Alex PRO - Антидот. Сборник

И хотя никто из них не собирался музицировать, Мишка прижался к стене и подобрал ноги.

Все говорили по-русски. Но с заметным южным акцентом и множеством украинских слов, некоторые оказались абсолютно незнакомыми.

«Бандеры, бля! – поставил диагноз Мишка. – Или не бандеры?»

– Та я с Хаспры, прикинь?

– Та ты шо!? И шо тама?

Он понял только то, что почти все они, кто раньше, а кто позже, подписали договоры о суррогатной беременности. Кое-кто был уже на небольших сроках и ожидал перевода на какую-то другую палубу.

И только трое вновь прибывших, их ещё путали по именам, оказались на судне случайно, подрядившись работать няньками или сиделками то ли в Австрии, то ли в Австралии.

– А анализы у вас в вашем Харькове брали? – спросил кто-то несостоявшуюся прислугу. На что те ответили, что конечно сдавали всё: и кровь из вены, и мазки и даже пункции из горла. И «эрвэ», и «на спид»! Всё брали. Как положено.

Старожилки сказали: «Странно!» и, как показалось Мишке, несколько загрузились.

В передвижениях будущие мамочки, похоже, были также ограничены, но регулярно посещали какой-то медицинский центр, до которого добирались на лифте. С сопровождающим. Жили каждая в своей каюте и встречались все вместе видимо только здесь – уж больно насыщенными были разговоры. Тараторили все одновременно. Мишку даже начал раздражать висящий в воздухе гул. Его всегда поражала способность женщин при встрече одновременно говорить самой и слышать при этом собеседницу.

Теперь он понял, что встроенные шкафчики и холодильники кают-компании открывались при поднесении к ним белых пластиковых прямоугольников – ключей от персональных кают. У ребят такого не было.

Какая-то деловущая деваха, представившаяся Лилей, объясняла молодой Натахе, что выйти из каюты можно не только по сигналу. Ключ сработает, надо только заранее, пока дверь открыта, залепить чем-нибудь один из трех дверных датчиков. Маленькая дырочка на правом косяке в метре от пола. А в камеры, похоже, никто особо не смотрит. Во всяком случае, за четыре месяца она ничего такого не наблюдала ни разу. И ни от кого не слышала. Хотя поначалу очень стеснялась особенно тех, что в душевой и туалете.

«Сюда бегать мы, конечно же, не рискуем, а в гости друг к другу ходим запросто. Ты ведь с пятьсот шестой?»

– Только осторожнее, Наталка! К Лильке не только подружки ходят, а ещё полкоманды! – ехидно сказал кто-то, и все засмеялись. – И сами чёрные, и шприцы у них чёрные!

– Им, говорят запрещено с нами общаться.

– Вот камеры-то и не работают! Шобы самим не спалиться!

– А кто живёт в трёх дальних каютах? – спросила Натаха. Звонкий голос, не спутаешь.

– Да инвалиды, похоже, – ответили ей. – Молодые, но все какие-то увечные. Ты не вздумай выходить, когда их выпускают! А то затащат к себе! И всё. Не заработаешь уже. Девки, которые до нас тут жили, рассказывали. Они, эти уроды, как пьяные всё время.

– Да наркоманы, поди! Тут весь корабль – сплошная клиника, так что может и этих от чего-то лечат.

– А много вам пообещали? – снова поинтересовалась Натаха.

– Более чем! – сказал кто-то насмешливо. – На дойчах ты столько не напуцкаешь, это точно.

– А понравишься, могут спецконтракт предложить. На «ферму».

– Тихо!

– Да ладно, пусть девчонка будет готова!

– Да мы и сами-то ничего не знаем, если честно. Все здесь впервые, – пояснила Лиля. – Тут же конвейер. Вот переведут отсюда наверх, тогда сами всё и увидим. Чего гадать? Бери печивки с шухлядки! Не стесняйся!

Когда пропищал сигнал, и девушки разошлись по своим каютам. Мишка вылез из укрытия. Попытался открыть панели, за которыми скрывались печенье и прочее, но у него ничего не вышло. Поддался только нижний ящик, в котором стояло несколько мусорных контейнеров. Мишка сунул за пазуху упаковку чистых одноразовых мешков и побежал к роялю: уже послышались писк дверей и приближающиеся шаги.

На этот раз в кают-компанию вошли несколько человек в знакомой униформе с логотипом лайнера на рукавах. Трое мужчин и две женщины.

Пока та, что помладше, открывала и пополняла содержимым встроенные шкафы и, видимо, убирала образовавшийся мусор, вторая фальшиво стонала на большом угловом диване. Мишке не было видно, но судя по ногам, вокруг неё копошились все трое. Уже через несколько минут раздалось характерное кряхтение и на пол полетели скомканные бумажные салфетки.

Проигнорированная мужским вниманием молодуха аккуратно собрала их с ковра и забросила в бежевый пакет. Мишка заметил, как на белом густом ворсе остался лежать выпавший из нагрудного кармана пластиковый квадратик.

За все десять минут пребывания в помещении никто не произнес ни слова. Сделав свои нехитрые… дела, вся компания так же быстро и молча убралась восвояси.

Последним, еле передвигая ноги, вошел Кислый. У него было странное недвижное выражение лица и, самое главное, отсутствовал правый глаз. Мишка сначала даже не понял этого. Думал, не рассмотрел через штору. Но действительно на месте глаза у Артура зияла обработанная чем-то серопенистым ямка. Даже черной пиратской повязки, как у других его соседей, не было.

«В два захода – одиннадцать человек, – прикинул Мишка. – И все покалеченные. Кто с перемотанным боком. Кто без конечности. Кто, как Кислый, без глаза. Как тебя, Артурчик, угораздило-то? И обдолбанные все какие-то. Как зомби. Слоняются, молча туда-сюда. Карточек, как у девок, нет. Кофе не попьёшь… Нахрена им эти передвижения? Если только как у нас, чтобы прислуга могла обработать каюты в их отсутствие?»

Мишка надолго задумался…

Он не заметил, как подошло время прогулки собственной каюты.

– Ну что? – теребил его Кузя. – Видел кого? Чего молчишь, рассказывай! Мы ужин твой частично заныкали, но извиняй – будешь руками есть. Сегодня бровастый был – он посуду сразу назад требует.

– Ничего, – сказал задумчиво Мишка.

– Что «ничего»? – спросил за всех лейтенант. – Ничего не видел, что ли?

– Видел, – сказал Мишка, поправив за пазухой смотанную кольцом пару рояльных струн. – И нам надо срочно что-то делать.

Я увидел его во время седьмой командировки. В июле. Или в августе? Тем летом довольно долго стояла какая-то аномальная жара. В раскалённом мегаполисе это ощущалось особенно сильно.

Я привез тогда двух тёток, провонявших салон «Транзита» варёными яйцами и дешёвой косметикой. Принимал незнакомый мне нервный седой мужик, назвавший пароль.

Пока тётки пересаживались в крузак седого, тот как-то неестественно и напряжённо пригладил свои короткие волосы, всматриваясь за мою спину. Подаёт знак?

Я оглянулся. С другой стороны улицы, у киоска с шаурмой, стоял не кто-нибудь, а Кулёк собственной персоной, и смотрел на нас.