Герман Фальк - Третий Шанс [litres самиздат]

Кстати, о людях в консервной банке. Коля как-то задумался, что здесь, на базе, люди в одном месте, но не вместе. Есть сообщества по интересам (один курительный клуб с группой поддержки чего стоит!) или по каким-то совпадениям, но нет чего-то объединяющего. Вот казалось бы – вместе в трёх миллиардах километров от Земли в экстремальных условиях. А вот не вместе. Должна быть общая цель, а её нет. Геологи чем-то там занимаются, а никому не интересно. Задача водителя скутера – доставить геолога до определённой точки поверхности, а уж зачем ему туда, водителю безразлично. Даже сам геолог просто выполняет отбор проб по критериям, указанным с Земли. В общем, каждый делает что-то своё, а когда делают несколько, то одновременно, а не вместе.

Почему так? Наверное, с самого начала Земля не дала сотрудникам «Джульетты» достаточной свободы действий, стремясь контролировать как можно больше, а местное руководство вообще как-то не заморочилось «погодой в доме». Штатный психолог на «Джульетте» был, но он попал сюда так же, как и все остальные, по остаточному принципу – на Земле места не нашлось, а тут хоть что-то. В итоге он вносил свой вклад в создание атмосферы «болота», причём вклад весомый, потому что профессиональных знаний хватало не только на то, чтобы активно поддержать общее уныло-спокойное настроение, но и с научной точки зрения объяснить его неизбежность.

Есть и сюжет про дурака с инициативой. Вильгельм Забушек постоянно придумывает «нестандартные решения», причём весь смысл именно в нестандартности, без ключевого для правильных нестандартных решений полезного эффекта.

А вот и конфликт отцов и детей. Вечером того же дня в кают-компании, как всегда в это время, собралась вся их, простите за тавтологию, компания. Минж и Билл пытались играть в го, Элли пыталась их отвлекать, Коля рассматривал Элли и краем глаза наблюдал за игрой, Азуми пыталась о чём-то (а получалось ни о чём) говорить с Берни и Джимом, а Энрике устроился в кресле с флексом в руках, расположил поблизости чашку чёрного кофе и закинул ногу на ногу. Коля подумал, что вот так он вполне естественно бы смотрелся в университетской библиотеке, непременно с настоящей книгой в кожаном переплёте и с натуральным свежезаваренным кофе в белой фарфоровой чашке. Но здесь были лишь флекс и обычная композитная «непроливайка» с небольшим магнитиком в днище, да синтетический напиток с точно выверенными органолептическими свойствами, почти идентичными натуральному кофе.

Энджела вошла в кают-компанию неожиданно, прямо-таки ворвалась и тут же с силой запустила в стену свой флекс. Тот был лёгким, парусность опять же большая, в общем, до стены он не долетел. Это примерно как лист бумаги швырнуть. Энджела подхватила флекс с пола, подцепив лишь со второго раза, и опять попыталась зашвырнуть.

Она секунду подождала, пока кто-нибудь заинтересуется причинами, и, не дождавшись, выпалила:

– Неблагодарные!

– Кто? – обречённо, со вздохом, спросил Энрике.

– Эти выродки, Крис и Джули!

Крис был сыном Энджелы, Джули – дочерью. Им было соответственно двадцать два и двадцать, и они жили там же, где и Энджела до отправки на Уран, – в Южной Африке. Отец Криса и Джули ушёл, когда они были маленькие, но держался на глазах и иногда приходил поужинать. Энджелу устраивал социальный минимум для себя, но не для своих детей, и она изо всех сил старалась. Сначала, когда дети немного подросли и их стало можно отдать в детский сад, хотя бы социальный, она, несмотря не более или менее приличное образование и кое-какой опыт, работала на нескольких очень малооплачиваемых работах. Мыла животных в зоопарке днём, когда дети были в детском саду, а по ночам обшивала кожей штурвалы и рукоятки для роскошных паластрумов, в создании которых непременно должна участвовать ручная работа. Потом, наконец, устроилась навигатором в небольшой порт в том захолустье, где они жили. А по ночам всё равно продолжала шить.

Потом появилась эта работа на «Джульетте», за которую платили не огромные, но гораздо большие деньги, а дети к тому моменту подросли достаточно, чтобы их можно было оставить без мамы. И пять лет назад Энджела улетела. Работа на Уране в течение десяти лет гарантировала неплохую пожизненную пенсию, Энджела на неё рассчитывала, поэтому всю зарплату расходовала на жизнь и образование детей. Благодаря хорошему репетитору Крис сумел получить беззалоговый кредит на поступление в колледж, но за образование Джули приходилось платить Энджеле, банк посчитал кредит на образование Джули рискованным. Ну и хорошо. Всё равно это платные колледжи, а не социальные, после которых работу по специальности не найдёшь.

Тем временем Крис закончил колледж и не просто нашёл работу по специальности, а стал инженером-материаловедом, если конкретно, то занимался физико-химическими процессами переработки материалов для «мимипиков». Он оказался талантливым специалистом, его знания и приобретённые во время работы, которую он совмещал с обучением, навыки оказались востребованы, и ему была предложена работа с высокой зарплатой. За два года он хорошо себя зарекомендовал, и его и так не самая маленькая зарплата ещё выросла. Он довольно быстро расплачивался с кредитом, помогал сестре, а неделю назад приобрёл себе собственный новенький паластрум «Красная пальма» – не эксклюзив, но и не массовая марка.

Крис сбросил матери снимок: он и Джулия на фоне паластрума, и Энджела развернула его на обозрение всем присутствующим. Дети, в смысле, молодой человек и девушка, стояли, обнявшись, и светились от счастья. Ну, а снежно-белый паластрум сверкал маленькой красной пальмовой ветвью на борту.

– Энджела, – осторожно проговорил Коля, – может, чего-то не понимаю… (Ох уж этот аборигенский! Как же они без «типа» и «как бы» обходятся!) Но ты, наверное, радоваться должна. Это твой сын. У него успех.

– Да? – Энджела язвительно улыбнулась. – А он за меня порадовался? Сильно? Когда я на двух работах! Потом здесь! Образование на мои деньги…

– И? – Коля вопросительно посмотрел на неё. – Ты для чего ему образование оплачивала?

– Чтобы образование получил! – так же с вызовом выпалила Энджела.

Ну да. Конечно. Очевидно же.

– Ты хотела, чтобы дети жили, как ты? Или лучше, чем ты?

– Ой, да моей жизни! Да ты не видел, как я жила! Убожество! Я хотела, (чтобы) мои дети (жили) не в убожестве!

Колино сознание привычно восполняло пропущенное Энджелой на аборигенском.

– Ну вот, ты и добилась. Крис сам себя обеспечивает, причём неплохо. И у него по жизни хороший старт. Помогает сестре. А ты…

– А я вообще теперь не нужна?!

– Энджела, – спокойно проговорил Коля, – он зачем тебе эту фото… (вот ведь сила привычки!) – это изображение прислал?