Александр Васильев - Дигитальное перо

Он сидел передо мной вполоборота, свободно и прямо держа плечи. Он был побрит и ухожен, и, может быть, как и Градский, пришёл ко мне со встречи. Но всё же явно нервничал. Пальцы его правой руки никак не могли оставить в покое манжет рубашки. Я не замечал за ним раньше такого жеста.

– Слушай, Бит, есть дело, – начал он не раньше, чем отпил медленными осторожными глотками не меньше трети. Он не переставал при этом рассматривать лаборантскую, вращая головой по разным сторонам, я инстинктивно следил за его взглядом, – Кстати, здравствуй. Так вот. Это, конечно, против правил и, скорее всего, явно не ко времени, но всё же имеется просьба. Она будет звучать, как вопрос, но это просьба. Самая на сегодняшний день безумная, какую я, пока что, озвучивал в жизни. Бит, ты мне скажи только честно, как на духу, как трёхлетний ребёнок, который не умеет врать, есть ли у тебя возможность? – тут он приостановился и погримасничал одними губами так, как если бы родившиеся слова дошли до рта, но выходить не хотели. Некоторое время он как-то умолительно смотрел на меня, но я ему помогать не хотел, да и не мог, – Такая возможность. Чтобы сходить в Кристалл-сити. С гостем, – подчеркнул он на выдохе в конце.

Я с трудом проглотил до конца глоток чая. Лицо у меня было, как будто чай был не с сахаром, а без него и с количеством лимонных ломтиков серьёзно превышающих объём горячей воды. Я набрал воздуха в грудь, чтобы на выдохе сказать что-нибудь внятное и желательно с юмором. Присутствия юмора в данной просьбе явно не хватало. Видя такую реакцию, он ответа ждать не стал.

– Бит, я понимаю, всё это только наша тема. Мы никого не пускаем в нашу группу. Мы вообще почти доросли до нелегального положения. А может уже доросли? Но не в этом суть. Бит, послушай, да сядь ты, чего вскочил? Ты вот скажи, мы можем или не можем? Мне сейчас этот ответ, как воздух нужен. Причём любой. Но значение имеет лишь правда.

Что же случилось с нашим нефритовым идолом? Я ведь сначала подумал, что он шутит. Придуряется, как обычно мы все это делаем. Надеваем ради шутки разукрашенную нами самими маску и корчимся с ней в импровизационной комедии одного актёра. Если получается вовлечь в эту сцену ещё кого-нибудь, это успех. Шуточный, конечно, но какой ещё он может быть? Мы так развлекаем друг друга. Аист, севший за стол, не имел ничего общего с тем, кому так нужен был ответ. И ещё он не был похож на вчерашнего Грина, которому незатейливым вопросом загнали шпильку в оголённый нерв. Тот, что был вчера, имел в груди выточенный кусок красного мрамора очень похожий на сердце, а у этого передо мной нечто живое, тёплое и трепещущее, что разгоняет кипучую переполненную эндорфинами кровь. Неважно, что ему застилает логику иррациональная эйфория. Ведь он сам не понимает, что просит. Как можно такое просить? И ведь он знает, что я на всё пойду лишь бы ему не отказать. Да, я давно заметил, что он наедине со мной ведёт себя несколько иначе. Он более откровенный со мной, что ли. Говорит всегда мягче. Или мне кажется? Но, во всяком случае, когда наша компания вместе, его сложно подловить на слове и при этом не нарваться на пронзительную колкость. А когда только со мной, он как будто не ждёт от меня ничего острого. В сущности, он прав, я никогда не хотел удачно пошутить над ним. Я всегда инстинктивно был с ним аккуратен. Может поэтому, у нас сложились такие доверительные отношения. Он говорил сейчас со мной искренне, и своей просьбой втягивал меня в такую авантюру, какую сам даже близко и не понимал.

– Нет, Грин, такой возможности сейчас нет, – сказал я ему, чтобы на самом деле потянуть время.

Его взгляд похолодел. Он сразу как бы немного ушёл в себя. Смотря мне куда-то за плечо, он начал погружаться в некие размышления. Было видно, как медленно в нём растёт напряжение. Я потряс его за плечо, но он это почти не заметил. Мне не удавалось поймать его взгляд, при том, что я всматривался ему в лицо в упор. Я сам не вытерпел, да и моё выигранное время невозможно было ни на что потратить.

– Слушай, – сказал я ему, – такой возможности действительно нет здесь. Но есть путь, по которому можно пройти. Но он такой сложный, что мне надо точно знать – ради чего по нему идти. Я не буду тянуть из тебя подробности твоего, скажем так, неуместного желания, но ты меня должен убедить, что тебе это точно необходимо. Грин? Ты ведь мне друг? Скажи, что случилось? Почему это надо сейчас?

– Да, – ответил он, не теряя нашедшей мрачности, – я тебе друг. А друзья ведь должны помогать друг другу?

– Амистад виктория, – я поднял два пальца вверх.

– Вот, вот, куеридо амиго. Там куда я попал давным давно, была тьмища кругом непроглядная! Мир, который вокруг меня, всё тот же. А внутри всё стало другое. С того момента прошлое уже долгое время. И главное, я ведь знал, что нет там внутри ничего светлого, и я только стоял и смотрел в темноту, пытаясь понять, как же дальше можно жить. И тут раз! Понимаешь, как будто все стены у казематов рухнули, ничего от них не осталось, всё светом залило. И оставаться на месте стало нельзя. Нужно было идти, но оказалось идти можно только в Вальхаллу, только туда одна возможность и есть! – он смотрел, запнувшись, на меня. Я понимал всё это смутно, но готов был слушать дальше, перебивать не хотелось, – Так, ты говоришь, есть возможность? Бит, ты меня прости, мне это действительно надо. И именно так не вовремя. У меня теперь всё не вовремя. И всё не ко времени. А другого времени у меня нет. Я смотрю, ты не очень понимаешь, о чём я тут вообще. Ты думаешь я себя со стороны не слышу? Мне надо тебе многое объяснить, чтобы ты понял. Тут, видишь ли, всё к одному. И ты, и Эдисон, и наша компания.

Я сомневался. Если по чести, я сам сейчас смутно представлял на что и как придётся пойти, чтобы попасть в город не из своей лаборатории. Нужно было подумать, не торопясь. Без спешки. Ох, уж мне эта спешка! Всё ужасное, что происходило со мной в профессии, было связано с этим словом. Я видел, как в спешке работают другие. И видел, как у них получалось. Но сам я сколько раз так не пробовал, не получалось никогда. Спешить, видимо, мне не дано.

Мне бы постоять спокойно и подумать над всем. Если дело принимает такой оборот, нужно более детально продумать свои шаги. А раз так – постоять всё равно придётся. Нужен был таймаут.

– Видишь ли, до нелегального положения мы действительно, похоже, доросли. Но ты говоришь про Эдисона. Он с этим связан? С твоим желанием. Или предложением, не знаю, как сказать.

– Всё связано. И даже больше, чем мы видим, – мне вот только этого сейчас не хватало, я итак еле-еле всё увязывал воедино. Философские отступления, ведущие к спорам, были явно не к месту.

– Ладно, ладно, – приостановил я его, – мне просто нужно время, чтобы придумать, как туда попасть. Да ещё с гостем. На самом деле, я думаю, времени у нас может и нет почти. Дай подумать…