Ким Робинсон - Министерство будущего [litres]

Нет. Надо вернуться к идее с выкачиванием воды из-под крупных ледников и сбросом на скальное ложе, чтобы затормозить движение самого ледника. Славек был прав с самого начала. Это единственный реальный метод. Мы подчинялись диктату денег, брали их у всех, кто давал, и выполняли пожелания спонсоров. Миллиардеры, нефтяные компании, Россия и даже Государственный научный фонд говорили: качать морскую воду обратно в Антарктиду – какая классная идея! Вперед! Процессом, чтобы он привел к успеху, должны управлять мы, гляциологи. Давать экспертные рекомендации, направлять деньги туда, где они принесут больше пользы.

Поэтому с наступлением очередного антарктического сезона мы приехали еще раз. Ездили мы, конечно, каждый год, однако на этот раз причина была по-настоящему веской. Мы слишком любим Антарктиду и обычно сами ищем повод, чтобы вернуться. Больше науки! Сколько лет антарктическому льду, пять миллионов или пятьдесят? Бурные споры. И так далее. Наука в чистом виде. Новая задача была из области практики. Нас это заинтересовало.

На этот раз мы отправились на ледник Пайн-Айленд, часть Западно-антарктического ледяного щита. Ледниковый поток здесь был узким и быстрым, впадал в океан рядом с островом Пайн-Айленд. Исследования велись на нем уже много лет, поэтому у ГНФ не возникло проблем с логистикой и разбивкой лагеря.

По правде говоря, им не хватило опыта, и нам завезли не все, что требовалось. Наши запросы почти не уступали станции Мак-Мердо – шучу. Просто ГНФ решил: раз уж испытывать новую идею, то лучше сделать это как следует, чтобы извлечь правильные выводы. Сведения, полученные во время первой попытки, потеряли свою ценность, потому что никто не удосужился выяснить, что именно обрушило скважину и почему она пересохла.

Мы привлекли суда, ежегодно в конце лета завозившие грузы на станцию Мак-Мердо, и пару-другую русских ледоколов – наши страны по глупости забросили строительство ледоколов на многие годы и выпускали лишь слабенькие, пригодные только для Арктики, где и льда-то почти не осталось. Зато русские любят ледоколы, они прислали на юг несколько своих гигантских зверюг, чтобы держать открытым фарватер, ведущий к острову Пайн-Айленд, где мы разгружали оборудование и перетаскивали его на ледник тракторами-снегоходами, много лет возившими топливо и снаряжение от Мак-Тауна до станции на Южном полюсе. Обосновались на леднике Пайн-Айленд примерно через месяц после начала летного сезона и открытия Мак-Тауна без особых обломов. Логистика была на высшем уровне.

Я высадился на большой лед в двадцать пятый раз. Включая период жизни на леднике Пайн-Айленд, мой ледяной стаж составит шесть лет – не самый сногсшибательный показатель, но и такой заслуживает уважения. Жена вечно брюзжит. Увы, я не мыслю своей жизни без ледников. И вот я опять здесь, на острове Пайн-Айленд, кочке во льдах, от которой во все стороны горизонта уходят заструги. Надо признать, что все антарктические ледники похожи друг на друга как две капли воды. Сухие долины красивы, однако 98 процентов континента на них не похожи. Кругом, насколько хватает глаз, один лед, покрытый льдом.

Мы установили оборудование у места бурения первой скважины и принялись за работу. Таскали за собой по льду целый поселок, что твоя Баба-яга, тракторы-монстры перевозили с места на место поезда из четырех-пяти домиков. Начали с гор Хадсон и самого острова – прекрасной точки в ледниковом потоке, если прикрепить ледник в этом месте к скальному ложу, движение льда определенно замедлится. Мы поставили кибитки в круг и приступили к делу.

Да, в Антарктиде холодрыга. Об этом легко забыть, сидя в университетском офисе в Луизиане, Пенсильвании, Калифорнии, Огайо или где вы там еще зимуете. Даже когда вам кажется, что в доме у вас холоднее, чем в Антарктиде, скажем, в Бостоне, трудно представить, что такого законченного, пронизывающего, обжигающего холода, как в Антарктиде, нет больше нигде. Приехав и прожив в такой обстановке несколько дней, человек опять забывается. Ничего, ветер быстро напомнит, и вы не станете выходить наружу, не одевшись потеплее, рискуя обморозиться до такой степени, что при попытке растереть замерзшее ухо, оно отвалится напрочь. Холод здесь везде. Так что заготовьте коллекцию рукавиц и варежек для каждого подходящего случая. Человечество продолжало развиваться даже в ледниковый период. Если холодно, лучше одеваться потеплее – ясное дело.

Ледяной бур устроен не сложнее головки душа, работает медленно, но эффективно. В прошлом приходилось жечь много горючего, чтобы вода в душе не остывала. Теперь питание на обогревающие элементы поступает с солнечных панелей. Талая вода под головкой душа отсасывается, выкачивается из скважины, нагревается и нагнетается обратно, излишек по трубам отводится подальше и там замерзает. По обе стороны острова Пайн-Айленд есть участки, где лед движется медленно, воду можно сбрасывать именно там. По правде говоря, ее было так мало, что место сброса не имело значения. С таким же успехом воду можно было сливать в океан, на его уровне это никак бы не отразилось. Воду из-под ледника реально можно пить.

После захода солнца мы стали использовать УВЧ-энергию, передаваемую с русских спутников, орбита которых проходила почти над полюсом, она шла на питание насосов и душевых головок. Это тоже был эксперимент – если получится, система сможет работать круглый год.

Первый опыт бурения научил, что в потоке лучше найти цельную глыбу льда, чтобы движение ледника не деформировало скважину. Место было отчасти выбрано по этой причине, мы обнаружили большую глыбу длиной в сорок километров, тянущуюся до обоих краев ледника. 130 км вверх по течению от ледяного шельфа, пара сотен метров над уровнем моря – идеальная позиция.

Расчеты показали, сколько понадобится скважин, на каком расстоянии друг от друга и все такое. Дерзкий замысел: высосать из-под глыбы льда ровно столько воды, чтобы она лишилась водяной прослойки и опустилась всей тяжестью на скальное ложе – с жутким скрипом или треском наподобие визга шин и удара автомобиля об стену. Несмотря на разыгравшееся воображение, нам казалось, что мы как-то почувствуем остановку ледника.

Соображения Славека подтвердились. Роль смазки для антарктических ледников играют примерно шестьдесят кубических километров воды. Приличный объем: куб льда с гранью четыре километра, пол-Эвереста. Да, качать придется много, но не больше, чем за предыдущий год.

И все-таки это огромное количество воды, пусть даже из расчета на всю Антарктиду. По окружности континента основную массу льда сбрасывали в море около пятидесяти ледников, причем главных виновников было не так уж много. Вот они, начиная с Мак-Мердо и двигаясь по часовой стрелке: ледники Скелтона, Мулока, Бидмора, Карлайона, Берда, ледник Нимрод, ледники Леннокса, Рэмси, Шеклтона, Лив, Акселя Хейберга, Амундсена, Скотта, Леверетта, Риди, ледяной поток Хорлик, ледяные потоки Ван дер Вина, Уилланса, Камба, Биндшадлера, Макайила, Эчелмейера, ледники Хаммонда, Бойда, Лэнда, Холла, ДеВика, Мерфи, Хейнса, Туэйтса, наш Пайн-Айленд; затем в обход Антарктического полуострова: ледяные потоки Дрюри, Эванса, Рутфорда, Институтский, Мёллера и Фонда, ледник Саппорт-Форс, ледяной поток Блэкуолла, ледник Рикавери, ледник Слессора, ледяной поток Бейли, ледник Стэнкомб-Уиллс, ледник Вестстраумен, Ютулстраумен, Энтузиастов, ледники Борхгревинка, Ширасе, Рейнера, ледник Бивер, ледник Вилма, ледники Роберта, Филиппи, ледник Хелен, ледники Роско, Денмана, еще одного Скотта, Андервуда, Адамса, Вандерфорда, Тоттена (самый крупный из всех), Диббла, Франсуа, Мерца, Нинниса, Ренника, Такера, ледник Маринер, ледники Пристли, Ривза, Дэвида, Моусона и Маккея.