Герман Фальк - Третий Шанс [litres самиздат]

– А в наше-то время, – задумчиво произнёс Коля, не отнимая рук от перил, – такие «шишки»… – Он бросил ироничные взгляды на собеседников, стоявших от него по разные стороны, – такие высокопоставленные чиновники ездили на лимузинах.

– Всегда так было, и сейчас так, с поправкой на уровень техники, – проговорила Милена, не оборачиваясь к Коле. Она смотрела на офицеров, и у Коли вдруг опять кольнуло в груди. – Дай-ка подумать, – девушка сосредоточенно прищурилась. – Если бы каждый мой шаг контролировался всеми, кому надо и не надо, как бы я могла втайне от всех наведаться на дачу к старому другу? Я бы прилетела на таком транспорте, появление которого на даче старого друга не вызвало бы никаких подозрений. На чём-нибудь таком, что наведывается к этому дому с завидной регулярностью!

Ли Сы ухмыльнулся. А Коля насупился. Ну, чего она про регулярность! Ещё и на этих мордоворотов уставилась!

Нет, конечно, и Кельт, и Бриз, и Дельфин, с которыми успел пообщаться Коля, и этот новый Сканер, со своим пронизывающим взглядом, ему нравились. И, если честно, нравились до… до ревности! Не к Милене, то есть, не только в связи с ней, а вообще. Но вот кто-то из них… Нет-нет, Коля, стоп! Сказано же было: расстались. И хватит. Да какое там на хрен «хватит»! Коля сжал перила так, что побелели костяшки пальцев.

А Милена посмотрела на него, улыбнулась и легко провела ладонью по его плечу. И ничего не сказала. А у Ли Сы опять покраснели уши.

Когда-то давно Матвей Юрьевич любил летать. Пассажиром. Любил аэропорты, «дьюти-фри», разгон по бетонке и момент отрыва самолета от полосы. Любил проснуться, скажем, через три часа после взлёта, выпить коньячку и опять уснуть. Но потом перелётов стало совсем много, а транспортные средства становились всё скучнее, и романтика постепенно сошла на нет. И даже полёт на истребителе о прежней романтике не напомнил. А ведь просил же ребят, мол, давайте стремительно, как вы умеете, но они в ответ одно: «Гражданским не положено». В общем, опять было скучно.

На истребителе настоял Сканер. Даже не настоял – назначил. «Ваш пинг не должен появляться там, куда Вы желаете пропутешествовать инкогнито». Он ему: «Так мою физиономию всё равно со спутника разглядят». А Сканер: «Дача Иннокентия Аристарховича, помимо прочего , прикрыта системой оптического подавления, с высоты более пяти тысяч всё видится размытым». Ну что тут сделаешь, надо уступать профессионалам.

Иннокентий Аристархович наведался к Матвею Юрьевичу неделю назад. Не виделись они, почитай, уже полгода, ну, и засиделись до полуночи. Сначала к конторе помощника президента, а после отправились к нему домой пить чай, ну, и дальше что придётся. Говорили много и о разном. И о личном, и о рабочем, и так… И о прошлом, было что вспомнить, и о планах на будущее, но больше частью, конечно, о текущем.

Просьбу выправить документы для Николая Афанасьева Иннокентий Аристархович изложил, пока они ещё были трезвые. Ох, как Матвей Юрьевич поначалу вспылил! Этот старый самодовольный пень думает, что опять всех обманул, а на самом деле создал проблему посерьезней, чем решил! Но чем больше профессор рассказывал о сути эксперимента, тем более увлекательной и, если можно так выразиться, менее безнадёжной казалась ситуация.

Очевидно, что поначалу всё это представилось как банальное клонирование. А запрет на оное все государства мира соблюдали неукоснительно. Истории были известны случаи, когда созданных в одной стране клонов убивали разведки других стран, и никаких возражений против этого не заявлялось. Один раз при уничтожении клона погибли трое военных, и тоже без протестов обошлось. Такие вот правила установились. А тут – вот тебе на! Такой уважаемый человек, дважды Нобелевский лауреат, и такое отчудить!

Иннокентий Аристархович, конечно, подобного поворота событий и ожидал, поэтому, памятуя о внимательности и терпеливости своего старого друга, неспешно и доходчиво доказывал, что это совсем другое. «Это как раньше, помнишь, когда бумаги копировали? – объяснял он. – Укладываешь листочек в аппарат, тот считывает изображение и выдаёт копию. У нас же ситуация принципиально другая. Это как по нескольким фрагментам изображения воссоздать всю картину. Мы не делали копию Николая Афанасьева. У нас были лишь результаты сканирования мозга, образцы крови и тканей, и ещё видеозаписи. По ним мы восстановили тело и личность».

Матвей Юрьевич, конечно, возражал, но после третьего бокала коньяка уже не слишком горячо. А потом и вовсе согласился подумать, но прежде решил, по предложению Иннокентия Аристарховича, посмотреть на объект, так сказать, своими глазами.

И было тогда в их ночной беседе ещё что-то, что привлекло внимание помощника президента. Но близился рассвет, и он решил вернуться к этому «чему-то», когда в следующий раз свидится с профессором.

Ну вот, собственно, и свиделись.

На этой даче Матвей Юрьевич уже бывал, но давно, уже забылось. Иннокентий Аристархович предложил показать дом, и Матвей Юрьевич согласился.

– Но чуть погодя. Скоро. Наперво хотел бы с тобой один вопрос обсудить, пока не запамятовал. Есть где поговорить, чтобы между нами осталось?

Прошли в кабинет профессора, закрыли двери, уселись в кресла. Старые, без автоматического подстраивания.

– Вот что, Кеша, – тихо произнес гость, – можешь мне подробно пересказать свою беседу с Гутманом и Пожарским?

Иннокентий Аристархович пожал плечами.

– Твой интерес к ординарной, хотя бы и значимой для прогресса, коммерческой сделке необычен, однако изволь.

И он пересказал беседу со всеми подробностями, даже смешно передразнив интонации бизнесменов.

– Вот что, Кеша, – проговорил Матвей Юрьевич, размышляя о чём-то, – есть у меня одно опасение. Ежели желаешь, конечно, поделюсь, но оно пока смутное. Можешь направить мне то, чем они интересовались? Поподробнее об этих новых технологиях и их возможном прикладном использовании? Покажу своим специалистам, обмозгуем. А пока, если я только могу об этом просить, потяни переговоры. Не соглашайся, но и не отталкивай.

Иннокентий Аристархович кивнул.

– Хорошо, Митя. Ежели совсем коротко, то суть технологии состоит в том, что исключается вероятность ошибки при управлении чем-либо с помощью мыслеобраза. Исключается «случайная мысль». Например, управляя паластрумом, ты хочешь повернуть направо, но в голове мысль о другом, включающая «налево», и транспорт получает две противоречивые команды, а то и вовсе воспринимает «налево» как приоритетную. При применении же новой технологии никаких «налево» не будет. Или направо, или уточняющий ментальный запрос, или экстраполяция… Ох, да ладно, не буду сейчас тебя этим утруждать, пусть твои ребята разберутся. А ежели вопросы какие, то не стесняйтесь к госпоже Голицыной обратиться, она рада будет помочь. Миленочка у меня как раз прикладными вопросами занимается. – А потом зачем-то добавил: – А Ли Сы Свидригайлов – фундаментальными научными.