Бернар Вербер - Империя ангелов [litres]

Потом он велит всем взяться за руки и образовать молитвенный круг.

– О святой Рауль, – взывает он, – ты, всегда готовый меня выслушать, спустись и во имя твоей любви ко мне облегчи страдания этих смертных.

Он продолжает свой ритуал, бормоча с закрытыми глазами молитву, в которой часто упоминает «святого Рауля». Наконец, он объявляет, что сеанс может начинаться.

Первой берет слово высокая костлявая особа, одетая по последней моде. Ее интересует, стоит ли ей прикупить еще один магазин для расширения ассортимента одежды. Подрожав ртом, Пападопулос сообщает, что да, конечно, пусть купит, так она дополнительно разбогатеет. Я не впечатлена. Ясное дело, богатые богатеют, и чтобы предсказать ей успех, не надо сильно рисковать. Если таким способом можно класть в карман тысячи долларов, то я тоже могу этим заняться. Я, опытная актриса, с легкостью переплюну этого бородача.

Это же сама Венера Шеридан! Как удачно, что все эти медиумы теперь в моде! Чуть ли не 80 процентов нынешнего человечества не обходятся без ясновидящих всех мастей: астрологов, гадалок, колдунов, священников, предсказателей удачи, медиумов. А всё неуверенность в будущем и сложность современного мира. Нам, неприкаянным душам, это помогает воздействовать на живую материю. Я смогу напрямую обратиться к моему бывшему идолу, не спотыкаясь о языковой барьер.

Но ее очередь еще не пришла. Какая-то старуха спрашивает Пападопулоса, продавать ли ей фамильную резиденцию, горячо любимую ее мужем, погибшим под машиной пьяного водителя.

Ммм… Венеру разглагольствования мага не очень убеждают. Надо сделать так, чтобы у нее поубавилось скепсиса. Я отыскиваю упомянутого покойника, на счастье, оставшегося слоняться в поисках своего убийцы, и передаю ему вопрос вдовы.

– Нет, – отвечает он, – пусть не продает, потому что там в подвале, за комодом в стиле Людовика XV, я спрятал изрядную сумму денег. Достаточно отодвинуть комод. Деньги в статуэтке бегемота.

Я тороплюсь обратно и докладываю разведданные медиуму. Это приносит результат: все восхищены точностью ответа. Взбудораженная старушка сознается, что в подвале у нее и впрямь громоздится такой комод, имеется также бегемот. Как Пападопулос умудрился такое угадать?

Но скепсис Венеры никуда не делся. Она подозревает медиума и старушку в сговоре. Тем лучше, представляю, как она будет шокирована…

Тут как раз подходит очередь Венеры. Она просит избавить ее от постоянных мигреней. Я спешно проникаю к ней в голову и изучаю положение. Ее донимает изнутри родной братец…

Кто-то должен поговорить с ней о брате. Я шушукаюсь с блуждающими душами, лучше меня разбирающимися в таких делах. Самоубийца, выстреливший себе в рот, называет фамилию одного врача, тоже долго мучившегося, а потом узнавшего секрет о своем брате-близнеце. Его зовут Раймонд Льюис. Я мчусь назад в гостиную Пападопулоса и диктую ему, что говорить.

– Венера, есть человек, который все объяснит и вылечит тебя. У него был тот же самый недуг, и он от него избавился. Его зовут… Льюис.

Венера корчит рожицу:

– Льюисов много тысяч.

– Этот Льюис – врач-акушер.

– Льюисов с такой профессией тоже наверняка уйма, – упирается Венера. – Как хоть Льюиса зовут?

– Подождите… На «Р»… Рамон Льюис.

Ну и шанс мне выпал! Повезло с медиумом: глух как пень. Я почти кричу:

– Какой еще Рамон?! Раймонд, Раймонд!

– Не Рамон, не Рамон… Эдмонд, – поправляется Пападопулос.

Нет, вы только на него полюбуйтесь! Вот это глухота!

– Раймонд. Редкое имя. Раймонд Льюис.

Пападопулос опускает веки, сосредоточивается.

– Р… Р… Раймонд, редкое имя, – повторяет он за мной.

– И что дальше? – сердится нетерпеливая Венера.

Мне надо торопиться, иначе она убежит и хлопнет дверью перед носом этого болвана, прежде чем я успею ей помочь. Я диктую в глухое ухо:

– Раймонд Льюис – твой товарищ по несчастью. Он тоже потерял перед рождением близнеца. Из-за этого он страдал мигренями. Вам надо познакомиться, вы восполните друг другу нехватку близнеца. Души ваших близнецов встретятся и обретут свободу.

Мой медиум кое-как повторяет мои слова. Венера сидит без движения. Правда – вот что способно потрясти человека.

Сильнее всех потрясен моим вмешательством сам Пападопулос. Давненько бедняга не получал таких четких сигналов с того света. Теперь он близок к панике. Что за непрофессионализм!

Вроде бы ангелы называют смертных клиентами. Среди нас, призраков, для них принято другое обозначение – «мясо». Мне нравится влиять на «мясо».

СЕМИЛЕТНИЙ ЦИКЛ (первое каре 4 х 7). Человечество развивается циклично, длительность одного цикла – семь лет. Каждый цикл завершается кризисом, позволяющим перейти на следующий, более высокий этап.

От 0 до 7 лет: сильная связь с матерью. Горизонтальное восприятие мира. Становление чувств. Запах матери, материнское молоко, материнский голос, тепло, поцелуи – вот первые ориентиры. Этот период обычно завершается разрывом защитного кокона материнской любви и зябким ощущением при открытии для себя остального мира.

От 7 до 14 лет: сильная связь с отцом. Вертикальное мировосприятие мира. Становление личности. Новым привилегированным партнером становится отец, он – союзник в познании мира за пределами семейного кокона. Отец расширяет защитный семейный кокон. Отец становится эталоном. Мать вызывала любовь, отцом надо восхищаться.

От 14 лет до 21 года: бунт против общества. Познание окружающего мира. Строительство интеллекта. Кризис подросткового возраста. Желание менять мир, разрушать устоявшиеся структуры. Юноша бунтует против семейного кокона, потом против общества вообще. Его тянет ко всему «мятежному»: к оглушительной музыке, к романтике, к независимости, к бегству, его пленяют связи с неформалами, влекут анархические ценности, он склонен постоянно ниспровергать все отжившее. Период завершается выходом из семейного кокона.

От 21 года до 28 лет: привыкание к обществу. Стабилизация после бунта. Мир не сокрушить, приходится в него вливаться – сначала с желанием превзойти предыдущее поколение. Поиск более интересного занятия, чем родительские. Попытка создать более счастливую пару, чем родительская. Поиск более интересного места жизни, чем родительское. Выбор партнера, создание семейного очага. Строительство собственного кокона. Обычно этот период завершается браком.

Вот человек и осуществил свою миссию – покончил со своим первым защитным коконом.

КОНЕЦ ПЕРВОГО КАРЕ 4 Х 7 ЛЕТ.

Эдмонд Уэллс,

Сегодня мой день рождения. Я запираюсь в туалете и подвожу итоги своей жизни. К 26 годам я все проворонил, ничего не достиг. Не создал семейной ячейки. Нет у меня подруги, нет детей, живу один, независимой, но одинокой крысой. Ладно, занимаюсь любимым делом, но не сказать, чтобы преуспел в писательстве.