Роберт Хайнлайн - Свободное владение Фарнхэма [сборник litres]

– Он есть.

– Как? Где?!

– Вернее, был. Простите. Видите эту трубу над нами? Я пытался поднять его, но его, похоже, заклинило. Однако… Барби, я накинулся на Дьюка за то, что он хотел использовать запасное радио до конца нападения. А может, оно уже кончилось? Как вы думаете?

– Я? Откуда же я знаю?

– Вы знаете столько же, сколько и я. Первая ракета предназначалась для уничтожения противоракетной базы: в наших местах больше нет ничего достойного внимания. Если они наводят ракеты с орбитальных спутников, то вторая ракета была еще одной попыткой поразить ту же цель. По времени все совпадает: до нас от Камчатки примерно полчаса, а второй взрыв произошел минут через сорок пять после первого. Возможно, вторая ракета попала в яблочко – и это вам известно, потому что прошло уже больше часа, а третьей ракеты нет. Сие должно означать, что с нами покончено. Логично?

– На мой взгляд, да.

– По правде, дорогая моя, это довольно шаткая логика. Не хватает данных. Может быть, обе ракеты не попали в базу, и теперь база сшибает на лету все, что они запускают. Может быть, у русских кончились ракеты. Может быть, третью бомбу сбросят с самолета. Мы не знаем. Но мне не терпится это выяснить. И если ты настаиваешь…

– Я бы с удовольствием послушала какие-нибудь новости.

– Что ж, попробуем. Если новости хорошие, мы разбудим остальных. – Хью порылся в углу и вытащил оттуда коробку. Распаковав ее, он извлек на свет божий радиоприемник. – Ни одной царапинки. Давайте попытаемся сначала без антенны.

Ничего, кроме статистических разрядов, – через некоторое время констатировал он. – Это неудивительно. Хотя первый его собрат принимал местные станции и без наружной антенны. Подождите немного.

Вскоре он вернулся.

– Ничего. Видимо, можно считать, что наружной антенны больше нет. Ну что ж, попробуем аварийную.

Хью взял гаечный ключ, отвернул заглушку с трубы диаметром в дюйм, которая торчала в потолке, и поднес к открытому отверстию счетчик.

– Радиация немного сильнее. – Он взял два стальных прута, каждый длиной метра по полтора. Одним из них Хью поводил по трубе вверх-вниз. – На всю длину не входит. Верхушка этой трубы находилась почти у самой поверхности земли. Вот беда. – Он привинтил к первому пруту второй. – Теперь предстоит самое неприятное. Отойдите подальше, сверху может посыпаться земля – горячая в обоих смыслах.

– Но ведь она попадет на вас.

– Разве что на руки. Я потом их очищу. А вы после этого проверите меня счетчиком Гейгера. – Он постучал молотком по кончику прута. Тот продвинулся вверх еще дюймов на восемнадцать. – Что-то твердое, придется пробивать.

После долгих усилий Хью оба прута целиком скрылись в трубе.

– У меня было такое ощущение, – сказал он, очищая руки, – словно последний фут прута уже выходил на открытый воздух. По идее, антенна должна торчать из земли футов на пять. Я полагаю, что над нами развалины. Остатки дома. Ну что ж, обследуете меня счетчиком?

– Вы говорите это так спокойно, будто спрашиваете: «Осталось у нас молоко с прошлого вечера?»

Он пожал плечами:

– Барби, дитя мое, когда я пошел в армию, у меня не было за душой ни гроша. Несколько раз за свою жизнь я разорялся. Так что я не собираюсь убиваться по поводу крыши и четырех стен. Ну как, есть что-нибудь?

– На вас ничего нет.

– Проверьте еще пол под трубой.

На полу оказались «горячие» пятна. Хью вытер их влажным клинексом и выбросил его в специальное ведро. После этого Барбара провела раструбом счетчика по его рукам и еще раз по полу.

– Очистка обошлась нам примерно в галлон воды. Лучше бы теперь этому радио работать нормально. – Он подсоединил антенну к приемнику.

Через десять минут они убедились, что эфир пуст. Шумы – статические разряды – на всех диапазонах, но никаких сигналов.

Хью вздохнул:

– Это меня не удивляет. Я, правда, точно не знаю, что ионизация делает с радиоволнами, но сейчас над нашими головами, скорее всего, самый настоящий шабаш радиоактивных изотопов. Я надеялся, что нам удастся поймать Солт-Лейк-Сити.

– А разве не Денвер?

– Нет. В Денвере расположена база межконтинентальных баллистических ракет. Оставлю, пожалуй, приемник включенным: может быть, что-нибудь поймаем.

– Но ведь тогда батареи быстро разрядятся.

– Не так уж быстро. Давайте сядем и станем рассказывать друг другу лимерики. – Он взглянул на счетчик радиации, мягко присвистнул, затем проверил температуру. – Облегчу-ка я еще немного участь наших спящих красавиц, страдающих от жары. Кстати, а как вы переносите жару, Барбара?

– Честно говоря, я просто перестала о ней думать. Истекаю потом, и только.

– Как и я.

– Во всяком случае, не надо тратить кислород ради меня. Сколько еще баллонов осталось?

– Не так уж много.

– Сколько?

– Меньше половины. Не мучайтесь из-за этого. Давайте поспорим на пятьсот тысяч долларов (теперь это все равно что пятьдесят центов), что вам не прочитать ни одного лимерика, которого я не знал бы.

– Приличного или нет?

– А разве бывают приличные лимерики?

– Хорошо… «Веселый парнишка по имени Скотт…»

Пари на лимерики Барбара позорно проиграла. Хью обвинил ее в том, что она слишком чиста и невинна, на что Барбара ответила:

– Это не совсем так, Хью. Просто голова не работает.

– И я сегодня что-то не в ударе. Может быть, еще по глоточку?

– Пожалуй. Только обязательно с водой. Я так потею, что, кажется, совершенно иссохла. Хью…

– Да, Барби?

– Мы ведь, скорее всего, погибнем, правда?

– Да.

– Я так и думала. Наверное, еще до рассвета?

– Нет! Я уверен, что мы протянем до полудня. Если захотим, конечно.

– Понятно. Хью, вам не трудно было бы меня обнять? Прижмите меня к себе. Или вам слишком жарко и так?

– Когда мне покажется слишком жарко для того, чтобы обнять девушку, я буду знать, что я мертв и нахожусь в аду.

– Спасибо.

– Так удобно?

– Очень.

– Да ты совсем малышка.

– Я вешу сто тридцать два фунта, а рост у меня пять футов и восемь дюймов. Так что не такая уж я малышка.

– И все равно ты малышка. Оставь виски. Подними голову.

– Ммм… Еще… Ну пожалуйста, ну еще!

– Жадная маленькая девчонка.

– Очень жадная, да. Спасибо, Хью.

– Какие хорошенькие…

– Они – лучшее, что у меня есть. Лицо-то у меня ничего особенного собой не представляет. Но у Карен они красивее.

– Это кому как.

– Ну что ж, не буду спорить. Приляг, дорогой. Дорогой Хью…

– Так хорошо?

– Очень! Удивительно хорошо. И поцелуй меня еще раз. Пожалуйста!

– Барбара, Барбара!

– Хью, милый! Я люблю тебя. О!..

– Я люблю тебя, Барбара…

– Да, да! О, прошу тебя! Сейчас!..

– Конечно сейчас!..

– Тебе хорошо, Барби?

– Как никогда! Никогда в жизни я не была так счастлива.