Ким Робинсон - Министерство будущего [litres]

Гидрологи объяснили положение с водоснабжением на макете. Обычно снежный покров Сьерры к весне накапливал около восемнадцати кубических километров влаги и длинным засушливым летом постепенно сбрасывал ее за счет медленного таяния в водохранилища. Водохранилища, перекрытые дамбами между холмами, при полном заполнении вмещали до пятидесяти кубических километров воды – этот гигантский запас мог бы спасти штат в летние месяцы. Во время засухи воду можно было бы качать из подземных слоев и подавать нуждающимся, а во время паводков снова наполнять подземные хранилища, улавливая воду на поверхности и не позволяя ей утекать в залив.

Ради осуществления этой цели был принят закон «Об устойчивом управлении запасами подземных вод» или, для краткости, программа «Сигма». Фактически закон признал воду новым ресурсом общего пользования, принадлежащим всем сразу и управляемым всем обществом. Были введены учет и контроль, назначены цены, распределены квоты, часть земель штата была выведена из сельхозпроизводства. В засушливые годы воду качали из-под земли, следили за ее расходом, экономили где только можно; в годы паводков накапливали воду в долине и спускали ее в подземные резервуары.

Местные особенно гордились подземными резервуарами: они установили, что ложе центральной долины обладало неодинаковой проницаемостью. Основная его часть по твердости не уступала паркетному полу, как выразился один из демонстраторов, в то же время были обнаружены несколько «врезанных каньонов», проделанных в конце последних двух-трех ледниковых периодов потоками талой воды, текущей из ледяной шапки Сьерры. Каньоны постепенно заполнились валунами и грунтом, приобрели такой же вид, как вся остальная поверхность долины. Однако в действительности они пропускали скапливающуюся наверху воду наподобие дренажных траншей Френча, подпитывая подземные резервуары намного быстрее, чем другие части долины. Правительство штата Калифорния выкупило и отторгло участки земли вокруг этих дренажных траншей, построило дамбы, плотины, насыпи, регуляторы течения и каналы, чтобы после сильных осадков вода со всей долины попадала в эти старые врезные каньоны и задерживалась там достаточно долго, не успевая просочиться вниз и уйти в море. Разумеется, количество воды, которое они могли таким образом удержать, было ограничено, однако теперь у авторов проекта имелась комбинация из хорошей системы контроля паводков и надежной подпитки грунтовых вод, что позволяло создавать запасы воды во «влажные годы» и потреблять их во время засухи.

Хорошо по отдельности, превосходно в комплексе. Более того – вынужденное создание такого «водопровода» для пополнения запасов воды побудило власти вернуть приличную долю земель в то состояние, в каком они пребывали до появления европейцев. Аграрное производство недавнего прошлого превратило всю долину в гигантскую промышленную ферму, обделило ее во всех отношениях, кроме товарного производства, истощило, обезобразило, опустошило, сделало непригодной для жизни людей, а ведь это место раньше называли Серенгети Северной Америки, здесь обитали миллионы животных, в том числе калифорнийский олень, серый медведь, пума и волк. В бешеной гонке за превращение долины исключительно в зону производства продуктов питания всю эту живность вместе с их ареалами обитания истребила первая волна переселенцев – вариант «золотой лихорадки». Теперь же необходимость борьбы с паводками и засухами привела к восстановлению больших участков долины и возвращению животного мира за счет системы заповедников и природных коридоров, ведущих к холмам вокруг долины. Холмы всегда оставались нетронутыми в большей степени, чем сама долина, теперь там снова высадили дубовые рощи из местных пород, дающие приют всякой живности. Был возобновлен ход лосося, в пересохших озерах устроены камышовые болота, разбиты способные выдерживать мощные паводки сады, для удержания воды создали рисовые террасы на склонах, их засадили генетически модифицированными сортами риса, способного оставаться в затопленном состоянии дольше обычных сортов.

Все это было частями единой системы, в которую входили крупные преобразования в городах и на городских окраинах. Мэри дали понять, что первоначальная застройка Калифорнии производилась глупо и как бог на душу положит: автомобили, пригороды, нажива – последовала еще одна «золотая лихорадка», не уступающая уродством той, что произошла в долине. Возвращение от безумия к нормальному состоянию – перепроектирование, реставрация, перестройка – займет по крайней мере еще целый век. Однако штат с населением сорок миллионов человек уже обрел углеродную нейтральность и движется к отрицательному уровню эмиссии; процесс, конечно, далеко не закончен, остро стоят вопросы акционерной собственности, зависимости от остального мира. Но и тут ведется работа, чтобы штат в конечном итоге действительно можно было назвать «золотым».

Все это Мэри услышала, глядя на красивый макет ландшафта, похожий на вид с небольшого самолета или спутника. Он показался ей долиной лилипутов с яркими заплатками зелени, перечеркнутой вдоль и поперек живыми изгородями, которые на самом деле были природными коридорами шириной в милю для диких животных. Окружающие холмы блеклого соломенного цвета были густо утыканы точками зеленых лесопосадок.

– Прекрасно выглядит, – похвалила Мэри. – Надеюсь, что мы везде повторим этот метод.

– Макеты всегда красивы, – непринужденно ответила Эстер. Однако было заметно, что она гордится скорее не макетом, а своим штатом.

Вернувшись в Сан-Франциско, Мэри встретилась с председателем совета управляющих Федрезерва США на верхнем этаже самого высокого небоскреба города «Биг Тауэр». Вид из зала переговоров открывался такой, будто они стояли на вершине горы Тамалпаис на севере от Сосалито. Панорама напомнила Мэри обзорную площадку над макетом Калифорнии, только в этом случае вид был настоящий и уходил за горизонт. Тюрьма Алькатрас выглядела серой пуговицей на синем блюде залива, вдали зеленели холмистые берега. На западе из океана гребнем морского змея торчали зубцы Фараллоновых островов. Тут и там через залив были перекинуты невесомые мосты. Сам город выглядел урбанистическим и всклокоченным, скопления белых зданий и сетку улиц перемежали немногочисленные парки. Вид был великолепен, Мэри и заметить не успела, как совещание началось. Происходящее в зале заставило ее быстро переключить внимание.

Глава Федрезерва Джейн Яблонски пребывала в должности уже девять лет, оставалось еще три года. У нее был терпеливый вид человека, слышавшего в прошлом массу увлекательных предложений и не поверившего ни одному из них – слишком терпеливый, решила про себя Мэри. Примерно одного возраста с Мэри, черноволосая Яблонски пришла на встречу в серебристо-сером костюме. Вокруг нее сидели помощники и члены совета управляющих. Джейн назначил прежний президент; ходили слухи, что нынешний подумывал о ее замене.