Роберт Маккаммон - Лебединая песнь

«Я не хочу его принимать!» — чуть не закричал президент.

Ему нужно время, нужно уехать в Кэмп-Дэвид или на одну из долгих рыбалок, которые он так любил, будучи сенатором. Но сейчас времени не осталось. Он сцепил пальцы. Лицо так напряглось, что он испугался, как бы оно не треснуло и не распалось на куски, словно маска. Ему не хотелось бы узнать, что под нею.

Когда президент поднял глаза, смотревшие на него энергичные мужчины все еще были тут. Все чувства, казалось, унеслись от него прочь.

«Решение. Должно быть принято решение. Прямо сейчас».

— Да! — Это слово никогда прежде не звучало так страшно. — Хорошо. Мы приведем… — Он запнулся, сделал глубокий вдох. — Мы приведем войска в полную боевую готовность. Адмирал, поднимите спецподразделения. Генерал Синклер, я хочу, чтобы ваши «В-1» ни на дюйм не влезали на русскую территорию. Вам ясно?

— Мои экипажи могут пройти по этой линии даже во сне.

— Запускайте коды.

Синклер принялся набирать команды на клавиатуре, потом по телефону дал устное подтверждение военачальникам стратегической авиации в Омахе и воздушно-космической обороны в подземной крепости на горе Шайенн в штате Колорадо. Адмирал Нэрремор взял другую телефонную трубку, и его немедленно соединили со штабом военно-морских сил в Пентагоне.

Через несколько минут американские авиабазы и флот засуетятся. Шифрованные команды о полной боевой готовности прошелестят по проводам. Будут выполнены все подтверждающие действия на радарном оборудовании, системах слежения, мониторах, компьютерах и сотнях других элементов высокотехнологичной военной машины. Так же четко среагируют десятки крылатых ракет и тысячи ядерных боеголовок, скрытых в бункерах по всему Среднему Западу, от Монтаны до Канзаса.

Президент оцепенел. Решение принято.

Председатель Комитета начальников штабов Бергольц попрощался с собравшимися и, проходя мимо президента, тронул его за плечо и выразил одобрение столь правильной и твердой позиции. Военные советники и чиновники покинули Ситуационную комнату и двинулись к лифту в ближайшем вестибюле.

Глава государства остался в одиночестве. Трубка его погасла, но он никак не мог прийти в себя и снова разжечь ее.

— Сэр?

От неожиданности он вздрогнул и повернулся на голос. Около двери стоял Хэннен.

— Все в порядке?

— А… да, — слабо улыбнулся президент.

Перед ним промелькнули воспоминания о славных днях астронавта.

— Нет. Господи Исусе, я не знаю. Думаю, да, — засомневался он.

— Вы приняли верное решение. Мы оба это понимаем. Советы должны осознать, что мы не боимся.

— Зато я боюсь, Ганс! Я чертовски боюсь!

— И я тоже. Все боятся, но нами не должен править страх.

Министр обороны подошел к столу и перелистал некоторые папки. Через минуту молодой сотрудник ЦРУ явится и уничтожит все эти документы.

— Полагаю, вам лучше отправить Джулиану и Кори в бункер сегодня же вечером, как только они соберут вещи, — предложил Хэннен. — А мы что-нибудь придумаем для прессы.

Президент кивнул. Бункер представлял собой подземное укрытие в Делавэре, где первая леди и их семнадцатилетний сын вместе с членами кабинета и другим персоналом могли быть защищены, как они надеялись, от всего, кроме разве что прямого попадания ядерной боеголовки весом в мегатонну. С тех пор как новости о тщательно сконструированном убежище для правительства распространились в обществе, по всей стране стали появляться подобные укрытия, некоторые даже в заброшенных шахтах и внутри горных пещер. Бизнес под условным названием «Остаться в живых» процветал как никогда прежде.

— Нам надо кое-что обсудить, — сказал Хэннен.

В стеклах его очков президент увидел отражение своего лица — уставшего, с ввалившимися глазами.

«Неразыгранная карта», — подумал он.

— Еще не время. — У него свело живот. — Рано.

— Самое время! Думаю, вам будет безопаснее в центре стратегического авиационного командования. Одной из первых мишеней станет крыша Белого дома. Я собираюсь послать Паулу в бункер, и, как вам известно, вы можете направить туда любого на ваше усмотрение. Но если позволите, я хотел бы сопровождать вас в штабе.

— Да, конечно. Вы со мной.

— Там будет офицер военно-воздушных сил с дипломатом, прикованным наручниками к запястью, — продолжил Хэннен. — Вы знаете свои коды?

— Знаю.

Индивидуальные коды состояли в числе первых вещей, которые президент изучил, вступив в должность. Он почувствовал напряжение, словно его шею охватил железный обруч.

— Но… мне ведь не придется их использовать, правда, Ганс? — почти умоляюще спросил он.

— Наиболее вероятно, что нет. Но если вы сделаете это — если понадобится, — я хочу, чтобы вы помнили: к тому времени Америка, которую мы любим, будет уже мертва; но мы не допустим ни сейчас, ни в будущем, чтобы нога захватчика ступила на нашу землю.

Он протянул руку и отеческим жестом сжал плечо собеседника.

— Точка невозврата, — сказал президент. Его остекленелый взгляд блуждал где-то далеко.

— Что? — не понял Хэннен.

— Мы готовы пересечь точку невозврата. Может быть, уже сделали это. Может быть, теперь слишком поздно и ничего нельзя исправить. Помоги нам Бог, Ганс. Мы летим в темноте и не знаем, куда, черт возьми, направляемся.

— Как только окажемся на месте, разберемся с этим. Мы всегда так делали.

— Ганс? — Голос президента стал жалким, как у ребенка. — Если… если бы вы были Богом… вы бы уничтожили этот мир?

Мгновение Хэннен раздумывал. Потом ответил:

— Полагаю… я бы подождал и посмотрел. Я имею в виду, если бы я был Богом.

— Подождал и посмотрел на что?

— Кто победит. Хорошие парни или плохие.

— А между ними есть какая-нибудь разница?

Выдержав паузу, Хэннен попытался объяснить, но понял, что не может.

— Я вызову лифт, — не в тему сказал он и вышел из Ситуационной комнаты.

Президент разжал ладони. Падавший сверху свет сверкнул на запонках, украшенных печатью правителя США.

«Я в норме, — подумал он про себя, — все системы работают».

Но внутри у него что-то сломалось, он чуть не плакал. Ему хотелось домой, а дом был далеко-далеко от этого кресла.

— Сэр? — позвал его Хэннен.

Медленно и скованно, словно старик, президент встал и вышел навстречу будущему.

23:19 (восточное летнее время)

Нью-Йорк

Крак!

Она почувствовала, как кто-то пнул ее картонную коробку, и машинально вцепилась в свою тряпичную сумку. Она устала и хотела покоя.

«Чтобы быть красивой, девушке нужно выспаться», — подумала она и снова закрыла глаза.

— Я сказал, вон отсюда!

Чьи-то руки схватили ее за лодыжки выше грязных кед и грубо выволокли из коробки на мостовую. Она негодующе закричала и начала бешено лягаться: