Сергей Тамбовский - Недостройка

– Что, связи-то тоже, выходит, нету? – сходу спросил я у замполита.

– Как видишь, – ответил он, – битый час уже вызываем, а в ответ мёртвая тишина.

– А что вообще случилось-то, пока мы через этот грёбаный стланик лезли? Может объяснишь толком… – попросил я.

– Конечно объясню, – отвечал Илья, зло глядя на стойку приёмника, – у нас теперь много времени свободного будет, можно хоть десять раз подряд всё объяснить. Пошли на улицу что ли…

Мы вышли из подъезда научного корпуса и сели рядком на соседнюю лавочку, замполит закурил беломорину и начал… хотел начать точнее, его перебил лай с соседней берёзы.

– О, не все, значит, пропали, наша ворона осталась, – обрадовался я.

– Ворон это, а не ворона, – поправил он, – значит в общих чертах ты в курсе ситуации?

– В самых общих да, но хотелось бы подробностей, – скромно попросил я.

Тут замполит и вывалил на меня с Оксаной все эти подробности – в научном корпусе нет никого, в казарме тоже, и в офицерском. В столовой тоже пусто, но продукты на местах лежат. А дизель работает, электричество вырабатывается, насосная станция тоже исправна, вода в кране есть. Связи никакой, сам видел. Куда все пропали, никто не знает и даже примерных предположений ни у кого не имеется. Из живых существ ворон вот один уцелел… с дерева снова донёсся заливистый лай, наверно Кеша услышал, как его поминают.

– Ну а с вами-то что приключилось, где вы так долго ползали? – спросил он наконец у меня.

– Так сквозь стланик продирались, а то ты не знаешь, сколько это времени отнимает… да, по дороге прошли сквозь развалины и там с нами два приключения случились, даже три… маленьких, но рассказывать, так уж всё…

– Давай, вываливай.

– Во-первых в воронке, которая от ракеты образовалась (я туда заглянул, каюсь), что-то светилось и булькало нехорошо…

– Так-так, а второе какое приключение было?

– Росомаха нас съесть хотела, вот какое, Оксана подтвердит.

Оксана согласно покивала головой.

– А чего ж не съела?

– Я её сахаром угостил, она и отвязалась… не такие уж они и страшные, росомахи, как вы тут рассказывали.

– Интересно, я здесь два года сижу, но ни одной росомахи не видел, а ты месяца не провёл и уже познакомился…

– Наверно я такой везучий человек… а третье приключение ты наверно сам видел, как шарик над лесом всплыл.

Оказалось, что Илья ничего не видел, потому что безвылазно сидел в радиорубке. Пришлось и про этот шарик рассказать в красках.

В это время распахнулось окно на втором этаже, оттуда высунулся мичман и окликнул нас.

– Что случилось-то? – спросил у него замполит, – неужели с базой связался?

– Связался, но только не с базой, а непонятно с кем, – отвечал мичман, – по-английски из вас кто-нибудь понимает?

Потерпевшие кораблекрушение

Я молча поднял руку.

– Давай сюда быстрее, а то я ничего не понимаю, что они тут лопочут.

Мы все вместе вернулись в радиорубку, где мичман вывел звук от своего Окуня на громкую связь и предложил мне перевести то, что раздавалось из динамика.

– Хотя бы в общих чертах, а то тараторят как пулемёты, ничего не разберёшь…

Я вслушался – акцент у говорившего был, конечно, чудовищный, откуда-то из болот Южной Каролины, судя по всему, вылез гражданин, но кое-что разобрать в принципе можно было.

– СОС он передаёт, т-щ мичман, его плавучее средство потерпело бедствие у берегов Камчатки, вот-вот затонет, так что он просит о помощи… как-то так.

– Хм, – произнесли сразу оба моряка, а продолжил один замполит, – можешь спросить у него, что за судно и координаты, главное, какие? Ну где они там бедствие терпят…

– Могу конечно, чего тут перещёлкнуть-то надо для передачи? – это я у мичмана спросил.

Он молча включил нужный тумблер.

– Сюда говори, – сунул он мне под нос микрофон.

Я спросил у этого южного каролинца то, что велел замполит, в эфире на пару-тройку секунд воцарилось молчание, потом тараторенье продолжилось – судно называлось «Полярная звезда», порт приписки Сиэтл, координаты последний раз снимали пару часов назад и были они такие – и он вывалил долготу с широтой. Передал всё это нашим бравым офицерам… замполит уже и карту южной Камчатки вытащил из какого-то шкафа.

– Вот здесь это, – ткнул он пальцем чуть выше и чуть восточнее нашей бухты, – километров пять от нас по прямой… наши территориальные воды между прочим, куда погранцы смотрели?

– Так это ж совсем близко, с берега в бинокль наверно видно их должно быть, – предположил я.

– Да, пожалуй, что и видно, – отвечал мичман, а затем обратился к Оксане, – слушай, подруга, сбегай на берег, вот тебе бинокль, может увидишь чего?

Оксана послушно взяла бинокль и испарилась.

– А мне ещё чего-то надо говорить? – уточнил я.

– Ясен же пень, что надо, – ответил замполит, – представь меня как командира советского ВМФ, спроси, кто он и как зовут, и скажи, что попробуем чем-то им помочь.

Я выполнил, что требовали. Эфир опять заткнулся на короткое время, затем последовало сообщение, что зовут его Ник Холти, он радист на этой Полярной звезде, а ещё крен судна вот только что достиг 45 градусов, и они всей командой эвакуируются на надувной лодке. Я уже без дополнительных понуканий задал вопрос, сколько их там в команде, мне ответили, что пятеро, в том числе капитан. А тут и Оксана обратно прискакала, быстро бегает.

– Есть на горизонте пароход, примерно там, где вы на карте показывали, лежит на боку.

– Надо спасать, – вздохнул мичман, – хотя это и нарушение всех инструкций и распорядков, часть-то у нас все же режимная, а тут американцы…

– Ладно, спишем на исключительные обстоятельства, – решительно ответил ему замполит, – ты продолжай связываться с базой, а я иду заводить нашу моторку.

– Мне тоже можно? – спросил я одновременно с Оксаной.

– Тебе нет, – резко ответил он Оксане, – а ты сгодишься, вдвоём и поплывём.

– Пойдём, – уточнил я, – плавает, сам знаешь что.

Замполит погрозил мне пальцем, и мы быстрым шагом унеслись к сарайчику недалеко от вертолётной площадке.

– И откуда ж ты английский так хорошо знаешь? – по дороге поинтересовался Илья. – Понятно, что в школе-то мы его все учили, но только большинство научилось всякой ерунде…

– Самоучка, – признался я ему (не говорить же было, что я полгода в Лондоне проработал), – и потом на работе постоянно англоязычные журналы приходилось читать, то, чем мы занимаемся, это ж всё оттуда пошло… вот и набалатыкался. А что, нельзя?

– Можно, – милостиво разрешил он мне, – щас у тебя будет богатая языковая практика, когда заберём этих туристов.

Лодка была нетяжёлая, вместе с мотором килограмм на 100 тянула, так что до берега мы её достаточно быстро дотолкали. Залезли внутрь, замполит осмотрел горизонт сквозь бинокль, отобранный у Оксаны, потом крутанул стартёр мотора (это был самый обычный Вихрь, я таких много повидал на своей Волге), и мы стартовали перпендикулярно берегу.