Антон Сергеев - Сказка с (не)счастливым концом(?)

– Ты прав сынок, это – лишь сон, – подтвердил отец и в излюбленной манере скрестил на груди руки. – Но это не отменяет серьезности вопроса, который я тебе задал. От твоего ответа зависит очень многое!

– Пап, ты знаешь, я не верю в загробную жизнь и все такое, но… – Паша не удержался и наклонился вперед, протянув правую руку, чтобы дотронуться до отца. Его пальцы ощутили шершавую материю папиных серых брюк и с испугом отдернулись назад.

– Все нормально сын, – отец тоже потянулся к Паше, и их руки соприкоснулись в рукопожатии. Ладонь отца была теплой и твердой. – Тебе раньше снились сны, которые невозможно было отличить от реальности? У меня частенько такое случалось.

– Да, но сейчас… ты такой… настоящий!

– Поверь, когда ты проснешься, мой образ в твоем сознании будет таять с каждой минутой. Тут наверняка не обошлось без побочных эффектов от тех трансформаций, которые затеял с твоим организмом твой… сосед. Ты называешь его Морганом.

– Так ты знаешь!

– Конечно. Не забывай, что мы сейчас в твоем воображении. И я – лишь его плод.

– Пап… мне очень тебя не хватает, – Паша не отпускал руку отца, боясь, что тогда тот сразу же растворится без следа и оставит его в одиночестве.

– Мне тоже, сынок. Мне тоже. Так что ты планируешь делать дальше?

– Не знаю, пап. Я так устал от всех этих… – Паша поискал подходящее слово и не нашел его. – Ты знаешь, Морган сделал меня богатым. Наверное, пора, наконец, вкусить все прелести этой новой жизни. Ну, ты в курсе… Красивые дома, машины. Может, я и яхту куплю? Буду рассекать по морским просторам… А что? Меня ведь здесь уже ничего не держит. Ты и мама… ушли, – к горлу подступил комок, и Паша запнулся.

– Хотя тут осталось еще пара уродов, с которыми надо разобраться, – он перевел тему в иную плоскость, чтобы ненароком не расплакаться у отца на глазах. Последний раз это было уже очень давно. – Но они могут и подождать…

– И ты готов бросить всех остальных? – в голосе отца слышалась глубокая печаль.

– О чем ты, пап?

– Пашка, – отец протянул сыну вторую руку, и теперь они стали походить на танцоров, принявших позу перед началом своего номера. – Жизнь дала тебе уникальный шанс. Конечно, я могу ошибаться, но вряд ли во всей Вселенной сыщется второй случай такого удивительного симбиоза!

– Ну, да, согласен… – неуверенно ответил Паша, не понимая, куда клонит отец.

– Твой дед, да и я тоже, хотя, по сравнению с масштабом дедушки, я так, мотылек-однодневка, – мы положили карьеры на алтарь своих убеждений и свободы. Вспомни, почему дед был объявлен врагом народа и с позором изгнан из Академии наук! С позором для других, но только не для нас, Занозиных! И мы, и многие другие люди, разделяющие нашу точку зрения на происходящее, никогда не испытывали ничего, кроме гордости за его мужественный поступок.

– Конечно, твоя мама была не очень рада тем бытовым неурядицам, что упали на ее плечи в связи со всеми этими событиями. Ее возмущение и желание жить лучше можно было понять. Но, в душе, она, не сомневаюсь, так же гордилась за нас!

Паша вспомнил, как однажды вечером отец пришел домой необычайно взволнованный и, не переодеваясь в домашнее, бросился к старенькому магнитофону, призывая его и маму скорее послушать запись, которую он принес.

– Он смог! Он все-таки смог! – восклицал папа дрожащими руками вставляя пленку в приемник. – Слушайте! Это – запись трансляции с радио «Свобода». Выступление деда на венской астрономической конференции!

– Как бы не было беды, – проворчала мама себе под нос, обтирая руки мокрым полотенцем. Ее халат был присыпан мукой, а от волос пахло цветочными духами.

Отец неодобрительно покосился на маму, но ничего не сказал. Он нажал на кнопку, и комнату заполнил громкий шум аплодисментов. Потом раздался уверенный голос деда: – Правоприемница Советского союза, Российская Федерация, к сожалению, сохранила практически все худшие черты коммунистического строя, замаскировав его под вывеской демократии и гласности! На самом же деле мы, граждане некогда великой страны, живем за картонными декорациями…

Мама протянула к магнитофону руку и нажала на «Стоп». – Я не хочу больше это слышать! – резко сказала она. – Андрей, ты понимаешь, что натворил этот старый дурак?!

– Этот «старый дурак», Рая, вписал свое имя в историю будущей, свободной, России! – папа с обидой поджал губы. Глаза его сощурились и остекленели.

– До вашей «будущей России», – мама с издевкой передразнила тон отца, – мы вряд ли доживем! А уж горя теперь хапнем с лихвой! И все из-за безрассудства твоего папаши! – она в сердцах шлепнула полотенцем об пол и выбежала из комнаты.

Отец открыл было рот, чтобы крикнуть ей вслед, но затем покосился на Пашу и промолчал. В тот раз. Он лишь еще больше сдвинул брови и, подхватив магнитофон, с каменным лицом ушел в ванную.

– Знаешь, пап, – Паша заглянул в глаза призрака, – мама мне ведь сказала, что ты был прав насчет всего этого… Просто у нее не хватало сил бороться вместе с тобой… Да еще вся эта бытовуха…

– Да, сын, я понимаю, – отец глубоко вздохнул и покачал головой. – Кому-то из нас все-таки надо было стоять обеими ногами на грешной земле. И эту роль взяла на себя твоя мать… Не стоит ее за это винить. Но мы сейчас не о ней! – Паша почувствовал, что отец сжал его руки чуть сильнее.

– Ты, Пашенька, наделен силой, которая позволяет тебе сделать то, о чем мы с твоим дедом, да и многие другие наши единомышленники могли лишь мечтать! Ты можешь повернуть вспять саму историю! – глаза отца засияли, словно в них зажглось по маленькому фонарику. – Подумай! Дать свободу своему народу! Это ли не смысл жизни!? Благороднейшая из целей!?

– Да ладно тебе, пап! – Паша смутился и отпустил отцовские руки, немного отстраняясь от него. – Я? Дам свободу? Да многим из них она вовсе и не нужна! Не зря же они так быстро переметнулись в стан любителей этого, как его там… Аалекта!

– Люди слабы, сынок! – призрак отца наклонился вслед за Пашей. – Не суди их строго. Поверь, не многие из них на самом деле разделяют это новое верование, а меньше всех – сами его основатели! Ты же знаешь, какие у них истинные цели. А простые люди всегда боятся встать против ветра. Им легче плыть по течению, так уж они устроены!

– Так, значит, им и надо! Если их все устраивает, кто я такой, чтобы решать за них, как им жить? Да и реши я по-другому, что я могу сделать? Даже Некто эти сволочи убили! Вот уж кто мог поднять хотя бы малую часть людей с еще не атрофировавшимся самосознанием… – Паша помрачнел, вновь переживая горечь утраты личности такого масштаба, и спрятал лицо в ладонях.

– Ты, конечно, не Некто, – мягко сказал отец, легонько касаясь пашиного плеча. – Но у тебя есть много других плюсов. Тебе лишь нужно поверить. Поверить в то, что ты сможешь. И тогда решение придет само собой. Ведь ты уже ступил на этот путь. Поверь, Павлуша. Просто поверь…