Герхард Бранстнер - Со звездой на ниточке [ЛП]

Земляне подозревали, что и вся планета была одним большим секретом, потому они воздержались от любых лишних вопросов и молча следовали за роботом, который через размеренные интервалы то прыгал, то шагал.

Некоторое время полюбовавшись на диковинного проводника по загадочной планете, Аз произнес:

— В сущности, это необычайно забавно.

— Что забавно? — спросил Этто.

— Сумасбродный робот. Такого смешного гида у меня в жизни не было.

— Робот не может быть смешным, — принялся поучать Этто, — даже если он сумасбродный. Только человек-сумасброд может быть смешон.

— Значит, мне нельзя смеяться над этим малым? — уточнил Аз.

— Нет, — вынес решение Этто, — над роботом не смеются.

— Жаль, — сказал Аз, — мне бы прямо сейчас посмеяться как следует, а то как-то на душе ужасающе странно.

— И у меня тоже, — сознался Этто. — Эта железная планета давит на сознание.

— Если бы это зависело от меня, — сказал Аз, — мы бы сейчас же развернулись обратно.

Однако делать это было уже слишком поздно, потому что робот снова начал подпрыгивать и проскрипел: «Теперь вниз!»

Этто с Азом тщетно пытались высмотреть какую-нибудь ведущую вниз тропу. Вместо этого кусок почвы, на котором они стояли, внезапно перевернулся и они неожиданно оказались внутри планеты — конечно, перевернувшись вверх тормашками. Этто сразу заметил, что здесь работает нормальное притяжение, и выключил трость. В тот же миг робот, который только начал подпрыгивать, прыжки прекратил и пошел впереди них обычным шагом. Этто без колебаний последовал за ним, так что и Азу ничего другого не оставалось.

— А внутри довольно светло, — отметил Аз Нап, — кажется, искусственный свет. Только я не могу понять, откуда он идет; просто светит и все.

Между тем Этто больше заинтересовала почва, которая постепенно теряла свои металлические свойства и переходила в своего рода песчано-гравийную. Тропинка, по которой они двигались, стала добротно устроенной дорогой. Слева и справа простирались луга, по которым бегали туда-сюда животные вроде коз; впрочем, и те, и другие производили впечатление ненастоящих. За этими пейзажами, походящими на картинки в книжке, местность повышалась и поросла лесом.

— Странно, — сказал Аз, — сейчас мы ходим изнутри по шару, однако совсем не чувствуется, что это шар.

— Когда мы бродили снаружи, — сказал Этто, — ты тоже ничего такого не замечал. Большая планета вблизи не похожа на шар, что снаружи, что изнутри.

— Но внутри планеты я бы увидал противоположную сторону, — ответил Аз, — по крайней мере, если бы открыл свой левый глаз.

— И как, — спросил Этто, — открыл ты его?

— Да, — сказал Аз, и взглянул вверх, — но я по-прежнему не вижу другой стороны.

Земляне шли не по наружной, а по внутренней поверхности планеты, поэтому другая ее сторона была над ними, а не под ними, оттого-то Аз посмотрел вверх. Но увидел он только небо.

— Планета не пустая, — пояснил Этто, — она заполнена атмосферой.

— И я это знаю, — возразил Аз, — но до сих пор я все равно видел сквозь любую атмосферу. Правда, так всегда было снаружи планет.

— А здесь атмосфера, — предположил Этто, — в дополнение к воздуху для дыхания, кажется, дает свет. Это делает ее непрозрачной.

— Хотелось бы знать, что это за свет, — сказал Аз, — в любом случае он искусственный. Настоящему солнцу сюда никак не заглянуть.

— Здесь все кажется искусственным, — решил Этто, — надеюсь, хозяева этой планеты не окажутся тоже искусственными.

Поскольку земляне за этими рассуждениями убавили шаг, им пришлось поторопиться, чтобы догнать беспечно шествующего впереди робота. И теперь, когда путь круто пошел вверх, Азу пришлось нелегко, и он снова вспотел. Проклиная свою судьбу, он вытер лоб и наткнулся на внезапно остановившегося робота.

— Прошу подождать здесь, — сказал робот, повернулся на пятках и зашагал прочь.

На глазах Этто и Аза он исчез в какой-то рощице, и через некоторое время из нее вместо робота, который все же походил пропорциями тела на землян, появилось совершенно неправдоподобное существо. Оно было не менее трех метров ростом, но чрезвычайно тонким, и выглядело так, словно все состояло ни много ни мало как из картофельных ростков. Руки и ноги были чуть толще трех сантиметров, тело — в ширину около восьми сантиметров, а голова, казалось, была лишь небольшим утолщением длинной шеи, которая тоже походила на картофельный росток. Даже растущие на голове волосы напоминали тонкие и бледные ростки картофеля.

— Еще и вот такое вот шляется здесь нагишом, — сказал Аз, снял рюкзак и сел на него.

Этто тоже счел подобный внешний вид вопиющим нарушением эстетики, и задумался над этим, подперев подбородок рукой.

Тем временем картофельное привидение, как Аз его обозвал про себя, приблизилось.

— Кто вы такие? — спросило оно.

— Кто первым рот открыл, тот первым и представляется, — сказал Аз, — вот как заведено.

Картофельное привидение возбужденно замахало бледными конечностями и сообщило:

— Я Первый Хранитель.

— А мы двое землян, — объяснил Аз, — совершаем эстетическую поездку в целях ознакомления. И чем ты занимаешься, я имею в виду — как Первый Хранитель?

— Я охраняю табу.

— Табу? — спросил Аз. — Вы так коз называете? От чего их нужно охранять?

Первый Хранитель снова возбужденно всплеснул конечностями и возвысил голос:

— Табу — это нерушимый запрет!

— А-а, не козы, — невозмутимо сказал Аз. — А что запрет запрещает?

— Выходить изнутри планеты или входить внутрь.

— А почему же робот привел нас сюда, если это запрещено? — спросил Аз.

— Чтобы доставить вас к месту наказания.

Аз оглядел картофельное привидение сверху донизу, что потребовало некоторого времени, а затем спросил:

— Тогда как здесь наказывают?

— Смертью.

— Ну-ну, — молвил Аз, — ты же наверняка шутишь.

Однажды окрестив существо картофельным привидением, Аз уже решительно не мог отнестись к угрозе всерьез. С другой стороны, он внезапно ощутил, что здорово проголодался, и настойчиво потребовал чего-нибудь поесть. Картофельное же привидение явно не знало, что на это требование ответить. Земляне были первыми пришельцами, которые нарушили табу и проникли внутрь планеты; поэтому у местных жителей отсутствовал опыт соблюдения табу и они не знали, следует ли позволять нарушителям что-нибудь съесть перед казнью. Оттого, что табу пришло из незапамятных времен, они даже не помнили, что его первоначальная цель состояла в том, чтобы не допускать выхода населения на внешнюю сторону планеты, откуда их неизбежно унесет; и нарушение табу связывалось со смертью лишь в этом смысле. Со временем понимание этого полностью утратилось, и смерть уже считалась не следствием, а наказанием за нарушение запрета, причем теперь не только за выход, но и за вход во внутреннее пространство планеты. Но ничего этого Первый Хранитель не знал, и поэтому не знал и того, разрешается ли ему чем-нибудь покормить двух звездных путешественников. Однако, поскольку он все равно должен был сообщить о чрезвычайном происшествии Верховному Хранителю, то сказал: