Ким Робинсон - Министерство будущего [litres]

Как бы то ни было, Фрэнк служил идеальным примером экономного образа жизни. Барсук неплохо устроился. Размышлять о жизни с точки зрения расхода энергии было интересно, это стало его личным проектом, самолечением. Однажды один психотерапевт усомнился, не самобичевание ли это, но Фрэнк так не считал. Он не различал свои методы самолечения по степени добродетельности. Самодостаточность всегда обманчива, он отдавал себе отчет, что зависит от окружающих не меньше других. Однако его интересовало, получится ли достигнуть большего с меньшими затратами. Новое занятие хотя бы убивало время. И помогало держаться подальше от камер.

Фрэнк завел привычку спускаться по склону холма в центр помощи беженцам на севере Цюриха и дважды в неделю вечером помогать готовить бесплатный ужин. В братания с беженцами он больше не вступал, затея была явно ошибочной, для нее у Фрэнка не было ни сил, ни возможностей. Однако теперь у него хотя бы имелась работа: он мог подставить плечо, помочь проворачивать шестерни мира. Вечерние ужины готовили женщины-швейцарки, им помогали работники различных благотворительных или гуманитарных организаций, школьные группы, церковные общины либо люди, отрабатывавшие на благо общества какую-нибудь школьную или юридическую повинность. Организаторы не спрашивали фамилий – только имена – и не задавали лишних вопросов. Фрэнк помогал расставлять столы и стулья, стелить скатерти, раскладывать столовые приборы, резать на порции даровые пирожные и пироги, наводить порядок на кухне и в помещении. Простая работа приносила успокоение, позволяла присесть рядом с посетителем, спросить, как дела, не вступая в обстоятельные разговоры. Некоторые из гостей не желали поддерживать беседу, особенно по-английски, другие не упускали шанса – отличить одних от других было несложно.

Помещением для ужинов служил общественный центр, расположенный неподалеку от первого по течению моста через Лиммат, дальше вокзального моста. На обоих берегах к мосту подступали крохотные парки, откуда взорам довольных швейцарцев представала картина укрощенной реки, текущей в рукотворной теснине под одним из замысловатых цюрихских мостов. Вид действительно захватывал дух. Фрэнк подолгу смотрел на водовороты под стоком моста, тяжело вращающиеся, как жидкое тесто в гигантском миксере. Один из помощников, если Фрэнк правильно расслышал, назвал это место «шприц-парком» – фраза прозвучала на швейцарско-немецком диалекте. Очевидно, раньше – а может быть, и до сих пор, – здесь находилась точка продавцов дури. Рядом с парком – пункт выдачи одноразовых шприцев.

В те дни до и после ужина в парке собирались беженцы из лагеря. Возможно, там происходило что-то незаконное, Фрэнк об этом ничего не знал. Временами на мосту появлялись полицейские, они даже иногда останавливались и с кем-нибудь болтали, однако никаких признаков борьбы с преступностью не было, никто не разбегался в панике, не выделялся своим поведением. В детские годы Фрэнка полиция вела себя совершенно иначе. Если на твоем пороге полицейский, жди неприятностей, значит, что-то не так. Рослые мужчины в форме вызывали безотчетный страх. В Цюрихе, как и везде в Швейцарии, полицейские выглядели и вели себя как трамвайные кондукторы, даже сканеры у них не отличались. Офицеры полиции редко носили оружие, в парах мужчин и женщин было поровну. Такие пары скорее напоминали выездные группы брачных консультантов. Они подходили к людям, задавали вопросы, но и в этом вели себя наподобие кондукторов, потому что трамваи работали в Цюрихе по принципу доверия, все покупали билеты в киоске или заводили годовой проездной, и вероятность появления проверяющего билеты кондуктора составляла один случай на пятьдесят поездок. Кондукторы медленно передвигались по вагону, люди, завидев их, первыми предъявляли билеты и проездные, проверяющие, молча кивнув, шли дальше. Зайцы встречались крайне редко – в основном не разобравшиеся в правилах туристы.

То же самое, похоже, происходило и в парке. Своим появлением полиция как бы задавала вопрос: «У вас все по закону?» Да, по закону. Люди, беседуя с полицейскими, отвечали «genau» – «точно»; швейцарцы любили это слово и пользовались им вместо «хорошо», «конечно» или «все в порядке». Точно. И вот уже полицейские, кивнув, идут своей дорогой, а люди – своей.

Однако, присмотревшись, Фрэнк со временем заметил, что в «шприц-парках» действует своеобразный беженский черный рынок. Группы из десяти-двенадцати человек, похожие на две-три семьи, занимали пару скамеек или, когда было сухо, садились в кружок на траву и о чем-то говорили, настороженно озираясь по сторонам. Они были из разных уголков мира – с Ближнего Востока, из Южной Азии или Африки, явно не из Швейцарии. Затем к ним подходил, судя по облику, настоящий швейцарец и разговаривал с ними на их языке – обычно Фрэнк мог лишь расслышать, что разговор шел не на немецком или английском, после чего группа вставала и уходила за незнакомцем. На фонарных столбах были установлены камеры наблюдения, власти или алгоритмы должны были следить за происходящим и замечать, что здесь творится что-то неладное. Тем не менее тайная деятельность продолжалась изо дня в день.

Фрэнк не мог определить, что служило поводом для этих посиделок. Он не владел нужными языками. Английский, бесспорно, универсален, и он часто слышал разговоры на английском, однако программа спасения этих людей не предусматривала места для Фрэнка, поэтому он не совал нос не в свои дела. Любая помощь, предложенная в такой ситуации, неизбежно навела бы на подозрения. Лучше оставаться непричастным: помог с бесплатным ужином – и отойди в сторону.

Так или иначе, он стал надевать на ужин шляпу с сине-белым гербом кантона Цюрих. Потом начал расхаживать по двум паркам около моста с детскими пуховичками в маленьких мешочках или зонтиками, сложенными в короткие, толстенькие трубочки, и, завидев дрожащих от холода детей беженцев, предлагал взрослым «Für die Kinder, sehr warm» [13] Для детей, очень теплая ( нем. ). , и быстро уходил, бросая через плечо «Danke mille fois» [14] Спасибо ( нем. ) тысячу раз ( фр. ). на типичном для Цюриха винегрете из немецкого и французского. Получив подарок в холодный вечер, взрослые члены группы женского пола благодарно кивали. Фрэнк не задерживался рядом. В «Желмоли» эти куртки и зонтики продавались по десять франков за штуку, Фрэнк нашел удобный способ помощи. Зимняя погода в Швейцарии бывала студеной и промозглой, ветер ерошил озеро и продувал город, иногда на мосту казалось холоднее, чем в Антарктиде. В этом плане город был похож на Глазго. Колючий сырой ветер студил кожу сильнее, чем неподвижный сухой воздух значительно более низкой температуры. Чужие чувствовали себя неуютно.