Александр Васильев - Дигитальное перо

Вы приличные хорошие люди, но сможете ли вы простить меня за то, что я в надежде выиграть это никому не нужное сражение выбрал путь – играть вашими жизнями, вместо того, чтобы рассказать всё честно и никем не рисковать.

Все эти рассуждения не были долгими, они были даже короче, чем этот необязательный глоток. Просто канцелярская игла вошла за этот миг по самую шляпку в сердце. Я еле поставил стаканчик на место и заговорил.

Я помню себя, когда вышел из библиотеки-музея. Помню, что пальцам было холодно придерживать рюкзак, нести который не хотелось. Помню небольшое количество снега на дороге, которое преодолевалось, как сугроб. Ничего не помню о том, как уличный тротуар сменился ступеньками Парнаса.

Я слегка очнулся только в вестибюле, когда увидел его праздничное преображение. Настенная иллюминация, живая три-дэ графика, пущенная с мобильных проекторов, показ значимых событий планеты с моменты высадки. Большинство проходящих по холлу были в принаряженных костюмах. Улыбки на ходу раздавались почти всем. Тут и там смех от, казалось бы, по виду серьезных людей. Все о чём-то приветливо шушукаются. В руках нет портфелей и планшетов. Было ощущение, что университет к работе не вернётся никогда.

Там я совершенно случайно встретил Веслава. Тот был навеселе. Он махал передо мной бокалом, ежесекундно поправлял очки и смеялся надо всем подряд.

– Ну, ты, Бит, даешь! Откуда такой вид? Брюки за лэпом протирал, а рубашкой заодно визор протёр? Ха-ха-ха! Да у нас там, на шахте даже роботы при галстуках остались! Ха-ха-ха! Фуршет себе устроят, а потом будут впечатлениями делиться! Гы! Кто больше боится Краба! Ха-ха, ой, сейчас сдохну!

Он держался, чуть скрючившись, за бок, был чуть пьян, но счастлив. Я его таким никогда не видел. Я не мог себе представить, чтобы Веслав, всегда такой сосредоточенный и серьезный, за что был прозван сокурсниками Линзой, не то чтобы притронулся к шампанскому, а ещё и слегка перебрал. Я его, кроме как с кофе, никогда в жизни не видел. Даже по таким вот праздникам.

Это потом он мне, всё также сбиваясь на шутки, рассказал, что его пригласили в проект по работе над одной программой для карманников, и он оставляет и шахты, и Краба. Что Краб? А что Краб? Вот он Краб истории загибает молодым кителям для красного словца и для того, чтобы найти мне замену. Кому словцо понравится, того и пригласит, иначе никак – не сработаются. Потом подойдёшь? Да, давай. Я до банкетного стола сам дойду, что за вопросы!

Он ушёл немного нестройно и до банкетного стола и вправду не дошёл. Он зацепился с какой-то компашей, и почти сразу понёсся его смех вперемешку со смехом остальных. На первом курсе у меня также получалось. Друзьями были почти все. Я впервые ощутил, что это время теперь воспринимаю, как прошлое. Что-то поменялось?

Банкет начинался всегда в определённое время, ближе к вечеру. Оставалось около часа до начала, а мне ещё нужно было встретиться с Альбиной. В таком виде я явно не мог к ней явиться. Я двинул к себе на этаж. Может пропуск мой ещё работает, и я смогу добраться до лаборатории. Это было бы очень не плохо.

Лифт отвёз меня наверх, через его стекло было видно, как уменьшается, отдаляясь, праздничная обстановка. И когда дверь открылась, то в коридорах оказалось всё, как всегда. Сюда праздник обычно не добирался. Высшие сферы Парнаса, наверно больше в архитектурном отношении, праздник не интересовали. Здесь продолжали ходить люди с сумками через плечо, из которых торчали какие-то бумажки или край лэптопа. Правда, сегодня они были редки и, чувствовалось, куда-то торопились. Это было, как прежде. Прежде?! Я ещё раз удивился, как прошла по мне граница, которая поделила время на прошлое и настоящее. А ведь её раньше не было.

Я нашёл свою дверь, замок ещё работал. С каким-то новым усилием дверь поддалась при открытии. Нехотя зайдя внутрь, я приостановился и оперся спиной об неё. Рюкзак сам сполз с плеча. Я ещё раз взглянул на часы, больше медлить было нельзя. Мысли текли вязко и взбадриваться уже не хотелось. Нужно было преодолеть последний значимый порог этого дня.

Я стянул с себя куртку, а потом и остальную одежду выше пояса. Брюки выглядели прилично, так что на них я далее внимания не обращал. Я гладко, но наскоро побрился у раковины. На руки пролил одеколона побольше, чтобы посильней схватило за щёки. Я нарочно подольше подержал глаза закрытыми. Ну, всё, всё. Пора идти. У меня оставалась ещё одна чистая рубашка в гардеробе. Пиджака и галстука не было. И так сойдёт. Я засунул карманник в брюки и выдвинулся в коридор, не надев даже кителя.

Я подошёл к лифту, слабо смотря по сторонам. Интересно, все те, кто тут ещё слоняется, тоже окажутся на банкете? Не все, наверно, кто-то останется делать какие-нибудь тесты. Кто-то по-свойски встретит этот праздник, запершись в кабинете с компанией. А кто-то запрётся, чтобы побыть внутри праздника, у которого толпа народа внизу, но и отдельно от этого шума, лучше с кем-нибудь наедине. И если окажется с правильной стороны здания, то увидит и салют. И для кого-то это будет замечательный вечер. О таких вечерах иногда слышно, но так вот сразу и не вспомнишь от кого. Это так сильно не распространяется, видимо от того, что люди хотят уберечь такой вечер для себя. И правильно, я и сам бы с удовольствием провёл бы и уберёг такой вечер. Лифт пришёл, со мной кто-то сзади тоже в него шагнул.

Когда я обернулся, человек, стоявший передо мной, смотрел мне прямо в глаза, этически совершенно безбоязненно. На нём был очень приличный, без единой складки костюм. Свежая рубашка, ненавязчивый приятный парфюмный запах, галстук в тон и блестящий новизной ранговский значок. Немного резко очерченное чистое лицо этого человека светилось молодцеватостью, в глазах играла весёлость. Фигура была спортивной и казалась пружинистой. Руки он держал в карманах брюк, плечи оставались расправлены. В общем, Пол Строуг Младший, профессор второй категории, заведующий кафедры связи выглядел вполне респектабельно для своих лет, положения и создавшейся обстановки.

Он представился быстрее чем, я смог опомниться. Сказал, что вряд ли я пожму ему руку, но всё равно протянул её. Это всегда неудобный момент, когда надо жать руку из приличия тому, кому этого делать не стоит. Хочется для самого себя с достоинством остаться человеком. Признаться, я не был в ситуации, когда руку жать не хотелось. Он увидел, что я замешкался, убрал ладонь, но почему-то улыбнулся. Можно ли считать такое поведение достойным? Мы до нижнего этажа доехали молча, моя рубашка, который раз взмокла на спине.

Внизу он пригласил меня присесть с ним. По сторонам зала были небольшие возвышения, обычно люди привилегированные сидели там за отдельными столиками. В середине же зала извилистой лентой был установлен центральный банкетный стол для фуршета. Около него и поодаль тоже были стулья, но молодой профессор жестом предложил подняться на пару ступенек и сесть за небольшой стол на двоих.