Антон Сергеев - Сказка с (не)счастливым концом(?)

– Как ты… Я ведь еще не успел тебе это рассказать! – голос Моргана звучал слегка растеряно, если к всеведущему созданию можно было применить такой эпитет.

Только тут Паша с немалым удивлением заметил, что в его мозг, помимо собственных мыслей, эдакой тоненькой струйкой начинает просачиваться информация извне. Кроме сведений о нужном пропуске, он мог, к примеру, прямо здесь и сейчас получить доступ к любой камере в мире, любому компьютеру, подключенному к глобальной паутине.

И для этого ему теперь не требовалось посредничество Моргана. Он чувствовал это. От осознания данных возможностей к головной боли добавились еще и легкое головокружение, и тошнота. Паша с трудом сглотнул, пытаясь отсечь лишний поток информации, чтобы сосредоточиться на наиболее важном в данную минуту.

– Похоже, что наша, так сказать, интеграция стала еще более тесной, – сообщил Морган спустя несколько секунд. – Я тут произвел кое-какие вычисления…

– Я в курсе. Мое сознание проникает в твое, и этот процесс, судя по всему, будет продолжаться и дальше! Видишь? Я уже вполне в состоянии читать и твои мысли тоже! – чуть более раздраженно, чем планировал, ответил Паша.

– Невероятно! – слегка озабоченно, как показалось Паше, воскликнул Морган. – Не хочу делать громких заявлений, но это очень похоже на новую ступень эволюции…

– Послушай, Морган. Давай отложим эти разговоры на потом? – Паша несколько раз тряхнул головой и открыл дверь машины, вылезая на площадку перед входом в здание телецентра. Охранники настороженно наблюдали за ним, держа руки на оружии. – Как я понимаю, у нас сейчас есть более насущные проблемы!

– Господа, добрый вечер! – обратился он тут же к солдатам, пытаясь сделать свой голос как можно более повелительным и одновременно расслабленным. – Моя фамилия – Крутиков. Семен Евгеньевич Крутиков. Проверьте свои списки. Только оперативно, я уже опаздываю.

Один из охранников приложил палец к наушнику, откуда раздалось приглушенное чириканье.

При желании, Паша мог услышать все дословно, но он и так знал, о чем сейчас говорит суровому бойцу его невидимый суфлер.

По прошествии нескольких секунд тот приложил руку к козырьку своей форменной кепки и достал из нагрудного кармана небольшую пластиковую карточку, по диагонали которой была проведена ярко-голубая полоса.

– Проходите, – отчеканил он, протягивая карточку Паше и делая шаг в сторону. Его напарник тоже отступил от двери и, в свою очередь, приложил руку к виску.

– Благодарю, – Паша неторопливым, тягучим движением взял карту и, коротко кивнув воякам, прошествовал к двери.

Тот замысел, что придумал Паша, не доставлял ему ни малейшего удовольствия. Вернее, некая доля приятных эмоций в нем все же была, но она, если все пройдет так, как он задумал, с лихвой перекрывалась тем, что ему предстояло сделать впоследствии.

А пока что необходимо было добыть черный пропуск.

Зайдя в длинный коридор телецентра, Паша с помощью Моргана быстро пробежался по находящимся в здании камерам видеонаблюдения. Эта операция, с непривычки, вызвала у него нешуточное головокружение, так что Паше пришлось даже опереться на стену, чтобы не свалиться с ног. К счастью, поблизости никого не было, и его необычное поведение осталось незамеченным.

Нужный ему объект находился двумя этажами выше, надзирая за работой персонала в одной из технических комнат. До начала прямого эфира оставалось не так много времени, а сделать нужно было немало, поэтому Паше следовало торопиться.

Петров осуществлял контроль за сотрудниками Правой телерадиокомпании, когда на его канал связи пришел приказ о инспекционном обходе девятнадцатой студии. Конечно, определение «контроль» было чересчур оптимистичным в плане того, что Петров ни черта не понимал в работе операторов техобеспечения качества сигнала, который будет передан во все уголки необъятной России. Но он, по крайней мере, с важным видом прохаживался за спинами этих очкастых ботанов, разодетых в какие-то цветастые балахоны, и сурово хмурил брови всякий раз, когда один из них с опаской косился на вооруженного человека в камуфляже.

До эфира оставалось не более получаса, и Петров с удивлением принял приказ о срочной проверке другого помещения. И почему нужно было отправлять именно его? Однако, годы муштры свели его возмущение поручением лишь к одному легкому вздоху – начальству виднее, пусть даже он самолично, не далее, как двадцать минут назад, видал прохлаждавшихся коллег, пытающихся занять себя нехитрой игрой в пальцы.

Девятнадцатая студия находилась этажом ниже в тупичке извилистого коридора, в котором явно отсутствовало несколько ламп и слегка пованивало сгоревшей проводкой.

– Чертовы ублюдки, – ворчал себе под нос Петров, любивший армейский порядок во всем. Состояние главного телецентра страны явно выдавало некоторые просчеты в его управлении. По мнению Петрова, здание срочно нуждалось в смене собственника. И лучше бы это был человек с военной выправкой.

Петров провел картой доступа по электронному замку и вошел в небольшую комнатку с номером девятнадцать на серой обшарпанной двери. Одна из стен комнаты была полностью занята широкоэкранными мониторами, на которые выводились картинки с различных видеокамер как изнутри, так и снаружи центра. Пара экранов была занята какими-то цифровыми данными.

На небольшом стульчике, модели восемьдесят какого-то года, спиной к Петрову, сидел человек. Он сгорбился над широченным режиссерским пультом, на котором мигали сотни клавиш-лампочек, и постоянно встряхивал головой, словно отгоняя от себя назойливую мошкару.

Петров еще раз окинул взглядом помещение и, немного запоздало, решил уточнить свою задачу, поскольку осматривать здесь было особо нечего. Он уже потянулся к кнопке передатчика, закрепленной на правой стороне камуфляжной куртки, как вдруг сидящий перед ним мужчина что-то негромко и отрывисто сказал. Он даже не оборачивался к вошедшему, но Петров был уверен, что обращаются к нему.

– Что ты сказал, дядя? – боец сделал широкий шаг и навис над мужиком, заглядывая ему через плечо. Мужчина, в свою очередь, повернул голову и уставился на Петрова снизу вверх.

Увиденное настолько поразило бывалого вояку, что он, на какие-то доли секунды, буквально остолбенел: на Петрова смотрело его собственное лицо.

Паше хватило нескольких неразличимых мгновений, чтобы, воспользовавшись ступором бедолаги, отправить его на тот свет резким ударом кулака, раздробившего гортань и трахею Петрова.

– Еще одна бессмысленная жертва, – прошептал Паша под аккомпанемент падающего тела и закрыл глаза. К головной боли присоединилось довольно чувствительное жжение лица от вынужденно быстрой трансформации. Как пояснил Морган, Паша будет какое-то время вынужден терпеть некритичные для него боль и дискомфорт, чтобы сэкономить ограниченные ресурсы организма на более важные вещи.