Алексей Мельников - Carved Rocks. Пригород

Сутки прошли беспокойно.

А наутро произошел новый перекос, и парень с абсолютно искренней, веселой улыбкой позвал Тима завтракать. Больше волнений он не доставлял. Наоборот, с удовольствием включился в работу, успевая, кажется, везде. Кому балку подержит, где стену выкрасит. На кухню, к ножам, его просто не пустили.

Тимоти настороженно за всем этим наблюдал, боясь, что неровен час, и все вновь полетит в преисподнюю. Но ничего такого не происходило. Ни через день, ни через два.

Во всяком случае, со стороны Макса.

Все остальное население пригорода, наоборот, активизировалось, словно дружно слетев с катушек. Хороший флэшмоб, и конкурсы интересные. Тим все чаще ухитрялся услышать из разговоров взрослых о том, что стоит укрепить позиции и достать оружие. Насколько понял детеныш – еда начала заканчиваться.

Возможно, Марта успела предусмотреть такой исход событий, поэтому с удовольствием ухаживала за огородом, а Алонсо с парнями сколотили забор. Близнецы ухитрились даже найти где-то колючую проволоку, но рыжая хозяйка наотрез отказалась пускать ее в дело. Беттино с Арчи проложили ее у основания забора.

Расчет был прост – кто пришел бы с мечом, от него же и пал. Это совершенно не означало, что двери для тех, кто и правда искал помощи и поддержки закрылись. Нет. Но до обитателей Центра Спасения начали докатываться слухи о рэкете и мародерничестве, а этого Алонсо никак допустить не мог. Они еще долго спорили и ругались на эту тему с Мартой, детеныш был уверен, что кто-то точно уйдет. Макс лишь загадочно улыбался и говорил, что все будет хорошо, и они начнут работать еще более слажено на общее благо. Не врал.

Центр Спасения готовился к осаде.

Так как окна комнаты парней выходила на город, мальчики все так же наотрез отказывались смотреть в сторону моря, Тим мог видеть, как где-то вдалеке зажигались костры. И все чаще слышались крики.

На нейтральную территорию с каждым часом приходило все больше и больше людей. Замученных, испуганных. Кто-то говорил о том, что резервуар с пресной водой предположительно захватили.

И каждому находилось здесь место и занятие. Дел было невпроворот, а Марта в какой-то момент начала откровенно зашиваться. Тогда "на сцену" вышел не такой уже и серый кардинал, быстренько составив график дежурств. Нахлебников здесь не было.

Вахту несли уже не только по ночам.

Как-то Алонсо с парнями пропали на несколько часов. А вернулись с огромным деревянным ящиком и контрабасом. В тот день была ужасная гроза и молнии озаряли словно замерший городок почти каждые десять минут.

Макс с Тимом тогда дежурили в импровизированном детском саду, который насчитывал уже восемь малышей. Но главной в этой вотчине была, конечно же, Талисса. Она, не раздумывая, взяла под опеку всех сироток, организовав эту ватагу вместе с Лейлой. Женщина как раз совсем недавно потеряла свое дитя… Теперь хандрить у нее просто не было времени.

Треверс же читал сказки, пел и даже смастерил небольшой кукольный театр из носков. Понравилось даже Тиму.

Но все равно происходящее угнетало. Словно каждый ощущал это незримое давление и смутную опасность. Намечалось что-то грандиозное, способное разрушить или спасти этот мир.

Оставалось только ждать развязки.

Начало конца смогли почувствовать все.

Конечно, каждый по-своему, но уже не осталось в безопасной зоне тех, кто хотя бы раз не задал вопрос: это все? Конец? Пусть вполголоса, спрашивая только у самых близких, или, вовсе, у самого себя.

Но этот вопрос словно клеймил людей.

На грани ощущений, ментальном уровне, где-то почти различимо человеческому глазу. И чем страшнее в человеческом котелке варились мысли, тем отчетливее менялся физический облик.

Тим предлагал сбежать. Макс молчал.

Кто мог гарантировать, что где-то будет лучше? Что в окрестных лесах найдется хоть что-то, что можно было бы употребить в пищу. А вода? Прибиваться к другим группам Треверс совершенно не спешил. Ему нравилась Марта. И Алонсо. И все остальные, такие разные, но оказавшиеся непросто под одной крышей, а собранные одной идеей. Они уже назвали это место своим домом.

Им было что защищать. Максу тоже.

Хотелось действительно порадоваться, что те, кто, возможно, годами искал свое место в жизни, были просто наконец-то счастливы. Даже не обретя его полностью на данный момент. Парень не знал, каким чудом или проведением, здесь собрались именно такие личности. Но восхищался этим феноменом. И все бы ничего, но постоянное нахождение на грани еды, и периодически заканчивающаяся вода работали по принципу Дамоклова меча.

Слишком сильно нервировало. Убивала постоянная монотонность, ведь куда легче пережить несколько часов острой боли, чем выдержать небольшую, но непрекращающуюся очень долгое время.

А когда у людей начали еще и отнимать полноценный сон, народ начал агрессировать. И если в Центре Спасения все это дело мужественно тушила Марта, иногда миря огромных бугаев, чуть ли не вдвое мощнее ее. То за пределами нейтральной территории начинался твориться беспредел во всей красе. Во всяком случае очагами.

А началось все с какого-то странно гула. Причем появлялся он только по ночам, стоило только городским фонарям зажечься. Сначала спать мешал только едва слышимый звук. Но он нарастал. С каждой ночью, все сильнее и сильнее. Дошло до того, что сама земля начала вибрировать, приводя народ в замешательство. На первых этажах находиться ночью было форменной китайской пыткой – мозги начинали плыть уже минут через сорок.

Голодный, невыспавшийся человек – уже считай зверь.

Через четыре дня после начала гула на Центр Спасения напали. Их было тринадцать. Они пытались прорваться сразу со всех сторон, окружив нейтральную территорию. Их тактика была вполне рабочей, если бы внутри было лишь пара охранников.

Беда была в том, что мягкий отпор они не поняли и не расценили для себя весомой угрозой. Завязалась потасовка. Все произошло слишком быстро для того, чтобы остановиться и подумать, принимая верные решения. Поставить бы жизнь на паузу, чтобы суметь продумать. Оценить здраво все за и против. Но вместо этого была живая ярость, голые рефлексы.

Нападавшие, видимо, страдали от обезвоживания и голода, что делало их более жестокими. Из них словно вытащили все человеческое, оставив пустую оболочку со своими страстями. Никто такого не ожидал. Не был готов. Понимание, как и всегда стоило слишком дорого – один из близнецов Набари уже лежал с проломленной головой, испустив дух. Рене прижимала руку к распоротому боку, а шестеро чужаков обагрили землю своей кровью.

Приказ был брать живьем.