Леонид Резников - Главная ветвь

– Ну, хорошо, – Светлана вздохнула, маленькими глотками отпила половину и, поморщившись, поставила рюмку на стол. Потянулась вилкой к салату и, наткнув на нее кружок помидора, отправила его в рот. – Вы бы тоже ели. А то только смотрите на меня.

– Да я успею, не переживайте. Вы лучше расскажите о вашей работе. Чем вы там занимаетесь?

– Вам это действительно интересно? – Светлана промокнула салфеткой губы и, опустив руку, принялась мять салфетку пальцами.

– Конечно.

– Но ведь вы ничего не поймете.

– Я в детстве очень увлекался физикой.

– К тому же я уже не работаю над этой темой. И вообще, хочу перейти куда-нибудь в другое место, – на ее лицо опять, как в момент встречи у института, набежала тень.

– Что-нибудь случилось?

– Случилось то, что моя работа оказалась никому не нужной, – Светлана уставилась немигающим взглядом в стол, потом подняла рюмку и опрокинула ее в рот. – Вот и все.

– Ну, это еще не повод так расстраиваться, – попытался успокоить ее Борис. – Вас просто не поняли. И все же, расскажите о своей работе.

Вновь появился официант, расставил блюда с жареной картошкой и мороженое в вазочке, и опять исчез.

Борис принялся за еду. Светлана долго и отрешенно ковырялась вилкой в салате, размышляя о чем-то. Потом тоже принялась за картошку.

– Понимаете, это, можно сказать, передовая тема. Дешевая энергия и возможность заглянуть в другие пространства, если сильно упростить. А, возможно, и время…

Светлана заметно оживилась и, постепенно все больше увлекаясь, рассказывала о своем открытии, уже нисколько не заботясь, поймут ее объяснения или нет. Но Борис слушал внимательно, и даже задавал вопросы. Светлана, как художник – мазок за мазком – создавала прекрасную и стройную картину новых, неизведанных миров, пыталась раскрыть тайны природы, заглянуть вглубь непознанного. И пусть с высоты познаний самого Бориса как в физике, так и, в частности, этого ее раздела, объяснение выглядело слегка наивным, но эмоциональность и красочность повествования захватывала, унося в дали неизведанного. Увидеть жизнь, почувствовать движение, красоту и изменчивость мира в сухих строчках формул способен не каждый. Борис ее видел и чувствовал. Иногда, слишком увлекаясь, пытался спорить со Светланой, но вовремя спохватывался и замолкал. Та же, погруженная в себя, казалось, ничего не замечала вокруг.

– …Вот как-то так, – спустя минут тридцать подытожила Светлана заканчивая.

– Светлана, это превосходно и оглушительно! – поддержал ее Борис.

– Вам это действительно интересно?

– И даже очень. Я хотел бы за это выпить с вами, но к сожалению…

– Что нам мешает немножко посидеть у меня, – неожиданно предложила та, отодвигая от себя пустую тарелку.

Она поставила на стол локти, сцепила пальцы и опустила на них подбородок.

– Я даже не знаю, – растерялся Борис. – Это, по-моему, не совсем удобно.

– И не думайте! Вы каждый раз умело ускользаете, но сегодня вам это не удастся.

– Это точно! – поддакнула Юлька, облизывая чайную ложечку, которой она уплетала за обе щеки мороженое.

Официант, заметив, что клиенты собираются уходить, выложил на стол книжечку с чеком.

– Да, но как я потом домой доберусь? – продолжал сопротивляться Борис, доставая из кармана портмоне и рассчитываясь по счету.

– У нас переночуете. Слава богу, три комнаты, – Светлана уже натягивала пальто. – И даже не вздумайте отказываться.

– Видно, мне этого не удастся сделать, – с притворной обреченностью вздохнул Борис, поднимаясь из-за стола.

Книжечка с деньгами и счетом мгновенно исчезла со стола, но сдача так и не появилась. Официант стоял у бара и пренебрежительно игнорировал Бориса, беседуя с барменом. Борис решил сегодня не связываться с нахалом. Не хотелось портить такой прекрасный вечер. Тем более, сдачи было – кот наплакал.

На улице Борис предпринял еще одну, решающую, попытку уклониться от приглашения, но, поняв наконец тщетность этого, согласился. При условии, что сам купит все необходимое. Это вызвало очередную попытку сопротивления со стороны Светланы – женщина сама хотела купить все, памятуя о деньгах, которые Борис «выкинул» в кафе.

– Еще одно слово, Светлана, и я просто отвожу вас домой, – пригрозил Борис, надеясь в последний раз ускользнуть, но Светлана вдруг сдалась.

Борис зашел в ближайший магазин и купил бутылку вина, коробку сока для Юльки, полукопченой колбасы, сыра и сладостей. Светлана с дочерью ждали его на улице. От выпитого (или отсутствия к этому привычки) лицо Светланы немного раскраснелось, а глаза блестели, излучая веселость и пылая каким-то странным огоньком.

До машины дошли никуда не торопясь, минут за десять. Светлана шла, касаясь Бориса плечом и держа его под руку, и при этом без умолку болтала и шутила всю дорогу. Борис отмалчивался, улыбался и слушал. Юлька, иногда забегая на шаг-два вперед, как-то странно поглядывала на мать, явно не узнавая ее. Но в мамин монолог не встревала, что тоже было не совсем обычно.

В машине, пока добирались до дома Светланы, женщина немного пришла в себя, подышав свежим морозным воздухом, врывающимся через щель приопущенного стекла и весело играющего ее прической. Задор Светланы как-то вдруг сошел на нет. Она вновь стала молчаливой, то ли погрузившись в собственные проблемы, то ли переживая за несвойственную ей несдержанность, граничащую с развязностью после выпитого в кафе.

– Вы еще не передумали? – спросил Борис, заметив изменения в настроении Светланы.

– Что? Нет-нет, все в силе. Я просто задумалась, – она подняла стекло, коснувшись кнопки на подлокотнике двери, и пригладила взъерошенные волосы.

– Вы слишком много думаете.

– Работа такая.

– Извините, конечно, но, мне кажется, работу лучше оставлять на работе. А дома заниматься исключительно домашними, мирными, делами. И овцы сыты и нервы целы.

– Вы правы, – улыбнулась Светлана. – Но не всегда получается, к сожалению. Овцы всегда голодные и злые, а нервов ни на что не хватает…

Дома у Светланы, пока та переодевалась – в кафе умудрилась посадить на юбку два жирных пятна, – Борис решил похозяйничать сам. За пять минут он успел нарезать сыр и колбасу, выложить их на тарелки, не особо заботясь об эстетике и красоте, рассыпать по двум вазочкам сладкое и открыть вино. Сок он хотел перелить в графин, стоявший на полке в окружении бокалов, но ограничился лишь тем, что открутил у коробки крышку. Рюмки пришлось поискать. После непродолжительных поисков те обнаружились в дальнем углу верхнего навесного шкафчика. Рюмки были пыльными и мутными, с желтоватым налетом жира (оно и понятно – кухня, готовка). По ним сразу было видно, что ими давно никто не пользовался. Рюмки пришлось тщательно вымыть.