Тахера Мафи - Вообрази меня [сборник litres]

– Да, – протягивает Уорнер. – Точно.

– Постой… Что точно?

– Что бы они с ней ни сделали – может, преждевременно перешли на эту фазу, – они сделали это впопыхах. Быстро положили заплатку.

На меня снизошло озарение.

– А значит, работа выполнена небрежно.

– А если работа выполнена небрежно…

– …остались дырки.

– Прекрати заканчивать за мной фразы, – раздраженно шипит Уорнер.

– Прекрати вести себя предсказуемо.

– Прекрати вести себя как ребенок.

– Нет, это ты прекрати вести себя как ребенок.

– Ты просто сме…

Уорнер замолкает, и по лаборатории разносится дрожащий от гнева голос Ибрагима.

– Я сказал, уйди с дороги !

– Я не могу тебе этого позволить. – Голос Андерсона тоже становится громче. – Ты что, не слышал сигнал тревоги? Сантьяго выбыл из игры. Они убрали еще одного Верховного главнокомандующего. Как долго мы будем с этим мириться?

– Джульетта , – выпаливает Ибрагим. – Ты идешь со мной.

– Так точно, сэр.

– Джульетта, стой, – приказывает Андерсон.

– Так точно, сэр.

Что, черт возьми, происходит?

Мы с Уорнером бросаемся вперед, чтобы лучше видеть, однако расстояние здесь не играет никакой роли. Я не верю своим глазам.

Какой-то театр абсурда.

Андерсон защищает Джульетту. Тот самый Андерсон, который из кожи вон лез, пытаясь ее убить, теперь стоит, закрывая ее спиной, выставив руки перед собой, защищая ее ценой собственной жизни.

Что, черт возьми, произошло за то время, что она здесь провела? Андерсону вживили новые мозги? Новое сердце? В него кто-то вселился? Может, глисты?

И я понимаю, что в замешательстве не я один, потому что слышу, как Уорнер бормочет себе под нос: «Какого черта?»

– Прекрати делать глупости, – говорит Андерсон. – Ты пользуешься трагедией, чтобы самовольно принять решение, хотя знаешь не хуже меня, что перед тем, как двигаться дальше, нам надо прийти к общему решению. Ибрагим, я лишь прошу подождать. Подожди, пока все вернутся, и мы поставим вопрос на голосование. Решение должно быть общим.

Ибрагим направляет на Андерсона пистолет.

Ибрагим направляет на Андерсона пистолет.

Я едва не обделался. Вздыхаю так громко, что почти выдаю нас.

– Отойди в сторону, Парис, – требует он. – Десятки раз я давал тебе шанс все исправить. Ты обещал, что мы перехватим детей еще до того, как они попадут в здание. Теперь взгляни, чем все обернулось. Ты мне обещал – не только мне, всем нам, – что все исправишь, а вместо этого лишь потратил наше время, наши деньги, нашу мощь и даже наши жизни. Все, что у нас было. Теперь исправлять мне. – Из-за гнева у Ибрагима дрожит голос. Он качает головой. – Ты даже не понимаешь, да? Ты не понимаешь, как дорого нам обошлась смерть Иви. Не понимаешь, какой процент успеха зависел от ее гениальности, ее научно-технических достижений. Не понимаешь, что Макс никогда не станет тем, кем была она, никогда не сможет ее заменить. И, похоже, ты совсем не понимаешь, что ее с нами больше нет, некому прощать твои постоянные промахи. Нет! – продолжает он. – Теперь моя очередь. Я сам все улажу, потому что только у меня осталась голова на плечах. Только я, похоже, могу постичь всю чудовищность того, что ждет нас впереди. Только я вижу, насколько близки мы к полнейшему краху. Я преисполнен решимости все исправить, Парис, даже если в результате придется вывести из игры тебя. Поэтому отойди в сторону.

– Будь благоразумен, – просит Андерсон. – Я не могу взять и отойти. Мне важно наше движение, все, над чем мы так усердно трудились. Я тоже хочу, чтобы все получилось. И ты не можешь этого не понимать. Ты не можешь не понимать, что я бы не стал зря тратить свою жизнь; не можешь не понимать, что я верен и тебе, и совету, и Оздоровлению. Но ты также должен знать, что ценность Джульетты крайне велика. И я не вправе так просто отступить. Мы проделали слишком большой путь. Мы все пошли на такие огромные жертвы, что нельзя сейчас все взять и испортить.

– Не провоцируй меня, Парис.

Джей делает шаг вперед, хочет что-то сказать. Андерсон снова отталкивает ее за себя.

– Я приказал тебе стоять молча, – говорит он, бросая на нее взгляд. – Мой новый приказ – выжить любой ценой. Ты слышишь меня, Джульетта? Ты ме…

Когда раздается звук выстрела, я не верю.

Разум меня обманывает. Какая-то жуткая интермедия – странный сон, сиюминутное замешательство, я все жду, когда сменят декорации.

Стереть все. Поставить заново.

Этого не происходит.

Никто и не думал, что может случиться нечто подобное. Никто и не думал, что Верховные главнокомандующие уничтожат сами себя. Никто и не думал, что Андерсон падет от рук соратника, никто и не думал, что, зажимая окровавленную грудь, он потратит свой последний выдох, чтобы сказать:

– Беги, Джульетта. Беги…

Раздается еще один выстрел, и Андерсон умолкает.

– Джульетта, – обращается к ней Ибрагим, – ты идешь со мной.

Джульетта не двигается.

Застыв на месте, она не может отвести взгляда от неподвижной фигуры Андерсона. Как странно. Я все жду, что он очнется. Я все жду, когда проявятся его целительные способности. Все жду этот раздражающий миг, когда он вернется к жизни, зажав рану нагрудным платком…

Андерсон не шевелится.

– Джульетта, – резко обращается к ней Ибрагим. – Теперь ты подчиняешься мне. Я приказываю тебе следовать за мной.

Джей переводит взгляд на него. На ее лице ничего не написано. Глаза пустые.

– Так точно, сэр.

И тут я понимаю…

Ясно понимаю, что произойдет дальше. Чувствую, чувствую странные электрические разряды в воздухе прямо перед тем, как Уорнер делает свой ход. Перед тем, как он разоблачает наше присутствие.

Уорнер становится видимым.

Он стоит, ничего не предпринимая, всего лишь миг, ровно столько, чтобы Ибрагим его заметил, взревел и потянулся за оружием.

Только он не успевает.

Он внезапно обмякает, задыхается, пучит глаза, пистолет выскальзывает из его руки. Прямо посередине лба появляется тоненькая красная полоса, ужасающий кровавый подтек, чему предшествует глухой звук раскраиваемого черепа. Звук рвущейся плоти, безобидный звук – будто снимаешь кожуру с апельсина. И практически сразу Ибрагим падает на колени. Изящности в этом нет, тело просто прекращает функционировать.

Я знаю, что он мертв, потому что смотрю точно внутрь его черепушки. Ошметки мозгового вещества разлетелись по полу.

На такой кошмар, приходит мне в голову, способна лишь Джей.

То, на что она всегда была способна. Но была слишком добра, чтобы применять эту силу.

Зато Уорнер…

Ему, похоже, плевать, что он только что раскроил человеку череп. Ему по барабану, что мозговое вещество сочится на пол. Нет, он не сводит глаз с Джей, а та растерянно смотрит на него в ответ. Она переводит взгляд с поникшего тела Ибрагима на поникшее тело Андерсона, с отчаянным криком выбрасывает вперед руки и…