Сергей Тамбовский - Недостройка

Итак, про день ВМФ… мясо на богом забытой военно-морской базе найти было трудновато, ну не считать же тушёнку мясом в самом деле, поэтому барбекю мы решили устроить из рыбы конечно, благо её сейчас много стало, нерест начался. Плюс еще одного краба нам с Андрюхой повезло выловить в заливе, его тоже захватили. И ещё непочатую канистру спирта почали и развели в нужной пропорции это дело в трёхлитровой банке. Запивать ничего не нашлось, кроме холодной ключевой воды, она тут била из-под скал примерно через каждый сто метров. С нами, кроме обитателей комнаты номер три в общаге, увязались ещё Оксана, Лёлик и замполит с мичманом. Я ещё конфиденциально спросил Илью, помнит ли он о нашем уговоре и не возникнет ли каких эксцессов, тот заверил, что все уговоры в силе, а эксцессов точняк не будет.

Ну и хорошо, если не будет… вышли нагруженные сумками с едой и напитками где-то в районе обеда, в столовую уж никто и не пошёл, не до этого было. Спустились в соседнюю бухту и начали выбирать место для пикника. Замполит посоветовал пройти подальше вдоль берега – там во время отлива обнажалась полоска вдоль скал и можно было перебраться в третью бухту, о которой совсем уже мало кто знал, и где было отличное место для костра, защищённое с трёх сторон береговыми выступами. Так и сделали.

Костёрчик загорелся с первой спички, отполированные морской водой сучья и доски горели как порох, пока образовались угли, мы обеспечили сидячие места вокруг костра из валунов и брёвен, благо их тут в достатке было. Оксана замполита как бы и не замечала, любезничала с мичманом – тот тоже был мужчиной вполне ещё привлекательным. Я же между прочими делами отозвал Лёлика в сторонку в целях разобраться с его давешними словами про Оксану.

– Слушай, братан, – сказал я ему, – а что ты имел ввиду, когда говорил мне про Оксану?

– Когда? – удивился тот.

– Да в первый день, когда мы заселяться в общагу шли – ты сказал, что бесполезняк на неё рот разевать и я мол сам всё пойму. Так вот, ничего я не понял…

– Я думал, ты догадливее, – отвечал Лёлик, закуривая папиросу, – тут всё же на ладони, братан – она мужиками не интересуется, а только женщинами.

– Иди ты, – искренне удивился я, – видел я лесбиянок, они же все страшные и мужеподобные. И потом, не заметил я её интереса с собственному полу, мной, например, она заинтересовалась, замполитом и мичманом тоже…

– Маскируется, – со вздохом ответил Лёлик, – у нас в институте все про неё всё знают, можешь хоть у Максима спросить. А тобой она интересуется в чисто шкурных целях, раскрутить на бабки и свалить потом.

– Вот ё же моё, – в сердцах сказал я, – такая красивая баба и такой облом… но я всё же отступать пока не буду, вдруг чего и получится.

– Ну удачи тебе… братан, – ответил с улыбкой Лёлик, – пошли рыбу на угли ставить.

А краб у нас уже варёный был, в огромной кастрюле на кухне сварен, в подсолённой воде, как и положено… страх божий всё-таки это, а не вид неполнохвостых раков из семейства крабоидов. Панцирь его мы конечно выбросили, там съедобного ничего нету, но и оставшихся клешней вполне хватало, чтобы впечатлиться, каждая из восьми более полуметра в длину и весит килограмм с хвостиком. Меня лично каждый раз передёргивало, когда в руки их клешни брал, но остальные видимо были не так впечатлительны. Но вкусны конечно, заразы, этого не отнимешь, с нашими волжскими раками даже и близко не сравнишь. После первого стакана естественно зашёл разговор про крабов и про околокрабовые истории, солировали тут замполит с мичманом, на правах старожилов.

– Это вот синий краб, – говорил, отхлёбывая спирт прямо из стакана, мичман, – он поменьше, чем настоящий камчатский, но мясо у него вкуснее гораздо.

– А ещё какие крабы бывают? – это я уже поинтересовался.

– Волосатый например, а ещё колючий и стригун, других у нас вроде нет… стригунов выбрасывают обычно, они маленькие, есть там нечего, а волосатый ничего так бывает…

– А камчатские крабы чем отличаются от остальных?

– Ну ты спросил… один раз увидишь, никогда не забудешь, панцирь у них до полуметра доходит в диаметре, а размах клешней до полутора. Они под охраной кстати – всех остальных можно ловить и есть беспроблемно, а эти в красной книге, если рыбнадзор застукает, потом всю жизнь штрафы выплачивать будешь.

– А правду говорят, что они клешнями проволоку могут перекусить?

– Враньё, – веско сказал замполит, откусывая очередной кусок, – клешни у них на вид и правда неприятные, но они даже палец порезать не смогут, не то что проволоку. И правая клешня у них больше, чем левая, они в основном ей орудуют.

На этом разговор о крабах сам собой затих, а вместо этого мичман вдруг почему-то вспомнил о событиях в этой вот Ольховой бухте трёхлетней давности.

– Гарнизон взбунтовался, было такое дело… вот в июле же это и случилось…

– А чего это так? – спросил Петрович, – бунты у нас редко случаются всё-таки.

– Прислали нам пополнение, а там одни чёрные… ну кавказцы, вот и начали они воду мутить. Старослужащих нагнули, сами шишку держать начали. А когда мы… я то есть посадил двух самых борзых из них на гауптвахту, всё и началось…

– Да что началось-то, не тяни, Сёма, – попросил я.

– Бунт и начался – остальные кавказцы освободили этих двоих, меня вместо них засунули на эту гауптвахту, сломали замок в оружейной и разобрали калаши с патронами. И пошли на приступ офицерского корпуса, чтобы женщин офицерских, значит, попользовать.

– И чего дальше?

– Командир успел вызвать помощь по рации, час они там продержались, из макаровых отстреливались, а потом десантники с МИ-8 высадились и покрошили этих ребят в капусту.

– Прямо насмерть что ли?

– А чего, церемониться со зверями надо было? Троих наповал, остальные раненые, из наших никто особо не пострадал. Но страху натерпелись. С тех пор к нам нацменов не присылают, только русских…

Ещё зашла речь про развалины, куда угодила недавняя боеголовка, их ещё потом опутали колючей проволокой специальные товарищи из центра.

– Ну развалины и развалины, – отвечал на мой вопрос замполит, – до нас что-то тут было, мы туда не ходим.

А мичман счёл нужным дополнить:

– Люди говорили, что это древние какие-то постройки, местные якобы сделали… что-то культовое…

– Местные это ительмены? – уточнил я.

– Да, они самые… а может и коряки… или чукчи вообще.

– Чё ты гонишь, – не удержался замполит, – чукчей тут сроду не бывало, чукчи на тыщу километров севернее. А вот коряки могли…

– По-моему вы оба гоните, – сказал наш культурно образованный начальник, – местные кроме чумов да яранг ничего никогда не строили. Они, что такое кирпич-то не знают, не говоря о цементе.