Ксения Никольская - Двери открываются [litres]

А потом была эта долгожданная победа, и Рогов трясущимися от волнения руками набрал номер своего теперь уже старшего товарища, чтобы поздравить его, и услышал уже знакомое приветствие: «Я вас слушаю, Владимир Иванович». Малинин говорил спокойным голосом и казалось, что всё это время он знал, что так и будет, потому что по-другому быть просто не могло. И тогда они договорились: в любых обстоятельствах поддерживать связь друг с другом, каким бы сложным это ни представлялось сейчас для них обоих. Так оно и было, пока, через два года после выборов, советником президента по вопросам народного хозяйства не был назначен некто Виктор Васильевич Правдин, никому не известный чиновник с незамысловатой биографией и безупречной репутацией. И всё покатилось под откос. Гидра, которая уже казалась поверженной и неспособной поднять не одну из своих голов, на самом деле всего лишь затаилась на время и теперь, восстановившись после этого странного и неожиданного поражения, вновь выпустила когти и готовилась к реваншу. Но в этот раз она набралась сил, стала ещё жирнее и хитрее и больше не собиралась выпускать из когтей свою добычу. «Революция, только революция», – все чаще и чаще повторял про себя Рогов.

Владимир Иванович сложил газетную страницу вчетверо, сунул её в карман, потеснив пачку сигарет и старый мобильный телефон, и продолжил свой путь. Дорога до университета была долгой, а транспорт не ходил из-за забастовки технического персонала. Городская духота обступала профессора со всех сторон и, казалось, хотела задушить его, пока он не успел натворить очередных глупостей. Но было уже поздно.

Когда Рогов наконец открыл дверь своей кафедры, началась гроза, и на небе, и на земле. Весь преподавательский состав собрался в душной комнате, в которой они включили старый телевизор, долгие годы притворявшийся мёртвым на тумбочке в углу. «Внимание! В тринадцать часов начнётся трансляция внеочередного обращения Президента Союзного Государства Сергея Анатольевича Малинина к гражданам», – прохрипел ящик. До тринадцати часов было ещё семь минут, и Владимир Иванович нервно комкал в кармане газету с фотографией Малинина. Конечно, все уже знали, что скажет президент. Знали и ничего не могли с этим сделать. Охваченные бессилием и опустошающей злостью люди уже стояли у дверей своих квартир, готовые в любой момент распахнуть их и выскочить на улицы, круша всё на своём пути. Владимир Иванович подумал, что если собрать их всех, голодных, обманутых, потерявших последнюю надежду, то можно переломить ситуацию и закончить начатое двенадцать лет назад дело. Эта мысль свербила в голове у профессора, и он всё продолжал комкать газету, не замечая, что она уже полностью потеряла свою форму и превратилась в безвольный кусок пожелтевшей бумаги.

На мутном экране старого телевизора президент выглядел особенно бледным и каким-то безжизненным, как будто нарисованным не очень старательным художником. Он начал свою речь, как всегда, вовремя, как всегда она была немногословна и как всегда убедительна.

«Уважаемые граждане Союзного Государства! В первую очередь я хочу напомнить, что я всегда был честен и открыт с вами, позволяя вам быть такими же со мной. Я чувствую, что не могу молчать в сложившейся ситуации, когда вы все так ждёте от меня каких-то действий. И сейчас я хочу объявить вам о своём решении, возможно, самом непростом за эти два года, но которое, по моему убеждению, является единственным возможным выходом из кризиса. Я долго размышлял над ним, пытался найти другие варианты, советовался с соратниками и близкими людьми. В результате, мы все пришли к выводу, что именно сейчас Государству нужны перемены. Я всегда говорил, что буду выполнять волю каждого из вас, волю народа, который доверил мне своё настоящее и своё будущее. И я, как законно избранный вами президент, хочу объявить: я покидаю свой пост главы Союзного Государства и ещё раз доверяю вам самостоятельно определить свой путь, выбрать того, кто возглавит вас, поведёт правильной дорогой к той цели, которую вы сами поставите для себя и следующих поколений. Я назначаю на 5 сентября 2035 года внеочередные выборы на пост президента Союзного Государства. Я понял, что мне необходимо уйти, может быть, на время, может быть, навсегда, оставляя вам то, что вы заслужили – свободу выбора, свободу волеизъявления. Это главное, чего нам вместе удалось добиться – освободить наше Государство, чтобы оно больше никогда не вернулось в прошлое. Мне также удалось сформировать команду энергичных, грамотных и образованных политиков, которые будут продолжать моё, наше общее, дело. Но я не успел многого. Не все наши планы удалось реализовать, не все надежды сбылись, но, поверьте мне, я сделал всё, что мог. На смену мне должен прийти другой лидер, кто сможет сделать больше и лучше. И на честных и справедливых выборах, которые состоятся раньше положенного срока, вы проголосуете за того, кто, по вашему мнению, будет достоин этого. Имена кандидатов будут объявлены в ближайшее время. В данный момент исполняющим обязанности президента Союзного Государства назначен министр обороны, Виктор Васильевич Правдин. Прощаясь с вами, я выражаю надежду на активное участие в выборах всех совершеннолетних граждан».

Дверь захлопнулась. Владимир Иванович наконец остался на кафедре один. Убедившись, что все разошлись то ли по домам, то ли обсуждать последнюю новость, он достал телефон и набрал номер, который бережно хранил в своей телефонной книге. В первый раз за много лет ему ответил незнакомый голос: «Вы ошиблись» – и связь прервалась. Рогов знал, что не ошибся, ни номером, ни человеком, и решил попробовать опять. В этот раз соединения не было. Вообще. «Ну вот, попал в чёрный список», – подумал профессор. Теперь дозвониться до президента можно только с другого номера, но на кафедре, как назло, стационарного телефона не было. Он стоял у окна и думал. Университетский парк накрывала розовая волна сумерек, а вдали были слышны раскаты уходящего грома. Гроза заканчивалась, оставляя после себя следы бесконечных луж. Вдруг взгляд Владимира Ивановича остановился на чём-то, чего он раньше не замечал. В парке, у одной из дорожек, врытая прямо в землю, стояла ярко-синяя телефонная будка, совмещённая с SOS-столбом. Такие будки стали устанавливать при Малинине возле государственных учреждений на случай чрезвычайных ситуаций. Рогов подумал, что, вероятно, её уже успели подключить к электричеству и к городской телефонной сети, и решил попробовать. Он спустился в парк, прошагал по лужам, чувствуя, как промокают его ноги, а по шее стекают весёлые струйки дождя, и наконец, добрался до будки. Убедившись, что в трубке есть сигнал, профессор вставил свою кредитную карту и набрал номер, который уже помнил наизусть. Гудки шли один за другим, и с каждым из них профессор терял одну капельку надежды. Наконец, после седьмого гудка, в трубке послышалось раздражённое шуршание, и Владимир Иванович отчаянно прокричал в ответ: «Передайте президенту, что звонил профессор Рогов! Вы слышите меня? Передайте…» Линия дала отбой. Владимир Иванович вытер со лба пот скомканной газетой, выбросил её в лужу и закурил. Постояв несколько минут в раздумьях, он низко опустил голову и направился обратно в университет. Небо постепенно превращалось из розового в тёмно-синее.