Герман Фальк - Третий Шанс [litres самиздат]

– Успеем, – спокойно согласился Пекарский. – Как нам только Стеньку подготовить? Если не предупредить, рванёт куда-нибудь сдуру и под пулю сунется. А если предупредить, выдаст себя, спугнёт стрелка. Надо подумать…

– А обязательно он нам тут нужен? – Ходырев обошёл стол и уселся на его краешек.

– Думаю, да, Игнат Рафаэлевич. Это спровоцирует киллера на атаку предсказуемым для нас образом. Именно как будем репетировать. Иначе весь план ставится под сомнение, всё же вашей безопасностью мы рисковать не можем. А в случае со Стенькой предсказуемо и место, и время покушения.

– Плюс хороший ракурс для записи, – добавил Ходырев.

Этот план родился у Пекарского на следующий день после того, когда он сообщил Ходыреву о готовящемся на того покушении. Ходырев тогда выпалил: «Мы можем как-то использовать покушение на меня?» Подумали и решили, что могут. Если сделать видеозапись того, как Афанасьев стреляет в Ходырева, если красиво преподнести, а лучше доказать, что Афанасьев связан с «Дельтой», а через неё с Калинкиным и Филатовым, то это может поставить на репутации последних жирный крест. Вот, мол, защитнички отечества спланировали примитивное заказное убийство видного предпринимателя. Зачем? Над этим пусть медийщики думают, но должно получиться красиво и правдоподобно.

– В гараж не хотите прогуляться? – спросил Пекарский. – Пойдёмте покажу, мы и там стрелку тёплый приём приготовили. На случай «если что».

* * *

Василиса жила в Тушино, на Сходненском бульваре. Коля бывал здесь раньше, даже смутно помнил район. Здесь ходили трамваи, рядом был парк, а на противоположном берегу, у Ленинградки, речной порт. Конечно, никаких трамваев не осталось, а панельные семнадцатиэтажки и совсем старые пятиэтажки давно снесли. И, конечно, никакой станции метро «Сходненская».

Но парк был на месте, бульвар остался бульваром. Дома были невысокие, этажей в пять, все в речном стиле, хотя и все разные. И, конечно, большущие окна и много зелени, цветов. Казалось, лето закончилось здесь, на улице, тут слякотно и грязно, а в домах застыло лето.

У Василисы была большая трёхкомнатная квартира.

– А мы там, в Кузьминках, долго жили? – спросил Коля, перелистывая страницы фотоальбома.

– Вы с мамой там жили до Войны, – осторожно, как будто боясь что-то спугнуть, проговорила Василиса. – А потом вам квартиру дали здесь, в Тушино. Ну, и я рядышком с вами, так и прижилась тут. А Машка на Соколе сначала, когда замуж вышла, близко тогда было в гости или помочь чего, а потом в Серебряный Бор перебрались. У них там дом прямо на берегу реки был… Папа? – вдруг совсем тихо, едва слышно, спросила она, потупив взгляд. – А ты Машку помнишь? И маму…

И в который раз за вечер на глаза навернулись слёзы, и они опять заплакали все втроём – Коля, Василиса и осиротевший Алеша. Разревелись.

– Да, помню! – Коля говорил через всхлипы, утирая рукавом глаза. – Да я же их видел всего два года назад. А Маша мне часто снится… как когда… когда последний раз уходил, а она спала такая смешная, волосы так по подушке раскидались…

Коля раскрыл новый фотоальбом. Алёша подвинулся ближе, чтобы видеть, и прижался к Коле. Коля обнял его, и они продолжили смотреть фотографии. Четыре часа они так просидели. Сначала фотоальбомы, потом объёмные видеоизображения. Вся жизнь. Его. Семьи. Самых близких и просто знакомых.

Письмо «второго» Коли. Стихотворение, которое написал по дороге к Урану.

– Папа… как же я по тебе скучала… – проговорила Василиса в который раз за вечер. – И ждала. Тот мужчина, который тогда приходил, а потом письмо через десять лет… А я верила, что ты вот так… ждала…

И опять навзрыд все втроём. От счастья или от грусти? Да кто разберёт? Главное – сейчас вместе. И у каждого внутри: «Да! Вот так и должно быть! Почему бывает не так?!»

– Коля? – Алёша, наконец, перестал всхлипывать. – А тебя правда в «Удивил!» по «НМК» покажут?

– Правда, – ответил Коля. – Если честно, не хотел, но очень-очень попросили. Очень убедительно.

– Да ладно! – Алёша недоверчиво наморщил лоб. – Не хотел! Скажешь тоже! Это же на всю страну знаменитым будешь! Или даже на весь мир! О тебе и так говорят везде…

Коля с улыбкой посмотрел на правнука.

– Знаешь, а не хочется известности. Бывает такое.

– Бывает, – согласилась Василиса. – Папа и не стремился ни к чему такому. Просто жил и жил.

Коля уныло посмотрел на дочку.

– Ну нет, – Василиса виновато улыбнулась, – я не то хотела сказать! Просто ты никогда ни с кем не соревновался, не стремился быть лучше, чем кто-то. Просто стремился быть хорошим. По-настоящему, не показушно. И ты был очень хорошим. Помнишь, ты в стихотворении спрашивал? Ну так вот: ты был лучшим папой. Просто лучшим, без восклицательных знаков или сравнительных степеней. Как ты и хотел всегда, наверное. Мы часто чувствовали недостаток твоего времени, но не недостаток внимания. А ещё ты забывал день вашей с мамой свадьбы и несколько раз наши дни рождения. Но ты всегда помнил, у кого из нас что на душе, даже если мы вскользь упоминали. Мама говорила, что ты не всегда таким был… а я тебя другим не помню. У меня всегда был лучший папа. А знаешь ещё что? Ты всегда с уважением относился нашему с Машкой мнению. Даже когда заставлял что-то делать или запрещал что-то. Никогда не отмахивался, потому что мы маленькие. Мне сейчас иногда кажется, что у тебя вся жизнь в нас была сосредоточена…

Коля пожал плечами и вздохнул.

– Не помню. Точно сейчас многое по-другому бы делал, если бы вернуться.

– Например?

– Например… да не например. Что я вам дал? Заботу, внимание… Хорошо, если ещё воспитание.

– А надо что ещё-то? – Василиса искренне удивилась. – Это же детское счастье. Не только когда детство, а особенно когда вырастаешь и вспоминаешь детство. А у нас с Машкой оно такое счастливое было! Машка тебя ещё пьяным помнит, и как вы с мамой ругались, а я нет.

– По-другому… – Коля задумался и вдруг взъерошил волосы на голове. – По-другому, это когда детям можешь дать больше, чем выучить с ними уроки и даже почитать правильные книги. По-другому, это когда перед глазами у детей пример, каким должен быть человек. И как стать таким человеком. И когда детей направляешь верной дорогой, наставляешь и поддерживаешь. Я, вроде, уже более или менее разобрался, что там к чему тогда было… Я знаю, я был хорошим папой. Наверное, хорошим мужем и хорошим другом. Но только если бы тогда я был таким, как сейчас! Если бы я сегодняшний попал туда… я был стал лучшим специалистом по ремонту машин! Или одним из лучших! Выучил бы английский. Выучил бы не знаю, что ещё. Научился бы хорошо готовить, пошёл бы в спортзал, бросил бы курить, и вообще… И точно был бы другим, и жизнь бы сложилась по-другому. И для меня, и для вас. У вас был бы перед глазами такой пример… А сейчас я понимаю: то, о чём говорю, тогда таким нереальным казалось! «Ну как я английский выучу? И, главное, зачем?», «Ну я и так нормально тачилы чиню, чего ещё-то? И, главное, зачем?», «Книжки? Бе-е, они нудные все». А всё же просто. Шаг за шагом. Посмотрел на свою работу и просто задал себе вопрос: «А что я делаю не идеально? Что нужно, чтобы было идеально каждый раз?». Да с тем же английским – пошёл да узнал, где курсы и сколько стоят. Выбрал бы себе что-нибудь приемлемое и занимался бы ещё сам вместо того, чтобы у телевизора сидеть. А вот тогда за ручку меня отведи – не стал бы сидеть, терпения бы не хватило. А что меня сегодняшнего отличает от тогдашнего? По большому счёту – только характер.