Дэвид Вонг - Что за чушь я сейчас прочитал? [litres]

Вскоре мы увидели, что нам преграждает путь фура: она тащилась по нашей полосе, едва выдерживая ограничение скорости. Честити вильнула влево, чтобы ее объехать, и тут же чуть не погибла от столкновения со встречной машиной, которая сердито просигналила нам, пролетая мимо. Автомобиль ННО в зеркале заднего вида становился все больше.

Мы доехали до эстакады, Честити свернула на левую полосу и снова увидела встречный свет фар – еще одна фура. На этот раз Честити не отступила, вжав вместо этого педаль в пол в попытке проскочить. Все закричали.

Она обогнала фуру справа и вывернула руль за долю секунды до того, как мимо пронесся гудящий Джаггернаут. Клянусь, я слышал, как он содрал краску с нашего бокового зеркала.

Ехавший следом грузовик ННО попытался повторить этот маневр.

Он врезался прямо в восемнадцатиколесного гиганта, от которого мы только что ускользнули. В зеркале заднего вида царил хаос: прицеп фуры занесло в сторону, и он катился по эстакаде, на проезжую часть под переездом сыпался груз.

– Боже мой , – произнес Джон.

– Видите, – сказала Честити, – вот тем и хороши «Рендж-Роверы». Хренов джип бы опрокинулся, попади он в такой переплет. Ко всему нужно быть готовым – всегда это говорю.

Честити наугад выбрала извилистую дорогу до города, но повторной погони так и не случилось. Я даже подумывал, что ННО поднимет в воздух вертолет, чтобы отследить наш путь от перегороженного участка дороги, но, видимо, пока что мы таких усилий не стоили.

Мы подъехали к стоянке для грузовиков – местечку, где от дороги нас скрывал ряд трейлеров. Честити припарковалась, вытащила револьвер и, повернувшись на сиденье, направила дуло мне прямо в лицо. Я потерял счет пушкам, которыми тыкали в меня за последний час. Пять, что ли?

– Расскажите мне, что именно здесь творится, – потребовала Честити. – Не вешайте мне лапшу на уши, не приукрашивайте. Расскажите всю правду. Немедленно. Потому что, честно говорю, терпение мое на исходе.

– А вы поверите? – спросил я. – Иначе мы оба просто потеряем время.

– Мне нравится считать, что я умею распознавать правду.

– Отлично. Впервые я увидел вашего сына, когда его нашли у меня в квартире.

– Верю.

– Правда? Ну, тогда ладно. Кто-то притащил его туда, чтобы нас подставить.

– Нет, вот тут у нас нелады.

– Хорошо. Тогда почему вы сами не скажете, что…

– С ним что-то не так. С Майки. С ним нелады. И со всем остальным тоже.

– В этом мы согласны, – сказал Джон.

– Он что-то рассказал? – спросила Эми. – Ваш сын.

– О, еще как.

– Что, по его словам, произошло этой ночью? Он помнит?

– Говорит, проснулся, а ваш милый в спальне стоит. Говорит, Дэвид щелкнул пальцами, и они вдруг перенеслись в другое место, в какой-то всратый Диснейленд.

– В Забава-Парк? – спросил я.

– Откуда знаете?

– Натыкались на него в деле Мэгги Нолл. Это не настоящий парк.

– Еще бы, бля, он был настоящий. Майки говорит, когда входишь через главные ворота, всем раздают по паре крыльев, и посетители летают на них от одного аттракциона к другому. Забейте этот Забава-Парк в поисковик – найдете только полячку с самыми большими на моей памяти сиськами. Потом Майки сказал, что, по вашим словам, последняя горка отправит его жить в брюхо чудовища.

– Так от нас вы чего хотите? – спросил я. – И притормозите с вопросами о том, что тут происходит, мы сами ни хрена не понимаем.

– Я хочу, чтобы вы на него взглянули. На моего малыша. Поговорили с ним. Хочу, чтобы кто-то еще увидел, что с ним, – потому что мой мозг, кажется, на части разваливается.

– Хорошо, ведите нас к нему, – ответил я.

– С вами Майки говорить не захочет. Он думает, это вы его похитили.

– А со мной? – спросила Эми. – Меня ему бояться не с чего, правильно? Что нам нужно узнать?

– Узнайте, мой ли это сын или уже нет.

« О », – подумал я.

– Вы думаете, там… подменыш? – спросил Джон. – Двойник?

– Вы сразу пришли к этому выводу – значит, уже в курсе, что такое возможно. Поговорите с ним. Вы всё поймете.

Я почесал подбородок и задержал взгляд на дожде за стеклом. Если вместо ребенка ей вернули рой трахаканов, то уследить за последствиями было практически нереально. И вопрос о том, где прятали настоящего Майки, был лишь первым из ряда вопросов, в которых без электронной таблицы не разберешься.

– Хорошо, – сказал Джон, – тогда я хочу, чтобы на встрече присутствовал мой пес. Он такие странности чует. Объяснить это трудно, но если Майки – и правда тот, за кого вы его принимаете, то собака рядом с ним просто обезумеет.

– А дальше что? – спросила Честити.

« А дальше , – подумал я, – всем станет очень неловко ».

ННО не следила ни за трейлером Честити, ни за домом Джона – копов тоже было не видно. Тем не менее мы решили, что ни там ни там задерживаться не стоит. Мы ехали в мотель следом за Честити: Джон приоткрыл на несколько дюймов заднее стекло джипа, чтобы Собак мог подставить морду ветру. Дождь поутих и превратился в слабую морось, от которой кажется, будто тебе в лицо бесшумно чихает призрак.

В девять часов вечера мы прибыли в, без сомнений, одно из пяти самых подозрительных мест в городе: в огромный обветшалый мотель, в котором никогда не было свободных номеров. В мотель «Тракан». Владел им местный байкер/лидер культа по имени Лемми Тракан, и в половине номеров частенько назначали встречи проститутки и наркоторговцы. Остальные служили штаб-квартирой/лагерем для мотоциклетной банды Тракана, «Христово восстание». В городе, где многие едва сводили концы с концами, практически превратив это в соревнование, никто, на мой взгляд, не делал это с таким стилем, как «Христово восстание».

В названии не были ни капли иронии или кощунства – Тракан истово верил в Бога. Как-то раз, пока он оправлялся от черепно-мозговой травмы, Всевышний послал ему откровение и возложил на него особую миссию: делать все то же, что и раньше, но усерднее. Так что его христианская конфессия основывалась на идее о том, что единственный закон – это Закон Божий, а правительственные запреты на безвредные для жизни людей преступления – просто досадное препятствие у него на пути. По мнению Тракана, если человек хотел курить метамфетамин или купить минет у проститутки, то это был его свободный выбор. Суровые последствия со стороны права только усиливали страдания грешника, поэтому человечество обязано было лишь удостовериться, чтобы грешили безопасно и по обоюдному согласию. Что касается всего остального, добавлял он, каждый из нас сам в ответе за собственную душу.

Я знаю все это лишь потому, что Джон покупал у Тракана дурь и как-то раз затащил меня на ежегодный ноябрьский фестиваль ХВ, на котором раздавали замороженных индеек и зимние пальто нуждающимся семьям. Лемми на целый час присел мне на уши со своим мудреным христианско-либертарианским мировоззрением, и вырваться я смог, только сжимая в руках несколько брошюр с кучей опечаток.