Сергей Тамбовский - Недостройка

Больше вопросов не возникло, все разошлись по местам.

– Глубина? – тут же задал вопрос мичман.

– Шесть метров, – прояснил я вопрос. – Снижается глубина-то.

– Да, тут так устроено, – рассеянно отвечал он, – в середине бухты глубже, а при выходе в море подъём. В отлив мы даже на транспортниках, бывало, по дну чиркали, но сейчас как раз почти что полный прилив, так что будем надеяться на лучшее.

– Что там на мысе? – спросил я.

– Облаков пять штук, выстроились в шахматном порядке, все готовы к стрельбе. Глубина?

– Четыре метра… четыре с половиной… пять.

– Хорошо. Запускаю максимальные обороты… проверь, как там народ в отсеках, только быстро.

Я рванул сначала на нос, потом на корму. Оксана нашла какую-то табуретку и скромно сидела, держась рукой за поручень.

– Ну ты как? – спросил я у неё.

– Кверху каком, – вымученно попыталась пошутить она. – Сам не видишь что ли?

– Держись, скоро всё закончится, – обнадёжил её я, не уточнив, правда, каким образом оно всё закончится, может ведь и на дне морском.

А Лёлик стоял, тоже держась двумя руками за поручень, и пялился на какой-то манометр.

– Ничего, что стрелка на этой хреновине постоянно прыгает то влево, то вправо? – спросил он меня.

– Всё под контролем, – строго ответил я ему, – твоя задача продержаться ещё минут десять, дальше должно полегчать.

Я вернулся в рубку и доложил мичману о прыгающей стрелке манометра. Он сразу отмахнулся, не до манометров сейчас.

– Глубина семь метров, – без подсказки прочитал я показания эхолота.

– Сам вижу, – буркнул Семён, – в нас было уже два выстрела, оба промазали.

– Это хорошо, что у них торпед нету, – повторил я свою давешнюю мысль.

– Накаркал, блин, – закричал мичман, глядя в перископ, – вот летит, кажется, торпеда. Лево руля на 30 градусов.

И он крутанул какое-то колесо, лодка накренилась довольно круто, но я устоял на ногах, ухватившись за выступ на перископной трубе. Секунды тянулись мучительно медленно… наконец мичман объявил:

– Мимо. Но радоваться рано, у них есть время ещё на один выстрел. Даю право руля. Да, сколько там под килем-то?

– Десять метров, с этим всё отлично.

– Пошла торпеда, – объявил Семён. – Уклонение влево на 20 градусов. Не успеваем… держитесь, за что сможете…

И тут раздался приглушённый, и от этого очень страшный взрыв совсем где-то рядом. Свет немедленно погас… меня кинуло на что-то железное и от этого железного я потерял сознание…

––

Очнулся я в койке, рядом сидела Оксана и поправляла мне повязку на голове.

– Мы прорвались? Долго я так валяюсь? – задал я сразу два вопроса.

– Успокойтесь, больной, – хладнокровно отвечала мне она. – Да, мы прорвались, потом долго чинились, сейчас идём в Питер малым ходом. А валяешься ты так примерно сутки.

– А остальные как, живы? – проявил я заботу о членах нашей команды.

– Да, с миманом и Лёликом всё в порядке.

– А облака эти отстали от нас?

– Не видели больше ни одного с тех пор, как они попали по нам.

– Замуж-то за меня пойдёшь? – задал я наболевший вопрос, – когда подлечусь, конечно.

– Посмотрим на твоё поведение, – хитро прищурилась Оксана.

Тут в каюту вошёл хмурый мичман и доложил:

– Пытаюсь вызвать по рации хоть кого-нибудь, но не могу. Никого нет в эфире, что ты будешь делать. Ну ты как тут? – это он у меня уже спросил.

– Более-менее, – обтекаемо ответил я, – а где мы сейчас идём?

– Трёх братьев будем скоро проходить, – ответил мичман и вышел.

Три брата, если кто-то забыл, это три столбообразных скалы, которые растут из моря на входе в Авачинскую бухту. Кто один раз видел, никогда не забудет. Я попробовал встать, вроде получилось. Оксана что-то вякнула протестующее, но я не обратил на это внимания и побрёл к выходу на мостик. По дороге встретил Лёлика, который оглядел меня и неопределённо хмыкнул.

– Чего хмыкаешь-то? – спросил я у него, – что-то не так?

– Всё так, только шатает тебя не по-детски, зря ты встал. Вот и Кеша тоже так думает – правда, Кеша? – спросил у нахохлившегося ворона, сидевшего на откидном столике.

– Ага, – подтвердил ворон. – Но если на ногах держится, пусть делает, что хочет.

Я сел на откидной же стул рядом с этим столиком и решил побеседовать с Кешей, пока время есть.

– Слушай, – сказал я ему, – а откуда ты знал про эти облака-одеяла? Никто у нас даже не догадывался про них, а ты всё точно предсказал, как это?

– Всё тебе расскажи, – прокаркал ворон, – считай, что это интуиция.

– Ладно, примем в первом чтении. А что тебе говорит интуиция насчёт дальнейшего? Что мы в Питере увидим? Как сильно расползлись по земле эти одеяла?

– Я думаю, что всё гораздо хуже, чем ты думаешь, но гораздо лучше, чем думаю я, это мы узнаем абсолютно точно через… через час максимум, когда причалим к Приморску.

– Так значит, мы в Приморск идём?

– Да, мичман так сказал. Вон его ноги торчат, – и он показал крылом вверх.

Там действительно имели место ноги, обутые в чёрные флотские ботинки. Я подёргал за штанину одну из них – и мичман к нам тут же присоединился, спустившись по лесенке.

– Чего надо? – недовольно спросил он у меня.

– Как там наверху-то? – спросил я. – И вообще, какие наши ближайшие планы?

– Наверху свежо, шторм собирается, но, надеюсь, успеем мы проскочить до Приморска. А планы наши очень простые – добраться хотя бы до кого-нибудь живого и узнать обстановку. Или у тебя другие предложения есть?

Пораскинув мозгами, я был вынужден признать, что ничего более достойного я предложить не могу.

– Ну тогда сиди здесь и не мешай управлять плавсредством, – выговорил мне Семён, – а то пойдём ко дну прямо посреди Авачи.

И он снова поднялся наверх. Я спросил, нет ли чего пожрать, и подошедшая к нам Оксана выделила мне сухарь и открытую банку тушёнки.

– В аварийном запасе нашлось, эта последняя банка, тебе берегли специально.

И тут сверху раздался крик мичмана:

– Прямо по ходу вижу судно, на нём есть люди!

– Класс, – восхитился я, – я просто не верю своему счастью!

– Ты погоди радоваться-то, – осадил меня Кеша, – люди тоже разные бывают.

– Причаливаем к судну, – продолжил комментировать мичман, – глушу мотор.

Сверху донеслось скрежетание железа по железу и какие-то глухие удары. Потом мичман замолчал.

– Ну что молчишь-то? – не выдержал я, – нам вылезать или что?

– Не нравится мне всё это, – неожиданно осипшим голосом сообщил мичман, спустившийся вниз, – что-то там не так.

– А что не так-то? – спросила Оксана, – но посмотреть всё равно же надо. Кто первый?

– Можно я на разведку выдвинусь? – спросил ворон, – полетаю и вернусь, всё расскажу, как есть.

– Можно, – хором сказали мы все трое, а я добавил, – как следует только разведку проведи, мы на тебя рассчитываем.