оксаночка, – ответил я, – что я, пожарная команда, чтобы твои косяки разруливать? Сама не можешь ему сказать всё, что о нём думаешь?

– Так я ему по-всякому уже говорила и не один раз – он не понимает. Тупой наверно очень.

– А если я начну говорить, он сразу поумнеет? – задал я риторический вопрос и тут же продолжил, – хорошо, договорились. Только и ты для меня могла бы что-нибудь сделать, дорогуша, а то у нас улица с односторонним движением получается.

– А что тебе надо, Антоша?

– Догадайся с двух раз… ладно, отложим этот вопрос на потом. Если у тебя ко мне всё, я пошёл паять свои модули.

У неё ко мне было всё, поэтому мы на этом и разошлись. В обед я решил побазарить с замполитом, а до этого вспомнить, всё, что он нём слышал и что знаю – надо ж подготовиться к теме, верно? Итак, замполит Петюнин Илья Варламыч, капитан третьего ранга, тридцать лет примерно, работает в Ореховой бухте второй год, неженатый, точнее не совсем, был женат, разведён, детей нет. Ещё что… высокий, рыжий, бородатый, с лишним весом, но тем не менее нравится женщинам (те две сорокалетние подруги, прибывшие с ленинградцами, обе явно к нему неравнодушны). Не алкаш, но выпить любит… на этом что ли сыграть? Частенько играет в преферанс, в шахматишки тоже перебрасывается – и это можно использовать. Ладно, ввяжемся в бой, как Наполеон завещал, а там уж как фишка ляжет.

Нас уже тем временем перевели таки из офицерской части столовки в общую, оно и понятно, офицерский зал маленький, самое большее на десять рыл рассчитан, а нас тут понаехало больше двадцати. Кормили как обычно – щи с тушёнкой и пшённая каша с компотом, однако было и нововведение, салатик из чего-то зелёного. Спросил у повара, что это.

– Так черемша и папоротник, – ответил тот, наливая очередную порцию щей. – Вон за оградой сразу и растут.

И он ткнул пальцем в окно.

– Папоротник я знаю, – поддержал я разговор, – а черемша это что ещё за зверь такой?

– Ну это травка такая, по-другому называется «медвежий лук» или «дикий чеснок», куча витаминов, – быстро объяснил повар.

С удовольствием съел всю порцию этой черемши – действительно необычно, раньше с таким не сталкивался. А тут и обед к концу подошёл, я подождал замполита на лавочке возле выхода из столовки.

– Илья, – сказал я ему, когда он появился на улице, потом подумал и добавил, – Варламыч…

– Можно без отчества, – ответил замполит.

– Хорошо, без отчества, – согласился я, – Илья, поговорить бы надо.

– О чём?

– Сам наверно догадываешься.

– Вообще-то не очень.

– Об Оксане, – вздохнул я.

– Так-так-так, – затактакал он, как пулемётчик, – пойдём поговорим, конечно.

И мы отошли в дальний конец плаца перед казармой, туда, где начинались спортивные снаряды для упражнений личного состава. Замполит достал пачку Беломора, предложил мне, я отказался, тогда он закурил и продолжил, выпустив длинную струйку дыма: