Антон Сергеев - Сказка с (не)счастливым концом(?)

– Начинай, – процедил он, напрягая мышцы лица и даже барабанные перепонки, чтобы не слышать гнусный вкрадчиво-слащавый говор, доносящийся снизу.

– Хорошо, – коротко ответил Морган, и в ту же секунду Пашу вновь окутало знакомое чувство погружения во что-то вязкое. Голос Узурпатора смолк, сменившись тем самым потрескиванием и желанием стряхнуть с лица ползающих по нему гусениц. Паша попытался было сжать челюсти, чтобы перетерпеть дискомфорт, но обнаружил, что не может этого сделать. Лицевые мышцы и кости черепа ему больше не подчинялись.

– Не пытайся напрягаться, постарайся расслабиться, – звучал у него в мозгу размеренный и успокаивающий голос Моргана.

– Легко тебе говорить! – послал ему в ответ отчаянную мысль Паша и обхватил себя руками, изо всех сил сжав пальцы.

– Осталось совсем немного, буквально пара минут, – гусеницы зашебуршали быстрее, отчего по пашиному телу табунами побежали мурашки.

Последние несколько секунд Паша изо всех сил сдерживался, чтобы не рухнуть на грязный пол, но затем все неприятные ощущения резко пропали.

– Готово! – с гордостью произнес Морган.

Пашины руки помимо его воли тут же дернулись к лицу, ощупывая его со всех сторон. К нему вновь вернулось зрение, которое Морган затуманил перед началом процедуры, и Паша сбежал на пролет вниз, чтобы посмотреть на свое отражение в грязном окне подъезда, но так толком и не смог ничего разглядеть.

– Не беспокойся, я сделал все как было, – заявил Морган, но Паша сам хотел убедиться в этом как можно скорее.

– Второй этаж, квартира номер шесть, – повторял он негромко, пока спускался по лестнице, чтобы заглушить бубнеж Узурпатора, все еще слышащийся из одиннадцатой квартиры.

– Так. Вот она, – Паша нашел нужную дверь, резко выдохнул и нажал кнопку звонка.

Послышалось негромкое кукареканье. Паша нажал на звонок еще раз, чтобы повторить необычную мелодию. Правда, на сей раз, из-за двери до него донеслось жабье кваканье.

– Серега – шутник, – пробормотал он, против воли растягивая губы в улыбке. – Ишь, что придумал.

Через пятнадцать секунд до Паши донесся негромкий возглас «Сейчас открою, подождите!», а еще через полминуты дверь со скрипом отворилась, и Паша, увидев своего институтского товарища, едва не отпрянул назад.

Человек в инвалидном кресле, несомненно, был Серегой, но как же он изменился!

Серегу будто пропустили через концлагерь, из которого вышел уже этот новый Трямкин, весь будто как-то съежившийся и печальный, с выцветшими волосами, свисающими беспорядочными прядями на его исхудалое лицо. Из коротеньких шорт выглядывали культи, когда-то бывшие мускулистыми ногами, которым позавидовал бы иной спортсмен. В водянистых глазах промелькнула искра узнавания, и Серега протянул руки вперед и вверх, коротко всхлипнув: «Паша!»

Паша наклонился навстречу Сереге и заключил Трямкина в объятия, стараясь не сжимать слишком сильно его истончившееся тело.

– Здорово, Бизон! – не подумав, брякнул он старую кличку Сереги. Тот слегка отстранился от Паши и подвигал своими культями, невесело ухмыльнувшись.

– Теперь тебе лучше звать меня Полбизона.

Паша заметил небольшую слезинку, появившуюся в уголке серегиного глаза.

– Ну что, запустишь меня в свою берлогу? – Паша постарался придать своему голосу как можно больше бодрости.

– Конечно, проходи! – Серега отъехал в глубь коридора, пропуская Пашу. – Замкнешь дверь? Там внизу барашек.

– Я уж и не надеялся тебя увидеть, Паштет, – сказал Трямкин, разворачиваясь на своей коляске в сторону комнат. Паша закрыл входную дверь и окликнул его.

– Серега, ты не против, если я заскочу в туалет? В дороге намаялся. – на самом деле Паша хотел посмотреться в зеркало, чтобы увидеть свое лицо.

– Да, конечно. Дверь слева от тебя. Там писающий мальчик на картинке, – бросил через плечо Трямкин. – Соседняя дверь – ванная, в ней можно помыть руки. Только свет не забудь выключать, мать ругается. Денег-то у нас не то, чтобы много, – Серега виновато пожал плечами и медленно покатился по коридору. – Потом проходи в мою комнату, она сразу после кухни.

– Лады! – Паша взялся левой рукой за круглую ручку двери, на которой неровно была приклеена картинка голозадого ребенка в кепке-аэродроме, как у грузин из карикатур двадцатого века, и зашел в уборную.

Постояв там пару минут и нажав для вида слив на унитазе, он быстро проскользнул в ванную и метнулся к зеркалу, жадно разглядывая под разными углами свое новое старое лицо в тусклом свете висящей на длинном шнуре лампочки.

Все, вроде, было как раньше. Даже уши вновь стали похожи на два лопуха, а носом, как и раньше, можно было разрезать лист бумаги.

Паша облегченно выдохнул и, опустив напряженные плечи, с удивлением заметил, что все время, прошедшее после «операции», был сжат, словно пружина.

– Я же говорил, что все в порядке, – шепнул ему на ухо Морган. – Иди к другу.

Паша коротко кивнул головой и вышел в коридор, погасив в ванной и туалете свет, как просил Серега.

Слева от ванной через открытую дверь виднелся край, судя по виду, кухонного стола со стоящим перед ним табуретом. Паша прошел чуть дальше и увидел товарища, который суетливо пытался расправить покрывало на неширокой кровати. До дальнего края кровати он с коляски не доставал, поэтому делал безуспешные попытки забросить туда угол клетчатой материи так, чтобы она полностью закрыла цветастое одеяло.

– Присаживайся, – неловко сказал он, оставляя свою затею и указывая на накрытую сторону кровати. – Стульев тут нет, они мне теперь ни к чему.

Паша обвел глазами небольшую комнатку и в который уже раз поразился схожести интерьеров провинциальных жилищ. По противоположной от кровати стороне стояла точь-в-точь такая же темно-бордовая стенка, как и у них в Воскресенске. Мама рассказывала, что в свое время несколько ночей ходила отмечаться в очереди, чтобы приобрести этот гарнитур.

Серега чуть откатился от кровати, чтобы дать пройти Паше, и сейчас упирался спинкой своей коляски в письменный стол, заваленный кипами каких-то бумаг, газет и еще бог знает чего.

– Ну, рассказывай, как ты, где ты? – Серега не дал молчанию затянуться и превратиться в неловкость. – Ты совсем не изменился с институтских времен! Не то, что я…

– Да что там рассказывать… – Паша аккуратно присел на краешек кровати, чувствуя какую-то скованность, будто на экзамене. – Работаю в конторе, которая 3Д-принтерами торгует, – он не хотел громоздить ложь и решил максимально упростить свою историю. – Снимаю квартиру в Москве. Недавно вот мама умерла, я ездил в Воскресенск разбираться с похоронами, решать еще кое-какие вопросы. Так твое письмо и попало ко мне.