Антон Сергеев - Сказка с (не)счастливым концом(?)

– Если тебя это смущает, можешь оставить свои туфли, да и вещи тоже, у двери , – подсказал ДЖАРВИС.

Паша подошел к дивану и положил на него чехол. Затем снял туфли и пошлепал по направлению к лестнице.

– Что это вообще за место? – спросил он, поднимаясь по холодным ступенькам.

– Дом одной богатой семьи, которая эмигрировала во Францию.

– Ты что, его купил?

– Не совсем так, – уклончиво ответил ДЖАРВИС. – Скорее, взял в аренду. Долгосрочную. Все равно хозяева не собираются сюда возвращаться.

– ДЖАРВИС, только не говори мне, что мы вломились без разрешения в чужое жилище! – возмутился Паша. – Хватит с меня твоих штучек!

– Не скажу. Это – аренда. Могу предъявить доказательства денежного перевода на счет хозяев, – в голосе ДЖАРВИСа послышалась обида.

– Ладно, ладно… верю, – решил не обострять ситуацию Паша. – Куда теперь, направо? – он поднялся на этаж и оглядел широкий, гостиничного типа, коридор с множеством дверей.

– Направо, вторая дверь.

Паша подошел к двери и замер, прикоснувшись к ее продолговатой ручке.

– Что-то мне не по себе, – признался он, в волнении покусывая нижнюю губу. – В последнее время я почему-то потерял интерес к сюрпризам…

ДЖАРВИС промолчал, и Паша приложил ухо к двери, пытаясь уловить хоть какой-то звук, но ничего не услышал.

– Блин, – нервно выругался он себе под нос и, выдохнув, дернул ручку на себя.

За столом, стоящим у окна небольшой комнатки, сидела, наклонившись вперед, какая-то женщина. Небольшой торшер без абажура освещал пряди ее седых волос, собранных в пучок. Женщина услышала звук открываемой двери и, с видимым трудом, повернулась на стуле, устремив на гостя такой знакомый взгляд своих темно-карих глаз на постаревшем за годы разлуки лице.

– Мама! – потрясенно выдохнул Паша, опираясь на дверной косяк. – Мама, как ты здесь оказалась?

– Кто вы, молодой человек? – прищурилась Раиса Петровна, с кряхтением привставая со стула. – Вас прислали Борис с Дмитрием?

– Мам, это же я! – Паша немного оправился от неожиданности и сделал шаг навстречу к женщине.

– Не шутите так со мной, это жестоко! – Раиса Петровна с силой сжала спинку стула, руки ее мелко задрожали. – Вы совсем не похожи на Пашку!

– Ах, черт! – Паша вспомнил, что теперь у него другое лицо и застонал. – Посмотри, мам, вот у меня родимое пятно на боку, ты все время говорила, что это – мой отличительный знак! – Паша сделал еще шаг к матери, расстегнул пиджак и задрал вверх рубашку, поворачиваясь левым боком, чтобы она увидела светло-коричневый пигментный овал неправильной формы в районе нижних ребер.

Раиса Петровна на несколько секунд уставилась на пашин бок, а потом снова перевела взгляд на его лицо.

– Нет, – прошептала она, качая головой. – Этого не может быть. Лицо не его. Этого просто не может быть!

Женщина медленно осела на узкую кровать, стоявшую рядом со столом.

– Молодой человек, зачем вы устроили эту клоунаду? Где мой сын? – она прижала ладони к вискам и зажмурилась, будто от сильной боли.

Паша подошел к матери вплотную и сел на корточки, смотря на нее снизу вверх.

– Мам, это я. – он дотронулся до ее коленки. – Просто я попал в этот чертов взрыв в метро. Ты наверняка слышала об этом, мам!

Женщина приоткрыла глаза и нерешительно кивнула.

– У меня сильно пострадало лицо, – выдумывал Паша на ходу. – Доктора сделали несколько пластических операций и вот… Посмотри, каким я теперь стал.

– Меня предупреждали, что мой сын изменился, и я могу не узнать его… – сказала она самой себе. – Но не говорили, что у него теперь другое лицо…

– Кто предупреждал, мам? – спросил Паша.

– Люди, которые привезли меня сюда, – Раиса Петровна нерешительно протянула руку и коснулась пашиных волос, словно проверяя его реальность.

– Зря я, конечно, тогда так все сделал… – пробормотал Паша. – Но я не мог иначе, пойми… Просто не мог. Вы с папой… Моя душа будто разлетелась на куски…

Она кивнула. В уголке глаза показалась блестящая в свете лампы слезинка и медленно скользнула вниз по морщинистой щеке.

Паша взял ее руки в свои и легонько сжал, а затем пересел на кровать и обнял маму, прислушиваясь к своим ощущениям. Он не находил внутри себя былой обиды. Близость матери пробудила в нем целую россыпь давно уже забытых было чувств. Перед глазами промелькнул калейдоскоп детских воспоминаний, и Паша едва сдержался, чтобы не зарыдать в голос.

Некоторое время они сидели молча, прижавшись друг к другу, ошарашенные этим внезапным воссоединением.

– Паша, – первой нарушила молчание Раиса Петровна, – эти люди сказали мне, что ты в опасности?

– Понимаешь, мам, тут такая запутанная история, – Паша пересел на стул и уперся руками в подбородок. – Даже не знаю, с чего начать…

– Ты сделал что-то противозаконное? Связался с бандитами? Те двое, что отвезли меня сюда, очень похожи на головорезов! – Раиса Петровна повела плечами, словно от озноба.

– Нет, мам, все не так! Я тебе сейчас все объясню. Дай только сообразить, как это лучше сделать… – Паша задумался, прикидывая, что он может рассказать матери, чтобы не выглядеть сумасшедшим.

– Надеюсь, ты не пошел по стопам своих отца и деда? – напряженно сказала мама.

– Мам, ну не начинай!

– Нет-нет, теперь я… – Раиса Петровна глубоко вздохнула. – Теперь я понимаю, что они, во многом, был правы. Я же вижу, что творится кругом, смотрю телевизор. Сопоставляю, так сказать, картинку с реальностью. Времени-то у меня хватает… У нас в больнице не всегда хватает чистых простыней и наволочек для вновь поступивших больных, не говоря уже о лекарствах, а с экрана нам рассказывают про укрепление здравоохранения…

– А молодые наши, доктора? Угробили столько пациентов, ты бы знал! – она махнула рукой. – Да вот только правота эта тому же отцу ничего кроме быстрой смерти не принесла! – мама выставила вперед ладонь, упреждая вертевшийся на пашином языке ответ. – Знаю, спорить будешь… Да только сам подумай. Вместо того, чтобы заниматься наукой и хотя бы достичь каких-то высот, как твой дед, Андрей растрачивал себя на этот бессмысленный протест!

– Уж если тогда это ни к чему не привело, что говорить про нынешние времена? Слышала, что сейчас планируют еще ужесточить наказание за… – она пожевала губами, вспоминая, – «Несогласие с политикой властей», кажется, так! Тебе это надо, Пашенька?

– Мам, хоть тут дело и не в этом, но ответь, – не выдержал Паша, хотя разговор уже грозил свернуть на их извечные споры, ничем хорошим не заканчивавшиеся. – Скажи мне, что делать тем, кто видит куда мы, все мы, катимся? Нам что, мало было этого гнилого СССР с его железным занавесом, талонами и доносами? Зачем мы пытаемся все возродить?